Все, о чем вы мечтали
Шрифт:
У меня один выстрел и кинжал. У Кугеля? Перезарядиться бы...
Над головой раздался громкий шепот.
– Граф! Граф!
Вот черт, напугал! Как можно так орать громким шепотом?!!
– Граф!
Хуан. Голос доносится не сверху, а справа, дальше по ходу вдоль стены. Там что, окно?
– Граф!
– Хуан, где ты?
– У окна. Бегите на голос.
Вот где абсолютная чернота! В доме, когда заглянул в окно. Во дворе посветлее, луна выглянула
Что-то прекратили стрелять. Готовятся? Ну, была не была, надо быстрее в дом, пока здесь не изрешетили. Кугеля прекрасно видно на фоне стены, и... меня. Силуэт, наверно, потоньше, попасть труднее...
– Хуан, руку!
– Бросайте в окно пистолеты, хватайтесь, я прикрою. Быстрей!
Мать твою! Твою ж мать! Сука! Хоть бы руку!..
Переваливаясь через подоконник, на секунду застрял, обретя равновесие. Жопа к небу. Выстрелы! Рванулся вперед. Хуан, схватив за сюртук на спине, изо всех сил дернул на себя. Свалился вниз на пол, ударившись лбом, выставленные руки не удержали.
– Кугель, давай...
Кугель повыше, но и потяжелее. С трудом, упираясь рукой в стену, вытянул его внутрь, придержал, помог не упасть. Все время удерживал взглядом двор, но, слава богу, никаких шевелений, никто не стрелял.
Нашаривая на полу брошенные пистолеты, поблагодарил Хуана.
– Спасибо, что вниз сдернул, а то моя графская задница чуть не стала мишенью в окне.
– Не за что, я вас не сдергивал. Двое стреляли, надеюсь, и я не промахнулся. Кажется, еще одни готов.
– А кто меня за спину?..
– Повернитесь. Надо же, вся вата наружу. Пулей. Счастлив ваш бог, граф.
Автоматически сунул руку, нащупывая. Мамочки! У меня пальто на ватине: толстое, зимнее, Корнишон постарался. Английское сукно вспорото, оттуда торчат клочья. Пуля по касательной всю спину пропахала. Чуть ниже - и в самую дырочку! О, боже!..
– Что с остальными?
– Все в доме. Пепе ранен.
– Гонсало?
– В той комнате, держит три окна. Гильермо у входа.
– Кугель - к Гильермо! Черт, темно. Где здесь дверь?
– Чиркните кресалом, а то о трупы споткнетесь. Только быстро.
На пару секунд тлеющий отблеск осветил стену, двери, кровать в углу, перевернутую табуретку, о которую неминуемо бы споткнулся. Несколько тел у стены, что-то лежит на кровати.
– Кто это?
– Жена и дочка хозяев. А эти трое были здесь, когда мы ворвались.
Запах. Наверно, это и есть запах разлитой крови в помещении. Еще пахнет чем-то застоялым, смесь - от гниющей и жареной картошки, какими-то жжеными тряпками...
–
– Во дворе положили четверых: они не ожидали, держали окна. В доме еще шестеро: один у входа, троих вы только что видели, двое потрошили Пепе в той комнате. Хозяева убиты. Мужчины в комнате у Гонсало: трое мертвы, один тяжело ранен, без памяти. Здесь видимо жена и дочь хозяина, девочка лет десяти. Сволочи!
– Сколько снаружи?
– Не знаю. Двоих подстрелил точно, может - троих. Нас плотно зажали.
– Будем прорываться.
Сунул разряженный Кугелю.
– Мой тоже заряди. Я к Гонсало.
В несколько шагов достигнув стены, прислонился и, вытянув руку, осторожно постучал по двери.
– Гонсало, это я, граф. Захожу.
– Заходите...
В свете луны увидел, как тот, прижавшись у края окна, оглядывает двор. Ужасная позиция: два других совершенно не прикрыты.
– Как Пепе?
– Спасибо, граф, я в порядке. Ногу немного разрубили, плечо поцарапали. Скажите Гильермо, пусть прислонит меня вон к тому окну, никак не могу его уговорить. Сердится на меня за что-то...
– Где хозяева?
– Там, у стены, справа. Крайний живой. Помните Ибаи? Он.
– Который молодой?
– Да. В живот и пуля в плече...
– Остальные?
– Нападение было внезапным. Изрублены. Вчетвером успели только одного. Старый Андер ушел.
– Не ушел, я видел его труп в зарослях у пляжа.
– Хотел предупредить... Как жаль... Плохо все, граф.
– Ничего, разберемся. Идти сможешь, тебя перевязали?
– Не перевязали. Когда, кто? Идти смогу...
Найденными на соседних трупах шейными платками туго перетянул Пепе ногу и руку прямо поверх одежды, подробно копаться некогда.
– Ибаи надо взять с собой. Без него не пойду.
Черт упрямый! Баскский черт! У нас и так на прорыв людей не хватает, еще и Ибаи тащить. Черт!
– Гонсало, что там?
– Тихо. Пока тихо, граф.
На четвереньках переполз к баскам. Где тут Ибаи? Глаза попривыкли к темноте, крайний, по-моему, рыбак-начальник. Следующего не знаю. У умноглазого горло вскрыто, похоже - сзади подкрались. Когда перевернул Ибаи на спину, послышался стон.
– Слышишь меня?
– Прише... чее-к. Остави... письмо графу. Через полчаса напали. Граф!
Плохо различимый шепот обрел четкость, как будто человек просыпался.
– Письмо у Хосеба. Граф, это не мы! Предали! Это не мы, граф. Андер должен был предупредить. Он успел...
– Успел. Помолчи. Потерпи, сейчас перевяжу и будем уходить отсюда. На, зажми в зубах.
Перевязка... Две сложенных тряпки, примотанные спереди и сзади к телу, сразу начали набухать, мокреть. Не знаю: проткнули насквозь, по-моему, даже до пляжа не дотянет. На плече придется нести. Хуану.