Все о непослушных принцессах и коварных драконах
Шрифт:
Вдруг огонь охватил рукав ее платья. Симорен поспешно отдернула руку и другой рукой стала хлопать по рукаву, стараясь сбить пламя. Элианора быстро схватила ведро с водой и плеснула на Симорен. Зашипев, огонь погас, свечка потухла, а обе принцессы изрядно промокли.
— Ой, извини! — растерялась Элианора. — Ты сильно обожглась?
— Нет, — сказала Симорен, разглядывая пальцы. — Я ничего не почувствовала. Но прежде огонь не мог опалить даже платье.
— Может быть, из-за того, что мы примешали свежую травку? О, я так
— Если у тебя совсем не осталось сушеного перитрума, возьми у меня, — предложила Симорен. — Моя драконша так редко раздражается и плюется огнем, что мне на крайний случай хватит щепотки-другой.
— Спасибо! — пылко воскликнула Элианора. Симорен подвернула мокрые рукава и пошла доставать из банок сушеные травы.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, в которой Казюль заболевает, а Симорен предстоит неожиданная встреча
Элианора решила вернуться домой не по темным тоннелям, а по тропинке. День был теплым, солнечным, и принцесса надеялась, что по дороге платье успеет высохнуть. Симорен проводила Элианору до выхода и видела, как та весело размахивает корзинкой и счастливо напевает что-то себе под нос. Лежащий в кармане маленький пучок высушенного перитрума явно радовал легкомысленную принцессу.
— Хотела бы я быть такой же беззаботной, — пробормотала Симорен, не переставая размышлять о Ворауге и колдунах.
Она подняла руку, чтобы получше разглядеть обгоревший рукав, и покачала головой. Даже волшебный шкаф не скоро сумеет залатать такую прореху. Порыв свежего ветра заставил Симорен вспомнить, что платье насквозь мокрое. Дрожа от холода, принцесса поспешила вернуться в пещеру, чтобы переодеться.
В этот момент большая темная тень накрыла Симорен. Принцесса подняла голову.
— Казюль! — обрадовалась принцесса, когда драконша с шумом опустилась на траву перед ней. — Я так рада видеть тебя! Мне столько надо рассказать!
— Денек, как я погляжу, был у тебя не из легких, — прогудела Казюль, разглядывая мокрую юбку Симорен и обгоревший рукав. — Надеюсь, ничего серьезного не случилось?
— Не уверена, — медленно проговорила Симорен. — Мы с Элианорой пошли собирать цветы перитрума девичьего и наткнулись на колдуна Анторелла.
— Где это было? — быстро спросила драконша.
— Вот там, — показала рукой Симорен. — В той маленькой круглой долине, куда, кажется, драконы никогда не залетают...
— Ты встретила колдуна именно там? — быстро спросила Казюль. Она явно была обеспокоена. — Как он туда пробрался? И как попали туда вы?
— Съехали вниз по откосу и протиснулись сквозь трещину в валуне, — сказала Симорен. —
— Это очень серьезно, — пророкотала Казюль, хлопая громадными крыльями. — Надо предупредить короля Токоза. Пожалуй, настало время воспользоваться королевским кристаллом.
— Выслушай сначала все до конца, — остановила драконшу Симорен. — Анторелл не очень обрадовался, увидев нас. Но когда узнал, что Элианора принцесса Ворауга, в первый момент даже успокоился. Кажется, он подумал, что нас послал в долину сам дракон Ворауг.
— Что-что?
Симорен непроизвольно отступила на два шага, услышав в голосе Казюль гневные нотки и опасаясь ее пламенного дыхания.
— Он решил, что нас послал Ворауг, — повторила она и коротко пересказала весь разговор с колдуном.
— Ворауг! — Хвост драконши заметался из стороны в сторону, расшвыривая мелкие и крупные камни. — Но Ворауг не дурак, а ведь только глупец может позволить колдуну проникнуть в долину. Пока он не будет уверен, что ни одному из колдунов не известно... — Она вдруг умолкла и внимательно посмотрела на Симорен. — А что делал в долине Анторелл?
— Рвал листья, — сказала Симорен. — Или, вернее, нарвал листья какой-то травы. Одной-единственной.
— Других ему и не требовалось, если, конечно, это та самая трава, — озабоченно проговорила Казюль. — Как она выглядела?
— Такая темно-красная с зазубренными листочками, — ответила Симорен, засовывая руку в карман и вынимая завернутые в носовой платок листья. — Я не знаю ее названия и потому решила принести тебе стебелек, чтобы ты посмотрела...
— Что-о? — взревела Казюль.
Пламя вырвалось из пасти драконши. Языки огня лизнули Симорен. От ее мокрого платья пошел пар, а тонкие кружевные рукава, окутавшись вихрем искр, вмиг превратились в пепел. Носовой платок, в который была завернута веточка незнакомой травы, обратился в едкое дымное марево. Кажущийся масляным дым окутал Симорен и драконшу.
А Симорен, глядя на испачканную черной гарью ладонь и обуглившиеся лохмотья платья, радовалась, что огнезащитное заклинание сработало на славу: на теле не оказалось ни малейшего ожога.
— Теперь я понимаю, почему у Элианоры так быстро кончился перитрум, — пробормотала она.
Порыв горячего ветра коснулся ее лица, и послышался хрип драконши. Принцесса подняла глаза, думая, что Казюль смеется над ее словами, и ахнула. Голова Казюль была откинута назад, пасть широко открыта, от затрудненного хриплого дыхания вздулась толстая чешуйчатая шея драконши. Симорен увидела в этой разинутой пасти сверкающие серебром страшные зубы и как будто бы распухший длинный красный язык. В первое мгновение Симорен испугалась, что Казюль собирается проглотить ее, и отскочила. Но тут же поняла, что драконша просто силится глотнуть хоть немного воздуха.