Все о рыбалке (сборник)

Сабанеев Леонид Павлович

По мере уменьшения глубины озера оба вида эти окончательно исчезают: налим, не находя там достаточно свежей воды, уже не доходит до него, хотя и продолжает жить в истоке; вследствие той же причины – мельчания озера и увеличения количества ила – елец тоже перестает посещать озеро. В таких все еще проточных озерах живут, однако, все остальные виды рыб, но по мере дальнейшего уменьшения глубины и увеличения иловатости исчезает из него язь; далее с постепенным уменьшением истока линь, доселе находивший все благоприятные условия для своего существования, удаляется, в свою очередь, и мы получаем третью категорию озер – полупроточных, к которым относятся Бердениш, Кожакуль, Куяш и мног. друг., где живут щука, ерш, чебак и карась. При дальнейшем обособлении бассейна протоки совершенно исчезают и озера освежаются временно весной или после проливных дождей притоком воды в бывшие протоки. В таких временно проточных озерах (Карагуз, Малый Аллак), с иловатым дном в особенности, количество ерша уменьшается, и, наконец, весной или осенью, он вовсе уходит отсюда,

как это можно наблюдать в Куяше и Кожакуле, где ерш, прежде необыкновенно многочисленный, в последнее время почти совершенно перевелся. Вслед за ершом постепенно вылавливается окунь, уже не находящий удобных мест для нереста; в больших замкнутых озерах он, однако, еще может существовать, хотя чебак и карась или один из них, видимо, берут перевес над ним; но в малых замкнутых озерах окуня уже нет, хотя щука все еще продолжает держаться. При постепенном обмелении или затягивании озера трясиной щука исчезнет, в свою очередь, и мелкие озера с песчаным дном заключают только одного чебака, няшистые – только карася и озерного гольяна. При дальнейшем пересыхании даже полупроточного, но вымерзающего озера, как это мы видели на Увельках, жизнь какой бы то ни было рыбы становится немыслимой; один только карась еще может иногда прозимовать в глубокой няше хотя бы и мелкого озера, и вообще этот вид является наиболее индифферентным: озеро почти окончательно затянулось трясиной и превращается в зыбкое болото, а карась все еще живет в нем. Вообще же можно принять за правило, что для существования рыбы необходима глубина, несколько превышающая толщину льда, который иногда достигает здесь пяти, а на глубоких уральских озерах даже шести четвертей.

III

Мертвая тишина царствует на озерах, и это безмолвие, нарушаемое только человеком, который спешит воспользоваться ледяным покровом, чтобы извлечь из них наибольшую пользу, представляет резкий контраст той жизни, которая кипит здесь в другие времена года.

Но вот наконец март – наступает весна; все сильнее и сильнее греет солнце; тонкий наст уже не выдерживает днем тяжести охотника; с глухим гулом садится снег, и белая пелена его потемнела местами; почернели дороги. Еще в первых числах быстро тают неглубокие снега на полуденной стороне увалов и на рыхлых парах черноземной равнины, где уже показались глянцевитые грачи – первые весенние гости. Теплый ветер так и съедает снег, насыщенный дождем; горные ручьи текут все быстрее и быстрее; вода прибывает в них с каждым днем и постепенно заливает тонкий лед речек и рек, которые имеют здесь еще весьма незначительные размеры; наконец, в исходе месяца она подтачивает этот лед, остатки его всплывают и силою течения выбрасываются на берег на крутых заворотах реки или нагромождают в теснинах недолговечную, но нередко довольно высокую ледяную преграду, обуславливающую иногда значительные разливы рек в самом Урале. Но вся эта весенняя вода, принимаемая проточными озерами и задерживаемая заводскими плотинами, не оказывает, однако, почти никакого влияния на дальнейшее течение реки и в черноземной равнине, где неглубокие снега тают с большой постепенностью и большая часть снеговой воды уходит в рыхлую почву, разливы уже вовсе неприметны: здесь реки прибывают в незначительной степени и никогда не выходят из берегов.

