Всё не то, чем кажется

Бонс Олли

— И что ты собрался делать такое срочное, что нельзя отложить на после завтрака? — глядя на дракона одним глазом, спрашиваю я. Второй глаз пока не открылся.

— Я отправляюсь к своему... к колдуну. Нужно рассказать ему, что амулет найден, но появились другие затруднения. Он точно придумает, что делать дальше. А тебя просто предупреждаю, чтобы не беспокоился о том, куда я пропал.

— Отлично, — зеваю я. — А я пока ещё посплю... Хотя нет, постой. Чьи портреты в амулете?

— Ты открывал его?! — так и подпрыгивает в ужасе дракон.

— Разумеется. То есть, а что, было нельзя?

Дракон пытается схватиться лапами за голову, но лапы коротки. Он наклоняет голову, теряет равновесие и плюхается на пол. Что там делают друзья в подобных неловких ситуациях? Я вырос с Сильвией — я смеюсь.

Дракон злобно пыхтит и поднимается.

— Открывать амулет строго-настрого запрещено! — хмурится он. — Колдун сразу предупредил, чтобы я ни в коем случае этого не делал.

— А ты всегда такой послушный? Как бы то ни было, он не предупреждал, чтобы я этого не делал.

— Ох, что же теперь будет, что будет... — причитает дракон, бегая по комнате. Затем останавливается, набирает воздуха и выпаливает: — Открывай!

Я раскрываю медальон, и дракон долго в молчании смотрит на портреты.

— Скажешь что-нибудь? — интересуюсь я.

— Я не всё понимаю, — отвечает дракон. — Соланум — это суженый Нериссы. Он подарил ей амулет в знак своей любви и позже спас Нериссу от дракона. Но всё это было много лет назад, а мне почему-то кажется, что лицо Соланума мне знакомо. Как будто в книге видел, а может, и вживую. Я должен вспомнить, не мешай пока.

— Я даже могу помочь, — говорю я. — Ты видел это лицо в зеркале.

Дракон, нахмурившись, смотрит на меня.

— Ты серьёзно? — уточняет он.

— Разумеется, — говорю я. — Когда я увидел портрет во второй раз...

— В какой ещё второй раз? Я кому говорил больше не трогать?

— Э-э, ты не так понял, со второго взгляда на этот портрет я сразу подумал: как же он похож на Беляшика!

— На Беляшика?! — глаза дракона превращаются в гневные щёлки.

— Извини, я ещё не вполне проснулся, потому могу нести ерунду, — пытаюсь оправдаться я. — Давай вернёмся к важным вещам! Как ты мог не заметить, что портрет похож на тебя?

— Возможно, потому, что с восемнадцати лет я особо и не смотрелся в зеркало, — сообщает дракон. — Да и когда нашёл амулет, собственная внешность меня интересовала не в первую очередь. Но это очень странно. У Нериссы был всего один ребёнок, и по всему выходило, что отцом был не её жених. Соланум не должен быть моим предком. Как я тогда могу быть на него похож? Думаю, ты ошибся.

— Но может, всё-таки именно он был отцом ребёнка? — предполагаю я.

— Тогда во мне никак не могла бы проявиться драконья кровь.

— Может, Соланум дождался совершеннолетия драконьего ребёнка и женился на нём, а не на Нериссе?

— Родился мальчик, — опровергает мои догадки дракон.

— Он дождался, когда у мальчика родится дочь?..

— Послушай, мне точно известно, что Соланум женился на Нериссе, — перебивает мой собеседник. — Она умерла при рождении сына, он погиб позже. Насколько мог, он сдерживал превращение ребёнка, и это прошло успешно — многие поколения моих предков жили счастливо и, казалось бы, не имели ничего общего с драконами. Как же тогда мы с ним можем быть похожи? Я думаю, ты ошибаешься.

— Погоди, а что значит «сдерживал превращение»? — изумляюсь я. — Так этот, с портрета, всё-таки был колдуном?

Дракон недовольно морщится.

— Не имеет значения, — говорит он. — Не цепляйся к словам.

— Как это не имеет?! — возмущаюсь я. — Мне отлично известно, что колдуны не женятся и потому не оставляют потомства!

— Он и не оставил.

— Но женился на принцессе! Да его бы и близко к ней не подпустили! — возмущаюсь я. — Не сходится твоя история! Колдунам никогда никто не рад, и они не смеют вылезать из болот, где им самое место!

Я вижу, как Беляшик поникает, и вспоминаю, что последние годы он как раз вынужден был провести на тех самых болотах.

— Прости, — с сожалением говорю я. — Я не должен был так говорить. Тебе ведь помогал колдун, и я так понимаю, ты его уважаешь. Может быть, он даже хороший человек, а я сужу поспешно, ведь я никогда не видел ни одного колдуна. Но только ничего хорошего я о них раньше не слышал. Ты точно уверен, что без колдуна мы не придумаем выход?

— До встречи, — сухо произносит дракон. — Думаю, к вечеру вернусь.

— Погоди, ты что, собрался за пределы королевств?

— Нет. Сейчас колдун временно перебрался поближе к замку, как знал, что мне понадобится его помощь, я ведь такой неудачник. Всё, я полетел.

И с этими словами он улетает.

Мы с Орешком развлекаемся, как можем. Когда спускаются сумерки, дракон возвращается с каким-то грузом. Мы бросаем все дела и радостно его встречаем, надеясь, что в мешке есть что-то вкусненькое.

Дракон осуждающе на нас глядит.

На мне короткая кольчуга из серебристого металла, на козе — золотые браслеты и диадема. Мы играли в спасение принцессы, и из Орешка вышла замечательная принцесса — она в одиночку победила Широкого Дракона, а затем принялась за рыцаря.

— М-ме-ме-е, что ты принёс? — хором спрашиваем мы у дракона.

— Это не для вас, — коротко отвечает он и тащит мешок в свою комнату. Вскоре мы слышим вопль негодования — похоже, Беляшик обнаружил бренные останки Широкого Дракона.