Все дороги ведут в загс
Шрифт:
— Я слышал, — вставил майор, — что Петухову тут на работе в чем-то очень повезло, и это должно было оказать влияние на его карьеру.
Вроде бы, так докладывала Леночка?
— Серьезно? Ну, я ничего про это не знаю. Хотя… я тут как-то засиделся допоздна, ну, плавал в сети. А когда уходил, никого в офисе уже не было, только шеф и Славка. Базарили в кабинете шефа. Я еще удивился. Шеф, он нас обычно не замечает, а тут болтает, как заведенный.
— О чем?
— Так не слышно, дверь-то была закрыта! Я спросил потом
Алферов почувствовал себя словно рыбак, у которого задергалась леска.
— Давно это было?
— Дней десять.
Майор точно помнил, как накануне обсуждал с Юрским, кого можно заподозрить в покушении на адвоката. Про Петухова Юрский сообщил: «Я послал его в отдел программистов и до вчерашнего дня больше о нем не вспоминал». Наврал, определенно наврал! Зачем? О чем таком таинственном он беседовал со Славиком?
— Иван, вы тут произнесли фразу… мол, Петухов мог сломать любую защиту. Что это значит?
— Ну, возможно, любую — это я загнул, — оживился программист. — Но почти любую. Вы ведь мент, так наверняка слышали про Левина, который сломал защиту банка и снял со счета миллионы. Так Славик ничуть Левина не слабее. Захотел бы, тоже снял бы.
— Это и означает — сломать защиту?
— Не только это. Сейчас куча сделок проходит через сеть, особенно сделки с иностранцами. Но никто не хочет, чтобы конкуренты знали, что и как, правильно? Вот и ставят защиту. Ну, чтобы информация была доступна только своим. Я понятно объясняю? А Славик мог добраться до чего угодно. Он хакер, понимаете?
— Да, пожалуй. Вы не знаете, а к нему не обращался кто-нибудь с подобной просьбой? То есть узнать секреты конкурентов.
— Кто ж про такое станет болтать? — пожал плечами Иван. — Не знаю.
— Вы сегодня со скольки на работе?
— Я-то? Вообще положено с девяти, но я приполз к одиннадцати. Я часто так делаю. С утра обычно шефа нет, а вечером он притащится и торчит допоздна. А, пока он тут, уйти вроде как нельзя. Есть работа, нет работы, но раньше шефа уйти неприлично, он потом это попомнит. Особенно девчонкам тошно, они сидят на виду. Раз начало в девять, в шесть должны быть свободны, а часто приходится маяться до восьми. Имеем же мы право в таком случае начать попозже? Мы чередуемся. Кто-то, конечно, припирается к девяти, но не все.
— Так Юрский обычно не появляется в девять?
— Обычно нет, но сегодня нам не повезло. Они оформляют какой-то там контракт, и ему ударило в голову, что он плохо составлен. Говорят, устроил страшный разнос, но меня при этом не было.
— А кто был?
— Через две двери кабинет Николая Семеновича Тихонова, одного из замов. Он всегда сидит с девяти, но от нас этого не требует. Тихонов мужик нормальный, с ним можно иметь дело.
Поблагодарив, Алферов отправился к нормальному мужику. Это оказался тот самый человек, которого Юрский распекал по поводу контракта.
— Все так и есть, — подтвердил он. — У каждого свой заскок. У меня такой: раз рабочий день начинается в девять ноль ноль, прийти в девять ноль пять я уже не способен. Что касается Юрского, он появляется здесь от случая к случаю. У него масса других дел.
— Но сегодня он появился в девять?
— Да.
— Он обычно приезжает на своей машине?
— На казенной. Ему положена машина и шофер.
— Так его привез шофер?
— Да, Сашка. Юрский позвонил ему часов в семь утра и велел срочно собираться и подъехать к дому. Бедный парень вскочил и помчался.
— Во сколько же он заехал за Юрским? — осведомился майор.
— Здесь они были чуть раньше девяти, значит, заехал в восемь с копейками. Там езды от силы полчаса, но утром пробки, утром минут сорок. А что?
— Часто ваше начальство приезжает в офис так рано?
— Очень редко. Я сразу заподозрил неладное. Ну, думаю, попала шефу вожжа под мантию! А он сразу потребовал контракт, просмотрел отдельные пункты и пошел орать.
Не требовалось быть провидцем, чтобы понять, что адвокат не пользуется любовью подчиненных.
— Контракт действительно был чем-то плох?
— Ну… это как посмотреть. Я сделал, что велено, а шеф за выходные взял да передумал. С ним бывает. И убедить его после этого, что он заказывал совсем другое, невозможно. Уверяет, что ясно мне все объяснил, а я, старый идиот, напутал. Я спорить не стал, а предложил переделать.
— Переделали?
— Нет. Юрский заявил, что я не справлюсь, засел в своем кабинете и переделал собственноручно. Сидел почти до двенадцати.
— Один? — небрежно бросил Алферов.
Тихонов засмеялся.
— Намек понят! Если честно, я собираюсь отсюда увольняться. Доконал меня сегодня Юрский… Так что покрывать его мне невыгодно, но вынужден ответить «нет». Посудите сами. Во сколько умер Славка?
— С восьми до одиннадцати тридцати, — не стал скрывать майор.
— В восемь Юрский был дома, потом его прихватил Сашка и привез сюда, еще девяти не было. Полчаса длился разнос, где-то в девять двадцать он уединился в кабинете, а около десяти уже выдал мне первую часть. И потом каждые полчаса… даже чаще… выносил следующие части. И так до двенадцати.
— До дома Петухова чуть больше десяти минут быстрым шагом. Плюс десять минут там. Как раз сорок минут — с девяти двадцати до десяти.
Тихонов отрицательно помотал головой.
— За контрактом должны были подъехать сегодня к обеду. Кровь из носу, он должен был быть готов. А вот, гляньте, сколько исправлений требовалось сделать только в первой части! Это сорок минут не поднимать головы. Я ручаюсь, меньше, чем за сорок минут, тут не справиться, а шеф получил от меня дискету с файлом сегодня в девять двадцать.