Все о внешней разведке
Шрифт:
Дело о советском шпионе Марке было передано в ФБР, сотрудники которого 6 мая сняли первый допрос с Хейханена в Париже, а еще через две недели отправили его самолетом в Нью-Йорк— ловить Марка. Собственно говоря, о Марке ФБР почти ничего не было известно: Хейханен не назвал ни его настоящего имени, ни имени, под которым он жил в США. Были сведения только о том, что у него есть студия на Фултон-стрит № 252, куда он однажды заходил, попросив Вика подождать его на улице. Поэтому за домом на Фултон-стрит и всеми местами встреч и проведения тайниковых операции Вика и Марка было установлено круглосуточное наблюдение.
Что же касается Фишера, то после отъезда Вика он уехал во Флориду и вернулся в Нью-Йорк 17 мая, где зарегистрировался под именем Мартина Коллинза в гостинице «Латам», в которой жил и раньше. 28 мая агенты ФБР заметили человека, по внешним данным походившего на описанного Хейханеном советского резидента, сидевшего на скамейке как раз напротив входа в дом № 252. За ним было установлено наблюдение. Однако Марк, заметив за собой слежку, с трудом, но отрывается от «хвоста», и его личность не была установлена агентами ФБР. Но 20 июня Марк вторично приходит на Фултон-стрит и, так как дело было вечером, зажигает свет в студии, чем привлекает внимание наружного наблюдения. Теперь агенты ФБР не только фотографируют его, но и устанавливают, что посетитель в настоящее время живет в гостинице «Латам» под именем Мартина Коллинза. Сделанные фотографии показывают Хейханену, и он уверенно подтверждает, что на них снят Марк. Ранним утром 21 июня Марк, он же Мартин Коллинз, он же Эмиль Голдфус, был арестован. После ареста Фишер назвался именем своего уже умершего друга Рудольфа Абеля.
14 октября 1957 года в Нью-Йорке начался громкий судебный процесс по обвинению в шпионаже советского полковника Рудольфа Абеля. В качестве основного свидетеля со стороны обвинения выступал Хейханен. В обвинительном акте Р. Абелю вменялся в вину «заговор с целью передачи СССР военной информации», что грозило ему смертной казнью. Однако адвокату Абеля Джеймсу Доновану удалось отвести эту угрозу. Через месяц судья объявил приговор: 30 лет каторжной тюрьмы. Апелляция, поданная Донованом в Верховный суд, осталась без последствий. Срок наказания Абель отбывал в федеральной исправительной тюрьме в Атланте. Здесь он занимался математикой, живописью, работал в тюремной шелкографической мастерской. Любопытен и тот факт, что он пользовался уважением среди заключенных. Что же касается Хейханена, то 17 февраля 1964 года в «Нью-Йорк джорнел америкэн» и других американских газетах появилось сообщение о том, что он погиб в автомобильной катастрофе. Представители ЦРУ утверждали, что он умер естественной смертью. Но в городе Нью-Хемшир, где он жил, никаких следов его кончины нет, а в том месте, где, по сообщению печати, произошла катастрофа, никаких дорожных происшествий в тот день не зафиксировано.;
Этот факт и еще ряд подозрительных моментов заставляют предположить, что в деле Абеля, несмотря на кажущуюся ясность, очень многое покрыто тайной. Действительно, почему резидентура ПГУ КГБ в Берлине не забила тревогу, когда Вик не прибыл в установленное время? Почему об этом не была предупреждена нью-йоркская легальная резидентура, с которой поддерживал контакт Марк. Почему, наконец, не был предупрежден сам Фишер? Ведь с момента исчезновения Вика и до приезда Марка из Флориды в Нью-Йорк прошло 17 дней.
Бывший начальник Фишера полковник в отставке Дмитрий Тарасов утверждает, что Марка не смогли предупредить потому, что вдруг стали плохо проходить радиосигналы из-за помех в эфире. Допустим. Но почему тогда, с большим трудом освободившись от «хвоста» 28 мая, Марк 20 июня вновь возвращается на Фултон-стрит? Кому-кому, а ему должно было быть известно, что в Америке просто так не следят за пенсионером-фотографом. Важно здесь и свидетельство К. Хенкина, утвержающего, что уже в Москве, после освобождения, на вопрос, почему он назвался именем Абеля, Фишер в числе других причин сказал, что так он проверял Щведа (Орлова). Из этого можно сделать вывод, что арест Марка не только не был неожиданным провалом, но, наоборот, планировался. А так как со дня приезда Марка в Нью-Йорк до его ареста прошло чуть больше месяца, то есть время, за которое в СССР не принимались столь важные решения, то напрашивается вывод, что предательство Хейханена и арест Фишера были звеньями одной тщательно продуманной операции. Конечно, проверка благонадежности
Орлова, который с 1938 года продолжал хранить молчание, не-являлась главной задачей. Но вполне возможно, что таким образом советская разведка пыталась убедить американцев в том, что вся ее нелегальная сеть на территории США разгромлена.
