Всё летит в бездну
Шрифт:
Когда фонарь почти тухнет, странное движение неподалёку привлекает моё внимание. Я вижу, что часть стены уходит в сторону и два невысоких, но широкоплечих человека, оглядевшись, ступают в комнату. Их лица совершенно скрыты тенями.
— Вот этот, точно? — спрашивает один, указывая на меня. Я слежу за ними из-под ресниц, стараясь не шевелиться.
— Я уверен, — отвечает второй. — Он подойдёт.
— Жалкий-то какой, — не соглашается первый.
Со своего места я вижу только их ноги в странных высоких башмаках
— Решай твёрдо, — говорит между тем первый. — Точно его?
— Да сколько можно, — шепчет второй. — Его заберём. Он в цепях — никому не нужный.
— Поглядели и хватит, — отвечает ему товарищ. — Уходим.
И они скрываются в тенях. Стена становится на место, и не видно даже маленькой трещины, которая бы выдавала потайную дверь. Впрочем, так может казаться из-за тусклого освещения. Я решаю днём осмотреть стену получше, вдруг удастся открыть проход и сбежать, по возможности ни с кем не сталкиваясь. Кем бы ни были эти странные посетители, у них явно есть свои цели, и я не уверен, что одобрю их.
Наутро я едва стою на ногах. Всё тело ломит от усталости, хочется есть, хочется пить, вдобавок всё ещё болит голова. Хорошо хоть мне позволяют напиться. Пока пью, я рассматриваю стену, но не ней не видно ни трещинки, ни царапинки. Забыв о том, что я не один, я принимаюсь давить на твёрдую желтоватую поверхность.
— Что это ты делаешь? — недружелюбно обращается ко мне один из рудокопов. — Дверь ищешь?
— Да, — угрюмо отвечаю я. — Вы тоже о ней знаете?
— Парень, ты о чём?
— О двери в стене, из которой ночью приходят люди.
— Какие ещё люди? — недоумевает мой собеседник.
— Рудовики! Он рудовиков видел! — вмешивается темноволосый, который вчера развлекал людей рассказами. — Так и его скоро заберут!
— Кто такие рудовики? — интересуюсь я.
Хочется узнать больше, но тут входит тот самый усатый мерзавец, из-за которого я оказался здесь.
— Кого ещё заберут? — с подозрением спрашивает он, оглядывая нас.
— Убивец рудовиков видел, — поясняет темноволосый, указывая на меня.
— Не бывает никаких рудовиков, — мягко отвечает ему усатый. — Иногда из-под земли выходит плохой воздух, вызывающий странные видения...
— Так что, у нас тут опасно? Мы ж здесь спим! — беспокоятся мужики.
— Здесь-то? Здесь не должно. А кто это видел, только новичок? Так он устал с непривычки, а ещё мы его забыли позвать на обед и ужин, вот и мерещится ему всякое, — отмахивается этот гад.
Мужики смеются — видимо, им показалось забавным, что кого-то могли забыть позвать на обед. Надеюсь, однажды рудовики их всех утащат и сожрут.
— Ну что, за работу, — ухмыляется усатый, потирая руки.
Все отправляются за инструментом, а меня вновь приковывают к тележке.
— Думаешь, наверное, почему здесь оказался? — шипит на ухо мой мучитель, улучив момент, когда мы остаёмся наедине. — Ну, думай, думай. Вижу, ещё не понял. Даже обидно, что мою жизнь мог испортить такой глупый человек. Пошёл, пошёл!
И он толкает меня в спину.
Но хоть убей, я не могу вспомнить, чтобы портил кому-то жизнь. Да, в прошлом я порой перегибал с шутками, но во взрослом возрасте перед многими извинился. Я даже помирился с Андраником, принцем Четвёртого королевства... ох, нет, не нужно воспоминаний! Сцена примирения была такой неловкой и для меня, и для него, что я затолкал её поглубже в память и решил по возможности не извлекать. Надо бы поскорее подумать о чём-то другом.
Да, были некоторые придворные, покинувшие наш дворец. Единичные случаи вроде Бернса, который посреди приёма остался без штанов, потому что мы с Сильвией пришили их к скатерти. Эх, приятно вспомнить! Но этих-то всех я хорошо знал, и даже если бы они отрастили усы, меня бы такое не сбило с толку. Нет, это явно человек, которого я видел недолго или давно. Но кто? Не знаю я никого с такими способностями.
И я ломаю голову, толкая свою тележку взад и вперёд по длинным сумрачным ходам шахты.
На обед мне достаётся такой же клейкий кусок хлеба, в котором вязнут зубы. Вдобавок он кислый, но я вгрызаюсь в него с огромным наслаждением, хоть и приходится есть в неудобной позе, скрючившись над тележкой. Этот хлеб я ронять не собираюсь!
Рудокопы смеются надо мной, но я не обращаю внимания.
Наконец меня осеняет: может быть, усатый просто меня с кем-то спутал! Я долго и нетерпеливо его поджидаю, чтобы спросить об этом.
Он недовольно морщится.
— В отличие от тебя, я хорошо запоминаю людей. Ну что ж, давай проясним твою память. Замок Белого Рога.
С этими словами он уходит, а я стою, пока надсмотрщик не бьёт меня грубым кулаком в спину, вынуждая двигаться. Не может быть! Замок обрушился, и единственный человек, оставшийся там, никак не мог выжить.
Или мог, если обладал умением раздвигать землю под собой и проделывать подземные ходы.
Но нет, тот ведь был темноволосым и довольно худым, этот совсем на него не похож! Или похож, если убрать щёки и усы?
Вечером, когда он расстёгивает цепи на моих натёртых руках, я что было сил вцепляюсь в эти самые усы.
— Ах ты, мерзкий колдун! — кричу я. — Сейчас я всем покажу твоё настоящее лицо!
Сам не знаю, для чего я это сделал. Разве вид его безусого лица что-то бы кому-то доказал? К тому же усы оказались настоящими.
Меня, конечно, оттащили. И даже врезали пару раз. И когда он приковывал меня к стене, я видел, как на его лице промелькнуло ликование.
— Совсем сбрендил парень, — между тем переговаривались рудокопы. — Рэналфа колдуном назвал. Стал бы колдун здесь работать, как же! Рэналф такой же трудяга, как и все мы, с низов начинал.