Но увеличивающейся теплоте и напору речных вод долго не одолеть ледяного покрова озера, который, особенно на глубоких горных бассейнах, как мы уже видели, достигает громадной толщины. Прежде всего именно в середине апреля образуются закраины у устьев рек и ручьев; на непроточных степных озерах сначала тоже около этого времени отъедает берега в прибрежных камышах и тростниках: снег быстро тает на поверхности озера, весенние ручейки скатываются с берегов, и эта коренная и прибылая снеговая вода уходит в щели, образованные водяными растениями, постепенно увеличивает эти щели и превращает лед в решетчатую массу; последняя очень скоро рыхлеет и тает на месте.

На этих закраинах и скучивается вся масса прилетных водяных птиц, которые в скором времени разлетаются по местам или улетают далее на север. Но в начале весны почти все животное население группируется около устьев горных рек, и эти поймы до середины, даже конца апреля представляют самую оживленную и разнообразную картину. Обилие пищи привлекает сюда множество хищников, куликов, пташек, и вот почему первый момент прилета имеет место не на степных непроточных озерах, хотя они, как мы увидим, очищаются ото льда ранее горных, а в Урале.

Настоящий прилет птицы начинается по вскрытии горных рек, т. е. в конце марта; только орлы и беркута, иногда зимующие, показываются несколько ранее. В первых же числах в Урале начинает токовать по зарям краснобровый глухарь, дико ухает по ночам филин, и при этих звуках – вестниках наступающей весны, – звуках, нарушающих невозмутимую тишину бора, радостно бьется сердце охотника, которому уже наскучило однообразие зимней утомительной охоты.

Но вот на речных и озерных полыньях показались лебеди, далеко отдается в горах их звучный крик; вскоре к ним присоединяются гоголи и, неутомимо ныряя, охотятся за рыбой, почуявшей свежую, обильную воздухом воду. Прилетела скопа и, зорко высматривая рыбу, редко дает промах: от ее цепких когтей не избавляется и проворная щука, если только не оказывается сильнее своего врага и не увлекает его безвозвратно в глубину. Черный коршун уже хватает мелкую рыбешку, плавающую на поверхности; многочисленные трясогузки, неутомимо помахивая длинным хвостом, прытко бегают по берегу; в камышах прыгают болотные воробьи, подбирая осыпавшиеся семена; в прибрежных кардашах [24] свистят голубые лазоревки, прочие синицы и ранние пташки. Наступает апрель; горные речки разливаются все более и более, постепенно подмывают у своего впадения ледяной покров озера и наполняют последнее; лед отрывается от берегов и с каждым днем утончается. Быстро тает снег на озере, снеговая вода, образовав сначала наледи, уходит под

лед, разрыхлив его; закраины образуются и в других местах, особенно в курьях – камышистых и травянистых заливах; лед синеет все более и более, только там и сям белеют снежные сугробы, нанесенные снежными метелями около прорубей; скоро он будет уже не в состоянии сдерживать рыбаков и глухо трещит даже под досками, подкладываемыми для большей безопасности; берега все более и более отъедаются, и закраины образуют, наконец, узкое, неправильное и быстро расширяющееся кольцо. Главная ледяная масса остается, однако, неприкосновенной до конца апреля, а на некоторых горных бассейнах и гораздо долее.

24

Лес на болоте.

Еще в первых числах месяца на очистившихся разливах рек и на закраинах озер появляются многочисленные породы уток, крохали; целыми тучами летают большие рыболовы; в камышах гогочат стаи гусей, которые, впрочем, скоро вместе с кряквами переселятся в болото, далеко не дождавшись окончательного вскрытия озер. В воздухе уже слышится то заунывное курлыканье журавлей, напоминающее валторну, то свист утиных крыльев или токованье бекаса; на прибрежных лугах, надоедая своим пронзительным криком, кружатся, ловко перевертываясь на лету, десятки, сотни пигалиц, а в курьях зорко стерегут рыбу ленивые, неподвижные цапли.

Обратимся, однако, к главным – подводным обитателям озера. Вообще вся рыба, почуяв полую воду, выходит из глубины, жмется к берегам и идет в ручьи и реки против течения. Этого требует и самый организм их, нуждающийся для развития икры в большом количестве воздуха, что в особенности относится к рыбам, в скором времени начинающим нерест: ельцу, щуке, язю, которые все мечут икру, как только начнут образовываться закраины.