После ареста Фишера Центр стал прорабатывать варианты по его освобождению. В отделе собственной безопасности Управления нелегальной разведки была создана специальная группа под руководством полковника Дмитрия Тарасова. Большую роль в этой операции сыграл и Юрий Дроздов, легендированный в ГДР как родственик Абеля Дривс. В результате 10 февраля 1962 года на мосту Глиникербрюкке под Берлином полковник Рудольф Абель был обменян на американского летчика Френсиса Пауэрса, сбитого над территорией СССР 1 мая 1960 года.
1913 — 22.08.1998. Полковник.
Работал в Управлении контрразведки НКВД-КГБ СССР — в 1952—1953 гг. заместитель начальника отдела, в 1953—1959 гг. начальник отдела. С 1959 г. в ПГУ КГБ — и. о. начальника отдела, начальник отделения отдела. С 1974 г. в отставке.
Адвокат полковника Абеля Джеймс Донован был убежден, что после возвращения в СССР тот будет назначен начальником североамериканского отдела разведки. Но этого не произошло. Руководство КГБ никогда не доверяло своим сотрудникам, арестованным за границей. Даже в тех случаях, когда этими сотрудниками были такие разведчики, как Вильям Фишер и Конон Молодый. Фишера назначили на должность заместителя начальника отдела внутренней безопасности, но до настоящих оперативных дел не допускали. Он разъезжал по СССР с докладами, выступал в областных управлениях и школах КГБ, бывал за границей в соцстранах, где выступал в роли консультанта. Об этом периоде его жизни лучше всего свидетельствует такой случай. В 1965 году в Москве Фишер случайно встретился на улице около здания КГБ со своим сослуживцем по радиотелеграфному полку знаменитым полярником Эрнстом Кренкелем. И на вопрос, чем он сейчас занимается, Фишер, показывая на здание КГБ, ответил: «Работаю здесь музейным экспонатом».
Когда в 1968 году на экраны вышел фильм «Мертвый сезон», в котором Фишер был консультантом и даже сказал несколько слов с экрана о разведке, на Западе поползли слухи о том, что Абелю присвоено звание Героя Советского Союза и что у него открытый счет в банке. Как далеко все это было от действительности. За работу в США он был награжден орденом боевого Красного Знамени. Что же касается счета в банке, то жил знаменитый разведчик исключительно на должностной оклад.
В 1971 году руководством КГБ было принято решение отправить Фишера на пенсию. Об этом он узнал случайно, подавая заявление об очередном отпуске. Обаятельная сотрудница отдела кадров неожиданно сказала ему:
— Зачем же в отпуск, Вильям Генрихович. Мы оформляем ваш уход на пенсию. Вот уйдете, тогда и отдыхайте всласть.
Он воспринял увольнение как незаслуженную обиду. Возможно, это обстоятельство ускорило его болезнь. 25 октября 1971 года он лег в больницу, а 15 ноября 1971 года его не стало.
Отдельно хочется немного рассказать о близком друге Вильяма Фишера, чьим именем он назвался в 1957 году в США, — о Рудольфе Ивановиче Абеле. Об этом разведчике пишут и говорят, только когда касаются ареста Фишера. А зря. Ибо в жизни у них было много общего.
Рудольф Иванович Абель родился 23 сентября 1900 года в Риге. Его отец был трубочистом, а мать — домашней хозяйкой. После окончания 4 классов элементарного училища юный Рудольф с 14 лет работает мальчиком-рассыльным. В 1915 году он уезжает на заработки в Петроград. Здесь он встретил Октябрьскую революцию, будучи уже матросом Балтийского флота. В Гражданскую войну Абель на миноносце «Ретивый» участвовал в боях за Казань, воевал под Царицыном. Демобилизовавшись после войны, он закончил курсы радистов, после чего продолжал плавать на судах Морфлота и одно время даже заведовал радиостанцией на Беринговых островах. А в 1925 году Абель женился на Александре Антоновне Стокалич.