Всё не то, чем кажется

Бонс Олли

— Вы что, совсем с ума сошли? — вопит он. — На чём я теперь спать буду?

— А нечего тебе спать! — кричу я на него. — Ты лучше думай, как нам из всего этого выпутаться!

— Я и так один об этом думаю! — рявкает дракон. — А от тебя пользы ещё меньше, чем от козы!

— Не смей меня упрекать! Разве я отказывался тебе помочь? Это ты сам не хочешь со мной советоваться!

К глазам подступают злые слёзы, и это совсем некстати, я же не маленький. Но становится очень обидно, ведь я-то ждал, что мы с драконом вместе будем обдумывать план спасения, как настоящие друзья, как мы всегда делали с Сильвией. И обязательно найдём выход, и подружимся на всю жизнь. А он, наоборот, отдаляется, спрашивает совета у незнакомых мне людей (и кого предпочёл — колдуна!), а сейчас и вовсе сердится, будто я для него и вправду лишь досадная помеха.

Дракон молчит и смотрит на меня, как будто думает о чём-то. Но я не могу ждать, я бегу со всех ног и прыгаю в ледяной источник прямо в одежде.

Это, конечно, неразумно — одежда сразу неприятно липнет к телу, сковывая движения. Но зато не видно, что я реву, как маленький.

— Ох, Сильвия, — шепчу я. — Как же мне тебя не хватает!

— Ты чего?

Ну конечно, притащился, когда он меньше всего нужен!

— Решил вот освежиться, — коротко отвечаю я и плыву в противоположную от дракона сторону, хотя не так-то просто плыть в мокрой одежде, поверх которой ещё и надета кольчуга, пусть и очень лёгкая.

— Ты почему такой сердитый? — не отстаёт дракон, обходя бассейн и оказываясь перед моим лицом.

— Тебе показалось, — отвечаю я и поворачиваюсь к нему спиной.

— На что ты обижен? — не успокаивается он, снова заходя спереди. — Ведь я же сказал, мы найдём способ вернуться к прежней жизни.

— Мы — это мы с тобой или это ты с кем-нибудь ещё? — не выдерживаю я. — Ты хоть будешь делиться со мной мыслями? Ты не доверяешь мне даже настолько, чтобы назвать своё настоящее имя!

И я в ярости подплываю к краю бассейна и хватаю дракона за хвост. Он явно этого не ожидает, нелепо взмахивает крыльями в воздухе и падает в воду с ужасным плеском. Падает скорее от неожиданности, чем от того, что я такой сильный.

Брызги, а вернее сказать, целые потоки воды разлетаются во все стороны, к большому неудовольствию Орешка, которая тоже решила присутствовать при этой беседе. Гневно потряхивая диадемой, венчающей её голову, Орешек гордо удаляется.

В следующую минуту я узнаю, что драконы при помощи крыльев умеют делать огромные волны, в которых можно и захлебнуться.

Чуть позже мы сидим на каменном бортике бассейна, откашливаемся и смеёмся. Драконы отвратительно смеются, как будто чем-то подавились.

Ещё немного позже мы пытаемся высушить мою одежду при помощи драконьего пламени.

— Подноси ближе, а то не просушится! — сердится Беляшик. — Ты думаешь, я вечно могу выдыхать пламя? Мои силы на исходе!

— Ближе?! — не соглашаюсь я. — У меня не так много лишних нарядов! Ты уже и так укоротил мне брюки!

— Прекрати тыкать мне в нос своими горелыми брюками! Сам виноват. Нужно было сбоку от огня их держать.

Курточку дракон решает просушить на ветру, осторожно берёт рукав в зубы и летит вокруг замка. На третьем круге курточка выпала, и мы больше никогда её не видели.

Остальное я развешиваю на дверце гардероба, надеясь, что оно не покроется плесенью и грибами, как когда-то постельное бельё. Затем я решаю лечь спать, поскольку время позднее, да и чувствую я себя довольно уставшим. Но похоже, что у Беляшика сил намного больше — он просит, чтобы я помог ему надеть медальон, а затем отправляется в другую комнату. Как он говорит, читать какие-то книги. Что ж, ну и пусть.

Глава 8. Жить прекрасно в нашем лучшем из миров

Мне снится, что я в одиночку спасаю мир, освобождаю дрожащего от страха Беляшика и голыми руками ломаю замок Белого Рога пополам. Беляшик плачет и от стыда уменьшается в размерах вдвое. Две сотни драконов кланяются мне. Народ ликует. Сквозь толпу протискивается Сильвия, крепко меня обнимает и шепчет мне на ухо:

— Ххр-р-р!

— Что? — не понимаю я.

Солнце внезапно скрывается, и я понимаю, что не стою, а лежу. Рассвет только-только занимается. А вот то, что мне кто-то храпит в ухо, не приснилось.

Этот осёл Дрейк решил спать у меня, видимо, потому, что здесь единственная целая кровать во всём замке. А главное, он забыл снять цепочку. И этот человек ещё мне устраивал разносы за то, что я прикоснулся к амулету лишний раз! Металл светится вовсю, наверняка он касался меня несколько часов, и что теперь со мной будет?

— Эй, Беляшик! — я пытаюсь оттолкнуть этого балбеса подальше. — А ну проснись немедленно!

Он лишь бормочет что-то невнятное и поворачивается на другой бок. Волосы ещё эти, он с восемнадцати лет не стригся, что ли — я весь в них уже запутался.

— Ай, — говорит, наконец, Дрейк более ясным голосом.

Я старался как мог, но нужно было жертвовать чем-то одним: или моей свободой, или его волосами. Свобода мне была дороже, и я её обрёл... с некоторым треском.

— Что творишь, — возмущается Дрейк и садится, потирая голову. Тут он оглядывается со смущением.

— Это ты что творишь, — парирую я. — Ты зачем обвинял меня в безответственности и запрещал трогать амулет, если сам не следишь за тем, чтобы он не прикасался к посторонним?

Этот недотёпа с ужасом глядит на медальон. Тот продолжает сиять ровным светом.

— Он как будто зарядился, — сообщает мне Дрейк. — Это странно.

— О нет, — догадываюсь я. — Амулет питался моей жизненной силой! Надеюсь, он впитал её не слишком много, и я не покину этот свет во цвете лет. А ведь я себя уже очень плохо чувствую, что-то болит в боку, да и шея не гнётся...

— Ты жалуешься на это каждое утро. Кровать и вправду неудобная. Нет, тут дело в другом, я уверен. Но как же я мог забыть про амулет! Даю тебе слово, я собирался его снять, но сейчас уже не понимаю точно, делал ли это.