Прежде всех еще в середине апреля нерестится, или, по местному выражению, играет, елец. С первых чисел месяца целыми массами идет он из озер в ручьи и реки; вообще он мечет икру только в проточной воде и может жить только в проточных озерах, да и там придерживается ходовой воды. К середине апреля здесь не остается ни одного ельца; даже прошлогодние, не имеющие икры, следуют всеобщему стремлению и вместе с икряниками и молошниками, вдвое малочисленными и отличающимися от самок беловатыми зернышками на чешуе, особенно заметными на голове, входят в быстротекущую воду и, если бы человек не старался всюду расставлять преграды этому движению, дошли бы почти до самых верховьев, где во всякое другое время года живет только один гольян.

Еще прежде, в марте, когда елец выходит из глубоких озерных ям, где он «словно потеряется» на всю зиму, ловят его в большом количестве на мормыша или червяка, если трудно бывает достать первого, что в это время – самую горячую пору для уженья – случается довольно часто. Но все-таки эта добыча ничтожна в сравнении с количеством, добываемом позже, во время самого нереста, который имеет место около 12–15 апреля. Так называемыми мордами, которые, в сущности, не что иное, как среднерусские верши, ловят их целыми возами и, конечно, продают за бесценок. В самый разгар хода в одну и ту же морду рыба набивается по самое горло по пяти раз в день, что составляет приблизительно до 10 пудов.

Рис. 2. Цапли (Ardea cinerea)

Играет и ловится только двухгодовалый, 2 1/2–3-х вершковый елец и старые; большая часть годовиков уходит через прутья не особенно частой морды. Самое метание икры производится, подобно большей части рыб, целым руном, почти всегда составленным из рыб одного возраста, всегда в прибрежных осоках. Икра выпускается здесь целыми грудами; в конце апреля все плоские берега Вязовки, Булдыма положительно улеплены ельцовою икрой, громадное количество ее поедается рыболовами, утками, воронами, которые все жадно истребляют и самих рыб, идущих густыми стаями; еще большая часть по спаду воды остается на мели ивысыхает, не достигнув окончательного развития. Ловля ельцов бывает еще добычливее, когда река внезапно сбудет и рыба очутится в ямах и побочных пересыхающих руслах; здесь ловят ее самым первобытным способом – подолами, штанами, завязанными на концах веревочками, и выбрасывают прямо на берег. Несмотря на все, молоди бывает еще так много, что количество ельцов убавляется в меньшей степени, чем какой-либо другой рыбы, но это зависит, конечно, не от количества икры, которая, напротив, отличается своею крупнозернистостью, но единственно от неудобства ловли неводом, который не в состоянии захватить глубоких ям, служащих исключительным местопребыванием ельцов в зимнее время.

Между здешними рыбаками весьма распространено странное мнение, что зародыш ельца образуется через слипание четырех икринок; подобный предрассудок существует и относительно развития щук; но, конечно, нечего и сомневаться в невозможности и нелепости подобного факта, в котором, однако, твердо убеждены и волжские рыбаки.

По окончании нереста, обыкновенно в двадцатых числах или исходе апреля, ельцы возвращаются обратно в озеро; в реке остается только небольшая часть, так как им далеко нет здесь того простора и того обилия пищи – обилия, необходимого для рыбы, изнуренной продолжительным постом, плаванием противу быстрого течения и, наконец, самим процессом нереста. Последний весьма любопытен и наблюдается едва ли не легче, чем у других рыб. С невысокой крутизны речного берега в неглубоких заводях, несмотря на помутневшие воды обыкновенно прозрачной, как кристалл, речки, ясно видны тысячи ельцов; ярко сверкая своею серебристою чешуею, исполняют они немногими виденную рыбью пляску; шум и плеск играющего ельца, вообще отличающегося своим проворством и живостью, заглушает журчание быстротекущей речки и бывает слышен за несколько десятков сажен. Елец, однако, довольно осторожен, и потому его можно наблюдать только при соблюдении достаточной тишины и некоторых предосторожностей, что, впрочем, вполне вознаграждается этим необычайным и невиданным зрелищем.