Все и сразу
Шрифт:
–И запускает руку в государственную казну, используя ее для своих прихотей, – вставил Чэнери.
–А знаешь, Уинстон, в парламенте всерьез поговаривают о конкуренте Мальборо. Тебе что-нибудь говорит имя Сент-Джеймс?
Граф Чэнери пожал плечами:
–Мы глухая провинция. Слухи к нам доходят лишь тогда, когда они стали уже историей.
–Так вот, этот Сент-Джеймс, молодой человек, образован и умен. А красноречив настолько, что и Демосфен позавидовал бы ему. Настанет время, и тори во главе с ним, скинут вигов с их любвеобильным герцогом.
–Дай бог, дай бог. Это пойдет на пользу величию Англии.
Герцог Каннуорт резко отодвинул тарелку и неожиданно заявил:
–Мой старый друг, я приехал сюда не только, чтобы встретиться с тобой и поболтать
При упоминании своего имени, Георг очнулся от своих мыслей и весь превратился в слух. Настал, наконец, тот момент, ради которого он торчит здесь уже битых два часа.
–Он уже достаточно окреп, чтобы самому выбирать путь к вершине того холма, который зовется Успехом. Но его молодой и мятущейся душе нужна поддержка. Мои плечи уже достаточно слабы для этой тяжелой ноши. Только юное, очаровательное создание, несмотря на свою внешнюю хрупкость, способно стать тем духовным стержнем, благодаря которому в каждом мужчине просыпаются доселе дремавшие неведомые силы, бросающие нас на подвиги и призывающие к благоразумию, когда нас посещает бес. Я говорю о жене. Ты помнишь наш разговор двухлетней давности. Тогда ты был не против брака моего Георга и твоей дочери. Что ты ответишь мне сейчас? Не изменилось ли твое решение?
Граф Чэнери молча выслушал это предложение из уст своего боевого товарища. Еще из разговора с Изабеллой мы знаем, что он прекрасно знал или догадывался о планах герцога. Теперь же коротко проследим мотивы, которые двигали двумя этими знатными господами.
Герцог Каннуорт уже раскрыл свои карты в разговоре с сыном по дороге сюда. Действительно, пошатнувшиеся, если не сказать хуже, положение при дворе, эти надоедливые кредиторы, все это подсказывало герцогу, что необходимо искать выход. Старый ловелас, похоронивший жену год назад, сейчас он мало походил на героя – любовника. А слабое здоровье сводило на нет все его планы на удачный брак. Сын же был молод, красив, здоров. Все это, вкупе с титулами отца, было довольно неплохим приданым. Светские львицы, с их способностью самим запускать свою хорошенькую, но и расчетливую руку в кошелек, мало подходили для этой затеи. Шаткость положения при дворе, испытанная самим герцогом, подсказывала, что и этот путь не очень надежен. Спокойное, несуетливое богатство давнего друга, было как нельзя кстати. Мнение Георга значение не имело. Отец знает лучше, что нужно молодому человеку для счастья. А дурные наклонности сына, обнаружившиеся в этом вертепе Лондоне, пьянство и беспутство, с женитьбой станут менее заметными, а возможно, и вообще растворятся в суете семейной жизни. Так размышлял герцог.
Граф Чэнери был осведомлен о неудачах Каннуорта при дворе. Но это не поколебало его решимости в вопросе предстоящей женитьбы. Он тоже знал всю переменчивость человеческой судьбы. Сегодня она возносит на пьедестал, раздавая почести и распевая восторженные дифирамбы, а завтра, завтра ты уже разбитый неудачами и парализованный невзгодами бедолага, скорбно плетущийся по дороге жизни. И вот когда кажется, что эта дорога ведет тебя в мрачные и сырые пещеры, в которых для тебя свет навеки померкнет, и только тяжкий стон таких же как ты несчастных будет доноситься откуда-то из глубины, судьба неожиданно смилостивиться и озарит тебя одной из своих лучезарных улыбок, которые имеются у нее в распоряжении, но которые она так редко пускает в ход. И вот, вместо унылой и безрадостной пещеры, твоему взору предстанет великолепный замок с висячими садами, весело журчащими фонтанами и счастливо резвящимися на лужайке детишками. Такова судьба, она играет нами словно куклами, забавляясь сама, а нас бросая то в жар, то в холод.
