Всё летит в бездну
Шрифт:
Вскоре Гилберт является, чтобы спасти меня и зелье. Оглядев уже приготовленные порошки и травы, а также кое во что макнув палец и попробовав на вкус, он продолжает работу Нелы. Я уже развязал все тесёмки на мешочках, но поскольку не хочу оставаться совсем уж без дела, принимаюсь завязывать их обратно.
— И ещё пару веточек из мешка, помеченного крестом, — просит Гилберт, не отрывая сосредоточенного взгляда от ступки. Какой неудачный он выбрал мешок!
— Да-да, я мигом, — ворчу я и принимаюсь развязывать узлы.
— Что ты так копаешься? — наконец не выдерживает мой друг. — Ого, это Нела так завязала?
— Мне захотелось провести исследование, — поясняю я, — на сколько узлов хватит длины тесёмки. Оказалось, что на шестнадцать. Погоди, я почти половину развязал обратно.
— Нашёл что исследовать в такое-то время! — негодует Гилберт. — Студень, того и гляди, будет готов, а зелье надо вливать, пока он не загустел окончательно.
— Да ладно, не ворчи, — примиряюще говорю я. — Держи свою веточку.
— Я говорил, две веточки, остолоп!
В таких приятных беседах мы и проводим время, пока зелье не оказывается готово. Тут Гилберт зовёт норятелей, и к нам слетается целая толпа с кружками, стаканами, глубокими мисками и черпаками. Каждый по очереди зачерпывает себе порцию, а затем они спешат обратно к своим печам, где варится студень.
Нела возвращается как раз к тому моменту, когда раздражённый Гилберт роется в мешке, пытаясь отыскать там корень колокольчика.
— Нела, где у тебя... — начинает он.
— Корень колокольчика? — без особого удивления завершает она. — В сером мешочке, на нём ещё Тея вышила колокольчик, легко найти.
— Нет здесь такого! — злится Гилберт, вытряхивая все пожитки на землю. — Ну где, где?
— Да вот же он, — спокойно говорит Нела и поднимает мешочек, находящийся прямо у Гилберта перед носом. — А вот колокольчик, смотри.
— И как, интересно, я должен был догадаться, — разводит руками Гилберт, — если я искал синий цветок. Почему тут вообще вышит золотой колокольчик?
— Я просила колокольчик, а подробнее не уточняла, — поясняет Нела. — Не подумала, что у нас с Теей могут быть разные представления о предмете. Так кто не удержался и попробовал сонное зелье, кого нужно будить?
— Ох, почти всех, — вздыхает Гилберт.
— Ох, — говорит и Нела. — Я так и знала, что мне не стоило уходить.
— Никогда они не проснутся, — мрачно вставляет дедуля Йорген, облокотившийся на вагонетку. — Ждёт их вечный сон.
— А где Эрнесто? — интересуюсь я, перебивая дедулю. — Вы отправили письмо?
— Я отправила самого Эрнесто, — сообщает Нела. — Всё равно он так дёргался, что толку от него было бы мало. Полетел птицей.
— А всё-таки жаль, что нельзя письмо отправить, — говорю я, немного подумав. — Сильвия наверняка была бы рада получить такое необычное письмо!
Поскольку Нела уже убежала будить норятелей, мне отвечает Гилберт.
— Колдовство — не развлечение, оно не должно использоваться там, где без него можно обойтись, — строго говорит он. — Подумай, с кем сейчас находится Сильвия, сколько лишних наблюдателей может оказаться рядом. Учти ещё, такое письмо — лишнее напоминание о том, что ваша семья теперь самым тесным образом связана с колдунами. А люди, несмотря на произошедшие перемены, до сих пор в большинстве своём относятся к колдовству настороженно.
— Сказал человек, который писал, чтобы ему прислали соль, — дополняю я эту важную речь.
Гилберт краснеет.
— Это другое дело, ты не смешивай, — отвечает он. — Я ведь писал Неле, а она вряд ли оказалась бы в толпе придворных.
— Это став-то королевой, вскоре после свадьбы, когда праздничные пиршества ещё длились? — хмыкаю я. — Конечно, само собой.
— Ой, — пугается Гилберт, — письмо вправду пришло невовремя?
— Ещё и как, — сурово говорю ему я. — Мы обедали, Нела сидела во главе стола, и тут оно как пролетело через весь зал. Сперва попало в нос советнику Фланну, тот чихнул вином на короля Эвкласа, который от неожиданности подавился мочёным огурцом. Двое вельмож вскочили, опрокинув стулья, и принялись его откачивать. Между тем письмо, вылетевшее из носа советника, потяжелело и упало в суп. По поверхности супа расплылись большие буквы: «Не хватает соли». Три дамы, сидевшие неподалёку, почувствовали себя нехорошо и упали без чувств. В это время Нела...
— Постой, ты ведь выдумываешь? — догадывается Гилберт.
— Что ты, как я могу, — возмущаюсь я и делаю честное лицо. — Вот хоть у Нелы спроси.
— И спрошу, — говорит Гилберт. — Но чего это я тут рассиживаюсь, лучше вернусь к королю.
— Я с тобой!
— Нет уж, ты стереги остатки зелья, чтобы никто его больше не выпил из любопытства, — останавливает меня мой друг.
И уходит, оставляя меня скучать в одиночестве, поскольку обиженный невниманием дедуля тоже успел исчезнуть.
Спустя довольно долгое время возвращается Нела. К этому моменту я уже успел завязать все мешочки с травами на такое количество узлов, какое только было возможно, сложил рассыпанные Гилбертом вещи в сумку и как раз пересчитывал моховые облака над головой.
— Ну и чем ты занят? — интересуется Нела.
— Слежу, чтобы никто больше не пил зелье, — поясняю я. — Это важная миссия, знаешь ли.
— Вот как? — только и произносит она, насыпая на ладонь немного травяного порошка из мешочка, отмеченного колокольчиком.
Я слежу за её взглядом и замечаю, что из-за вагонетки виднеются ноги норятеля, лежащего на земле.
Нела направляется туда, порошок в её ладони начинает дымиться. Спустя небольшое время норятели (их оказалось трое) поднимаются с земли и смущённо оправдываются.
— Не страшно, — утешает их Нела. — Зато теперь мы знаем, что зелье точно работает. Мы убедились в этом тридцать шесть раз.
— Тридцать семь, — поправляю я её и указываю на Типпи, которого мы раньше не заметили. Он сладко спит чуть в стороне.