Все о любви

Лоуренс Стефани

Она взглянула на него, направляясь к входу в ризницу, и вынуждена была признать, что его фигура выглядит очень представительно, особенно во мраке ночи. Оправдывая свое прозвище, он последовал за ней по каменным ступеням вниз.

Филлида демонстративно указала на счета и уселась за стол. Поколебавшись мгновение, Люцифер присоединился к мистеру Филдингу, двигавшему коробки и ящики в углу.

По окончании работы Филлида обнаружила, что мужчины управились с делами раньше и о чем-то оживленно

разговаривают. Поскольку говорили они тихо, она не могла расслышать ни слова. Поэтому поспешила подойти ближе.

— Итак, за исключением сэра Джаспера, Джонаса, Бэзила Смоллета и Поумроя Фортмена, большинства мужчин не было в церкви, — говорил Люцифер.

— Сэр Седрик вообще нерегулярно посещает храм, как и Генри Грисби, — сказал Филинг и тут заметил Филлиду.

— Все в порядке, я все записала и подсчитала. Хотела бы пожелать вам доброй ночи, — обратилась она к джентльменам.

— Спокойной ночи, — любезно попрощался Филинг.

— Я провожу вас в Грейндж, — сказал Люцифер.

Последние слова нисколько не удивили девушку.

— Как вам угодно, — кивнула она.

Они шли сквозь тьму плечом к плечу, и Филлида чувствовала, как мурашки бегают по коже. После сцены в своей спальне она была уверена, что никогда не сможет посмотреть в глаза этому мужчине, снова увидеть его губы — по крайней мере без того, чтобы лицо не выдало ее смущения. Она решила тогда всячески избегать его.

А потом кто-то стрелял в нее, и он оказался рядом — и ей ничего не хотелось сильнее, чем оказаться в его руках и почувствовать себя в безопасности.

Было так непривычно испытывать чувство абсолютной защищенности в объятиях мужчины. Но она осознавала, что его интерес к ней преходящий: как только она расскажет все, что ей известно, ему больше незачем ухаживать за ней.

Она провела всю вторую половину дня, убеждая себя, что прекрасно существовала до сих пор.

Ей просто нужно быть чуть внимательнее, и все будет в порядке. Она найдет письма Мэри Энн, расскажет Люциферу обо всем, затем они обнаружат убийцу, и жизнь в деревне пойдет своим чередом.

Если не считать того, что Люцифер останется жить здесь. Он не собирался уезжать. И она не сможет избегать его.

Оставался только один выход — вести себя с обычной уверенностью и делать вид, что тогда на утесе не произошло ничего из ряда вон выходящего. Делать вид, что он ей безразличен.

Нелегкая задача, когда он так сердито на нее смотрит.

— Вы не можете быть настолько наивны, чтобы полагать, будто в вас стрелял какой-то полуслепой охотник.

— А вы не можете отрицать, что это вполне возможно.

— Это слишком маловероятно после того, как мы обнаружили отпечатки лошадиных копыт в рощице на окраине поля, подобные тем, что еще раньше были найдены в кустарнике

рядом с Мэнором.

Она замедлила шаг:

— Кто-то был там… но это мог быть и охотник.

— В этих полях не на что охотиться.

Только на нее. Словно холодная рука коснулась ее шеи, прошла вдоль спины. Филлида испытала ужас. Она продолжала идти, а мысли ее разбегались, перебирая факты, оценивая их в свете новой информации.

Она ведь почти убедила себя, что это был беспечный охотник. Несмотря на инстинктивный страх, не было никаких причин думать иначе. Но сейчас… убийца пытался разделаться с ней?

Почему? Она, конечно, видела шляпу, но это была всего лишь коричневая шляпа — впрочем, она узнала бы ее, если бы увидела еще раз. Фактически, пока они с Люцифером не убедились в обратном, она была убеждена, что Горация убил некий незнакомец, прибывший издалека. Сейчас ей уже так не казалось. Особенно если Люцифер был прав, и одна и та же лошадь стояла у живой изгороди в то воскресенье и в роще сегодняшним утром.

Преступником был кто-то из местных. Теперь он пытался убить и ее.

Он, должно быть, думает, что она может узнать его, но ведь не по шляпе же? Он, наверное, уже сжег ее, и мог бы догадаться, что, раз она ничего не рассказала до сих пор, значит, не узнала его. Может быть, она видела что-нибудь еще?

От мыслей Филлиду отвлекло возмущенное восклицание Люцифера:

— Мне придется рассказать вашему отцу о вашей связи с убийцей.

— Вы еще не сделали этого?

— Нет — но должен. И я так и сделаю, если это единственный способ заставить вас соблюдать осторожность.

Она облегченно вздохнула:

— Я постараюсь.

— Постараетесь? Вы только посмотрите на себя! Бродите по лугам глубокой ночью, одна!

— Но никто не знает, что я выхожу из дома по ночам.

— Кроме тех, кто вовлечен в это предприятие.

— Никто из них не является убийцей, и вы прекрасно это знаете, — с легкой угрозой в голосе произнесла девушка.

— Не хотите ли вы сказать, что никто не заметил свет, периодически появляющийся в церковных окнах?

— Ну конечно, люди замечают его, но думают, что это контрабандисты.

— То есть все знают, что вы там.

— Нет! Никому и в голову не может прийти, что я в этом участвую. Я ведь женщина, не забывайте.

Ее слова заставили его замолчать. Но только на минуту.

— Поверьте, об этом я не могу забыть.

Он взял ее за руку, задержал и привлек к себе. Филлида застыла, глядя через его плечо.

— Боже мой! В окне вашей спальни только что мелькнул свет!

Оба замерли, глядя вниз на Мэнор. Вдруг во тьме вновь вспыхнул огонек, какая-то тень показалась в окне спальни. Свет лампы удалялся от окна.