Всё исправить
Шрифт:
Алексей улыбнулся. Нет, госпожа злобная реальность. Разумеется, не я лично уничтожу вас. Это сделают люди, утратившие способность жить в мире, полном боли и зла. Сейчас у вас имеется масса сподвижников, а тогда останутся только враги. Люди попросту захотят жить, и потому вы умрете.
И мир этот раз, навсегда и во веки веков станет светлым.
Электронная сова-часы гулко ухнула, и Чекалов, спохватившись, схватил коробку рации. Чуть не упустил, сейчас же у Юльки заканчивается рабочий день, надо встретить…
– Юля, Юль!
Шорох помех. Нет ответа.
–
Нет ответа. Пожав плечами, он отложил «Имулу», снял трубку телефона, набрал номер. Трубка ответила длинными задумчивыми гудками. Странно… Обычно Юлька берет трубку мгновенно. А не она, так другая сотрудница – не та контора «Андромеда», чтобы высокомерно игнорировать телефонные звонки. Плохая примета, денег не будет… Может, не туда попал? Это бывает, наши телефонные станции ошибаются в соединении регулярно.
Однако и повторный набор номера не принес результатов. Очень, очень странно…
Более не раздумывая, он торопливо натянул джинсы и ветровку, рассовал по карманам деньги, документы, запихал в боковой коробку рации. Подхватил «конверсионную» трость. Что на этот раз? Юлька…
Расстояние от подъезда до остановки он преодолел бегом, не обращая внимания на взгляды прохожих. Не тратя времени на ожидание общественного транспорта, выскочил на обочину, призывно протягивая руку. Скорее, скорее!
Такси подкатило почти сразу, и не какой-то «бомбила» на потрепанной «жучке» – законная «волга» с шашечками. Ящерка уже резво бегала вдоль спины. Вот как… Вот так, значит…
– Я вообще-то по вызову, в парк… – занудил было водила, очевидно, вспомнив советские времена.
– Да хоть в Кремль! Едем, быстро!
– Два счетчика, – решился таксист.
– Не проблема, езжай уже!
Ящерка все не унималась, носилась вдоль спины, как марафонец. Юлька… Господи, Юлька… все, все отдам, только бы с ней ничего не случилось!!!
– Сейчас, сейчас мигом долетим… – таксист втоптал педаль газа в пол, лавируя в потоке машин. Похоже, и ему передалось волнение клиента. А чего? Все мы люди, все человеки, помочь ближнему дело святое… Пассажир не зря двойной счетчик платит, значит, край надо ему. Иначе ехал бы себе на автобусе…
– Куда, гад!!! – завизжал водитель, перекрывая визг тормозов.
Все дальнейшее произошло мгновенно. Мир вокруг приобрел фрагментарность, перемещаясь скачками, будто некто демонстрировал набор слайдов. Один кадр – в поле зрения вдвигается ярко-красный кузов «жучки» Второй – оскаленный таксист, выкручивающий баранку. Третий – его собственные ноги, упертые в «торпеду»… вот интересно, когда это он успел принять сию позу?
Удар!
Тьма вокруг колыхалась, клубилась, порой отсвечивая багровым.
«Как самочувствие?»
«Жив…»
«Не напрасно?» – шипящий змеиный смешок.
«Нет»
«Какие выводы?»
«Не сейчас…»
«Поторопись» – новый шипящий смешок. – «Даже правильный вывод можно сделать слишком поздно»
Он уже всплывал из темной пучины, словно пузырек воздуха с океанского дна. Тяжко… и голова болит… зачем сделали свинцовые веки?..
Тонкие пальцы гладили и гладили его по руке. Еще не всплыв со дна забытья окончательно, он блаженно улыбнулся. Жива… Юлька…
– Леша… Лешик…
Ему все-таки удалось разлепить свинцовые веки.
– Юлька…
Алексей неловко повернул глазные яблоки, оглядываясь. Нет, не яблоки это, арбузы…
– Где… я?
– В больнице, где же еще, – Юля всхлипнула. – Лешик, Лешик… Я тут всю Москву обегала, пока тебя нашла. И рация молчит… так страшно…
– И мне… и моя… тоже… и телефон…
– Телефон? Что телефон? Нам в конторе телефон под самый конец дня оборвали эти олухи, ремонт в коридоре делали… Ох, Леша…
Он вдруг засмеялся.
– Ты чего?
– Нет… это я так… Госпожа… злобная реальность… хороший ход… сильный…
– … А я ж ему гутарю – у тэбэ товару на три тонны баксов лежить мертвым грузом, ты ж ще и выделываешься…
Сосед по палате, баюкая левую руку, запакованную в гипс, с сильным хохляцким акцентом излагал другу, навестившему его в больнице, животрепещущие проблемы, характерные для мелких торговцев-«челноков», расплодившихся в последнее время. Лицо эпохи – такие вот мелкие торговцы-коробейники, преемники славного племени офеней. Да нет, впрочем, не только и не столько они… Бандюки-рэкетеры, вот подлинный лик звериного капитализма…
Голова уже не болела, была ясной и легкой. Чего нельзя сказать о ногах… Чекалов перевел взгляд на две белые колоды, подвешенные при помощи системы тросиков и гирь к спинке кровати. Ладно… Ноги сейчас дело второе. Сейчас как раз нужна голова.
Итак, что мы имеем на данный момент. Неподвижное тело, прикованное к больничной койке. Надежно прикованное, и притом достаточно надолго. Два месяца, не меньше. И очень своевременно прикованное – как раз в тот момент, когда назрел переход от теории к практике… И Юлька, снова вынужденная мотаться с работы да в больницу, так что домой удается попасть лишь к ночи. Сготовить, поесть, кое-как помыться и поспать… Плюс новые, крайне нежелательные финансовые траты.
Но самое скверное, она без прикрытия. Она же не чувствует угрозы, нацеленные на нее лично. И за то время, пока он валяется здесь, злобная реальность может испробовать массу вариантов.
Ящерку он ни в чем не винил. Наоборот… Он уже очень сильно отличался от того, беззаботного Алексея Чекалова, что в темный февральский вечер позволил своему другу уйти навсегда. Он уже понимал весьма и весьма немало.
Сломанные ноги, это, без сомнения, запасной и не слишком эффективный вариант, коим госпожа злобная реальность намеревалась пресечь нежелательное продвижение гражданина Чекалова А. Б. к намеченной цели. Каков же был основной? Вряд ли это удастся узнать, но можно не сомневаться: все было бы гораздо хуже.