Все и сразу
Шрифт:
–И что я сделал? – заинтересовано поднял голову Кошелев.
–Ничего особенного и не сделали. Так, разбили о его голову две пустые бутылки.
–А што, одной мало было или как? – Кошелев мучительно пытался восстановить в голове вчерашние события.
–Вы сказали, что для верности и для лучшего запоминания урока вежливости.
–А дальше что? – Кошелев, пытаясь вспомнить, усиленно тер лоб.
–Дальше мне пришлось вооружиться кочергой и отбивать нападение.
–Ну и как, отбился?
–Как видите, вы живы и здоровы.
–Я бы не говорил об этом столь уверенно. В груди что-то … у-у, – Кошелев попытался объяснить, разведя руки в стороны, но свернул на пол, стоявший на столе, подсвечник, и оставил это занятие.
–А ваша дама, как только началась заварушка, так сразу и исчезла, – Иван поднял подсвечник и водрузил его на место.
–Как там ее звать-то? Мэри? Гертруда? А Бог с ней, стервой. Ты куда собрался идти? – глянул Кошелев на одетого слугу.
–Так на верфь, барин. Мне там голландец Йохан обещал книжку по геометрии принести.
–Книжку, – язвительно протянул Кошелев, – ишь ты, наловчился тут. Вот отправлю тебя обратно в Россию к батюшке. Он тебе такую геометрию покажет, – барин гулко захохотал, но опять икнул.
–За что, хозяин? Я же для вас стараюсь. Вы же сами говорили «учение – дело не барское». Учись Ванька – ты у меня будешь первым помощником, я тебе хозяйство вести доверять буду. А сейчас – домой?
–Да шучу я братец, – заулыбался самодовольно Кошелев, – ты мне еще здесь сгодишься. По-английски вон, лучше англичан лопочешь. И как это у тебя получается? Я вот сколько ни бьюсь, ни черта не выходит. Гнусавишь, гнусавишь – а все без толку. А тебя послушаешь, знатно у тебя получается. Ладно, иди. Нет, постой. На обратном пути заскочи к Вилли, может, даст чего? А теперь ступай.
Иван вышел из дома и медленно направился к верфи. Светило яркое солнце, что случалось в последние недели довольно редко. Обширные лужи, еще вчера раздражавшие взор, сегодня ярко поблескивали огоньками, а солнечные лучи принимали водные процедуры, передавая свою радость прохожим. Обстановка располагала к созерцанию и мечтательности.
Иван свернул за угол последнего дома. Его взору представилось море, простирающиеся до горизонта. Несколько дней подряд оно бушевало, и не находя иного выхода своей ярости, обрушивалось на слабые и беззащитные корабли, стоявшие в порту. Оно гоняло и швыряло их как щепки, то вознося на умопомрачительную высоту, то ниспровергая в черную и пугающую бездну. Проклятия и мольба о помощи, стоны и стенания людей, находящихся на этих, гонимых судьбой, скорлупках, ничто не могло заставить смилостивиться разбушевавшуюся стихию. И вот когда казалось, что этому аду не будет конца, когда оставалось надеяться разве что на чудо, море неожиданно сменило гнев на милость. Стих ветер, окончился дождь, волны недавно столь громадные и ужасающие, стали все меньше и меньше и, наконец, из-за туч выглянуло солнце, столь долгожданное и столь заботливое и ласковое.
Сегодня на море было любо-дорого посмотреть. Оно напоминало молодую супружескую чету после прошедшего накануне семейного скандала. Вчера была бурная сцена с битьем посуды, произнесением проклятий и оскорблений, дракой и прочими атрибутами выяснения отношений, которые раскрашивают мерно текущую и монотонную совместную жизнь новыми красками, может и не столь яркими, но без сомнения запоминающимися. Сегодня тихая идиллия, когда обоюдные ласки и взаимные уступки, нежно-трогательные слова извинений и столь долгожданное прощение, придают вчерашним краскам тот самый колорит, который так нежно щемит сердца и который, отметая все плохое предыдущее, оставляет в нашей памяти самые яркие воспоминания и вселяет уверенность в счастливое будущее.
Так и море. Злобная и своенравная мачеха сменилась ласковой и заботливой матерью. Она ласкала и баюкала своих любимых детей, и дети эти, забыв о том, что они еще вчера поклялись навеки забыть дорогу к морю, забыть о путешествиях и приключениях, сегодня, воспрянув духом, начинают мечтать о новых открытиях, новых землях и радуются возможности снова выйти в море.
