Всё исправить
Шрифт:
Однако улица выглядела как обычно. Три мента лениво переговаривались на противоположной стороне, являя собой оплот правопроядка. Прохожие тоже не вызывали особых подозрений. Что и где?..
Но едва Чекалов возобновил свой путь, направляясь к аптеке, уже видимой невооруженным глазом, ящерка вновь забегала по спине. Так… понятно… Так вот где таилась погибель моя?
Алексей подошел к таксофону, ютившемуся под пластиковым козырьком, нашарил жетон и сунул в приемник. Странно, но аппарат оказался исправен.
– Аптека номер… слушает, –
– Гала? Галь, это я, Алексей. Людмила Павловна где?
– Нет ее сегодня, заболела.
– Ну и я тоже заболел. Так что звоните Ринату, что ли… В общем, не выйду я.
Пауза.
– Так вообще-то нельзя, Леша. Сам звони и договаривайся, мы тут при чем?
– Так я с завтрашнего дня не работаю.
– Все равно… Слушай, какая проблема? Ну выйди еще раз, переночуешь и завтра свободен, как птица. Тебе же не уголь грузить.
Чекалов заколебался было, и ящерка тут же предупредительно царапнула коготками.
– Нет, Гала. Все, пока, я не могу больше разговаривать!
Закат догорал, заливая полнеба блеклым золотом. Внизу, в тени домов, уже копилась мгла, кое-где зажигались огни, однако большинство окон оставались темными. Все правильно, все верно… Время позднее, конец мая, это вам не декабрь. Приличные люди в это время уже спят.
– «Когда солнце уходит, попрощайся с ним, ибо неведомо, увидишь ли ты его снова» – негромко произнесла Юля. Вместо ответа Алексей, вздохнув, притянул жену к себе, поцеловал в ухо.
– Док говорит, дядь Сережу скоро пора выписывать. Таки выкарабкивается он, похоже.
– Хватит, – неожиданно жестко произнесла она. – Давай уже не будем обманывать себя, Леша.
Ее глаза под мохнатыми ресницами глубоки и печальны.
– Ну хорошо, я изложу тебе свое видение ситуации. Два больных, беспомощных старика в деревне… Постинфаркт плюс постинсульт, причем последний весьма тяжелый. Вода в колодце, куры, корова, печь с дровами… Представил?
Пауза.
– Именно поэтому они и не умирают, Лешик. Госпоже злобной реальности, если уж пользоваться твоими терминами, непременно нужно поставить нас перед выбором. Вариантов два – ехать ухаживать за стариками в деревню и там загинуть в нищете, либо бросить их на произвол судьбы. Отречься. Или – или.
Слова, как гвозди, вбиваемые прямо в голову. Все правильно, все верно.
– Мы можем взять их к себе, – хрипло произнес он. Возразил, лишь бы возразить…
– Можем, – Юля печально усмехнулась. – В той комнатушке два больных старика, один лежачий, здесь мы… на пространстве, оставшемся от твоего лабораторного стола. Учитывая мою работу…
Отчаянный взгляд.
– Я боюсь не выдержать, Леша. Знаешь, о чем я порой думаю? Скорей бы уже они умерли. Оба. Все равно уже… Я дрянь, да?
Он крепко обнял ее, целуя куда попало, и она не сопротивлялась, но и не отвечала.
– Ты самая лучшая у меня. Правда-правда… Ты единственная и неповторимая. Ты моя половинка. Андромеда ты моя ненаглядная…
Слова находились сами собой, будто всплывали из глубины, подобно пузырькам. Надо, ох, как сейчас это нужно – много-много слов, ласковых и бессмысленных…
– Ладно, Лешик, – Юля вздохнула. – Прости дуру-бабу. Это просто нервы... Когда ты закончишь? Хотя бы примерно.
– Не раньше осени. Возможно даже, ближе к Новому году.
– До Нового года, значит… Это хорошо. Просто замечательно.
– В смысле?
– Потом будет совсем некогда.
– Да что такое-то?
– Все просто, Леша, – она чуть улыбнулась. – Непраздная я, как говорили бабы в деревне. Отвечаю авансом на твой следующий закономерный вопрос – где-то к концу января…
Возможно, она и добавила бы что-то еще, но Алексей уже подхватил жену в охапку, завертел по комнате.
– Юлька! Золото ты мое! Я тебя люблю!!!
Она вдруг расплакалась, навзрыд.
– Лешик… Господи… и я тебя тоже…
– … В чем ваши претензии, молодой человек? Прогул имел место? Имел. Статья в КЗОТ за прогул есть? Есть. Получите и распишитесь!
Более не споря, Чекалов расписался в бумагах, и очкастая грымза-кадровичка швырнула ему трудовую книжку, в которой красовалась свежая запись: «уволен согласно ст….»… короче, за прогул. Странно, но Алексея это нисколько не взволновало. На войне как на войне, и наивно рассчитывать, что все снаряды обязательно пролетят мимо. Что ж, на этот раз снаряд попал в цель. Метко бьет госпожа злобная реальность.
Впрочем, начальство тоже можно понять. Аптека-то сгорела дотла, как ни крути. И все потому, что некий сторож не явился на пост. Так пусть получит по полной!
Выйдя из конторы, Алексей вдруг рассмеялся, не обращая внимания на удивленно оглядывающихся прохожих. Разве это снаряд? Так, мелкий осколок… Вот если бы он тогда не послушался мудрой ящерки, было бы действительно прямое попадание. Либо он остался бы там, и Юльке пришлось бы участвовать в опознании тела, либо, в лучшем случае, суд… Спасибо тебе, ящерка. Спасибо Тому, Кто Нас Бережет.
Однако нужно признать, ситуация, и без того критическая, дополнительно осложнилась. Любой кадровик, едва глянув многоопытным глазом, определит суть дела. Все ясно, молодой человек, бывший ученый, не вынес натиска рыночных отношений, и покатился по наклонной плоскости. Вот, пожалуйста, из научных сотрудников – в ночные сторожа, но и там допустил грубые нарушения, и прогул опять же… пьет, очевидно… Нет, в таком сотруднике мы не нуждаемся. Всего вам доброго, желаем успехов.
Итак, что мы имеем на данный момент. Молодой безработный с подмоченной трудовой книжкой. Два беспомощных старика, один парализованный, не шутка. Резервы, подброшенные в самый последний момент, позволили стабилизировать фронт, но они тают… Юлька права – до поздней осени можно и не продержаться.