Граф Чэнери верил в счастливую звезду герцога Каннуорта. Ведь она, эта звезда помогала ему в тяжелые минуты жизни. Она помогла ему в одном из ожесточенных сражений гражданской войны, с семью тяжелыми ранениями выжить, выжить, хотя каждое из этих ранений могло быть роковым. Это она,
Вот и сейчас граф рассчитывал, что Фортуна переменится и во дворце опять возникнет потребность в исполнительном и решительном Каннуорте. Даже если последнего уже не будет на свете, его сын, к тому времени уже герцог Каннуорт, будет казаться сильным мира сего достойным приемником славного отца и будет востребован на службу. К тому же, граф был в неоплатном долгу перед своим другом и благодетелем.
Да, благодетелем. Именно герцог первым протянул руку помощи молодому и неопытному Уинстону, впервые оказавшемуся в Лондоне. Первое время будущий граф Чэнери оказывал уже знаменитому вельможе мелкие услуги, в основном в делах амура. Постепенно он стал поверенным герцога во всех его делах до такой степени, что тот уже не представлял себе, как он мог обходиться раньше без столь надежного помощника. Он привязался к Уинстону, и эта привязанность потихоньку переросла в дружбу. Так что Чэнери имел возможность протянуть руку помощи своему бывшему патрону.
Чем он и воспользовался. Ответ его был утвердительным. В нем граф выразил надежду, что соединение двух достойных домов в один принесет великие выгоды и сулит блестящие перспективы. Единственный нюанс, на который он обратил внимание своего собеседника, был возраст невесты. Не слишком ли юна она для свадебного торжества? На что герцог Каннуорт ответил, что никто и не собирается немедленно играть свадьбу, и что ему достаточно будет и слова графа, известного своей строгостью в вопросах чести, что при достижении Изабеллой совершеннолетия, этот брак состоится. На вопрос Чэнери, что же заставляет решать эту проблему сейчас, а не потом, пошел опять длинный монолог гостя о болезни, подкашивающей его и отбирающей силы, о сомнении в возможности дожить до свадебного торжества и т.д. и т.п. Со своей стороны, герцог поклялся сам и заставил подтвердить клятву Георга, честью семьи Каннуорт, что разговор состоявшийся сейчас не останется пустой формальностью, а счастливо разрешится для обеих сторон. Так что, участники обеда торжественно поклялись, а так как в вопросах чести они были щепетильны, то и смело можно было надеяться, что через некоторое время ветви их родовых деревьев пересекутся.
Затем был вскользь упомянут вопрос о скором отъезде жениха в Индию. Это вызвало легкий ужас у бедной хозяйки, решившей, что Изабелла тоже должна будет отправиться в это далекое и полное опасностей путешествие. На что герцог Каннуорт резонно возразил, что не имеет ничего против того, что Изабелла и дальше будет воспитываться в этом райском уголке, окруженная заботой любящих родителей, ставших почти его родственниками.
Затем, также без прелюдий, герцог заявил, что дела требуют его присутствия в Лондоне, и не смотря на уговоры хозяев остаться еще погостить, стал собираться в обратный путь.
И только сейчас Георг посмел напомнить о своем существовании:
–Отец, я хотел бы увидеть свою невесту.
–Зачем? – удивленно вскинул брови старик, – вопрос уже решен. А впрочем, если хочешь… Уинстон, сын горит нетерпением увидеть свою избранницу. Молодежь, она теперь и подождать не может каких-нибудь два-три года.
Граф позвал гувернантку мадам Смит и попросил отыскать и привести в зал Изабеллу. Лучше бы она ее не приводила. Изабелла упиралась и брыкалась, как молодая козочка, но тяжелые и сильные руки голландки буквально втащили ее в зал. Тяжело сопя и сдувая слипшиеся волосы, прикрывающие ее лицо, она предстала перед женихом. Увидев его, она состроила одну из своих гримасок, так портивших ее лицо и показала язык. Георг, ожидавший увидеть какое-нибудь милое создание, опешил от неожиданности и полуоткрыл рот.