Иван, как зачарованный, смотрел на это зрелище. Море его звало и ласково притягивало к себе. Если Кошелеву водная гладь казалась чем-то таинственным и ужасным, а свое путешествие по морю в Англию он вспоминал как кошмарный сон, вызывающий в нем отвращение и болезненное чувство, то Иван думал совсем по-другому. Он грезил морем. Часто по вечерам, когда хозяин валялся пьяный в домике, Иван выходил на берег и, слушая удары набегающих волн о прибрежные камни, глядя на золотистый закат и мерцающие на воде блики, мечтал. В мечтах он мог позволить себе решительно все, здесь не было пределов, здесь никто и ничто не могло служить препятствием.
Как часто каждый из нас в полете фантазии уносится в столь затаенные и укрытые от постороннего взора места, становится тем, кем бы ему хотелось стать, но в реальной жизни сделать этого не удается. Скромный бухгалтер представляет себя швыряющим налево и направо деньги миллионером. Заваленная грудой дел домохозяйка, забывает обо всем, представляя себя очаровательной принцессой, перед которой склоняются самые роскошные женихи. Несчастный бродяга на миг становится влиятельным герцогом, а обделенный женской лаской мужчина, в мыслях становится роковым обольстителем и с легкостью завоевывает сердца самых прекрасных и гордых женщин.
Иван же мечтал о морских путешествиях. Он хотел плавать и открывать новые экзотические страны. Мечтал о далекой и загадочной Амазонке. О том как он выходит победителем в жаркой схватке с грозными пиратами теплых морей, о сказочных богатствах Индии, о зовущем вдаль мысе Доброй Надежды, о прекрасных креолках, о смазливых китаянках и, вообще, об очаровательных девушках, ждущих моряков домой, о … да мало ли о чем мог мечтать молодой человек, не обремененный заботами о семье и хозяйстве.
Но у любой, даже самой сказочной мечты есть, к всеобщему сожалению, оборотная сторона. Это возвращение от сладких грез к действительности, отнюдь не столь сладкой, а скорее даже наоборот. Как хорошо было бы если бы эта сторона отсутствовала, сколько бы добрых и счастливых людей появилось бы на планете. Но рядом с добром всегда ходит зло. И вот природа сыграла с нами такую шутку: наделив способностью мечтать, она затем грубо указывает нам на всю нашу беспомощность перед реальной жизнью. Но как бы ни жестока была эта шутка, она все же дает возможность самым смелым, самым упорным, самым терпеливым идти к своей хрупкой мечте, превратя ее в цель и смысл своей жизни. Идти натыкаясь на препятствия, вынося лишения и страдания и, наконец, достичь ее, овладеть ею, совершить свой житейский подвиг. Правда, оказавшись в наших крепких руках, мечта неожиданно теряет свои привычные очертания. Трудности, перенесенные на пути к ней, кажутся чрезмерными, и вы с удивлением обнаруживаете, что стремились совсем не к тому, что имеете в конечном счете. Но это уже другая насмешка Судьбы.
Вернемся к действительности. А действительность у Ивана была такова. Он был слугой своего господина, рабом этого пьяного дебошира и развратника. Еще несколько лет назад Иван и в мыслях не мог допустить, что он окажется в туманном Альбионе, в сердце кораблестроения – Англии. Ведь кем он был? Ванька в большом хозяйстве Кошелевых имел «ответственный пост» пастуха. Что такое море, и « с чем его едят», он и слыхом не слыхивал. Работа по хозяйству, придирки и незаслуженные наказания, боязнь любой маломальской оплошности и страх перед хозяином, страх пронизывающий все тело и вызывающий слабость конечностей и неприятные мурашки по коже. Нрав у Кошелева – старшего был крутой. Чуть что не так, или оплошность, или недосмотр, или просто у барина с утра плохое настроение – то держись. Целая система наказаний была предусмотрена этим рачительным хозяином. Плети и розги, оплеухи и затрещины раздавались с легкостью и усердием. А если чем не угодил – то хозяин тебя продаст другому, не менее «заботливому», может сдать в солдаты или на работы, а то и просто прибьет.
Но судьба смилостивилась над смышленым и исполнительным Ванькой. Она дала ему шанс. И какой! Здесь в Англии, в нем проснулись какие-то неведомые, доселе дремавшие силы. В нем оказалась неуемная жажда знаний, помноженная на трудолюбие, упорство и способность схватывать все на лету. Ванька увидел в учении ту отдушину, которая могла его вывести из того мрачного и серого быта, в котором он прибывал, будучи в России. Перед ним открылись новые, доселе невиданные горизонты. Иван здесь почувствовал себя человеком, а не рабом, у него появилась та уверенность в себе и своих силах, которая делает человека гордым и независимым.