Все оттенки черного
Шрифт:
Откуда взялся этот Лазарь?
«Зачем нам встречаться?»
«Мы должны. Мы должны быть вместе».
Подозрения усиливались…
«Мне хорошо одной».
«Так не бывает».
Он что-то скрывает! Он недоговаривает! Анна впервые вступила в телепатический контакт, но быстро училась. Она поняла, что может чувствовать состояние собеседника. Он не настолько дружелюбен, как пытается казаться.
Лазарь с удивлением понял, что его сканируют. Совсем неплохо для масана, впервые в жизни откликнувшегося на Зов!
«Анна, ты должна мне верить!»
«Не думаю!»
Она не могла пробиться слишком глубоко в мысли Лазаря, но с ужасом осознавала, что он…
– Он видит меня насквозь!
Силы уходили с чудовищной скоростью, и Анна поняла, что должна немедленно прервать эту подозрительную связь. Как можно быстрее!
– Прочь!!
Жертва ушла в затемнение. Быстро, а главное, с удивительной точностью выполнив все необходимые для этого шаги. С пугающей точностью.
Анна прервала контакт, и Лазарь знал, что больше она не откликнется на Зов. Успел прочесть это в ее мыслях. Она боится. Одинокий, напуганный масан…
А вот масан ли?
Лазарь потер вспотевший лоб. Контакт был очень странным, необычным. Сначала он списал это на то, что Анна впервые откликается на Зов, но теперь, не спеша обдумывая произошедшее, Гангрел приходил к выводу, что подозрительных моментов было слишком много. Да, он ощущал кровопийцу, успел увидеть в ее памяти недавнее высушивание: как и говорил Сантьяга, это произошло на берегу лесного озера, увидел другие жертвы, но далеко не все они были высушены!
Кто ты такая, Анна?
Влажный туман рассеянной дымкой опустился на припрятанный среди деревьев «Харлей», сконденсировался. Гангрел покрутил головой, задумчиво пригладил белые волосы.
Сообщить о своих подозрениях Сантьяге? Но пока это только подозрения, ничего более.
Лазарь представил веселые и черные глаза комиссара. Веселые, но недовольные:
«Значит, необычный масан, епископ? Ну почему же, я верю. Когда поймаете его, проверьте родословную, возможно, он провел свою юность в окрестностях Чернобыльской АЭС. Кстати, сколько ночей у вас осталось?»
А потом придут гарки.
Гангрел посмотрел на светлеющее небо.
Завтра, Анна, мы встретимся завтра.
Она больше не откликнется на Зов, но в этом нет необходимости, Лазарь успел прочесть в памяти жертвы все места, где ее можно застать, тщательно изучил ее лицо и не сомневался, что с легкостью отыщет эту женщину.
Подозрения епископ решил оставить при себе – после поимки Анны все прояснится. Сейчас же неплохо было бы пополнить запас крови, Лазарь почувствовал растущие иглы, скоро наступит грань Жажды, а учитывая, что ему надо будет бороться с Анной, допускать этого нельзя. Он должен быть силен.
Ему нужна пища.
Вера очнулась на полу кухни, в луже собственных выделений. Страшно, ужасно болела голова, словно сдавленная металлическими обручами. Мерзкий запах газа и рвотной массы усиливал гнетущую боль.
«Я отравилась!»
Вера встала на четвереньки, попыталась вздохнуть, накатила выворачивающая наизнанку дурнота.
«Как мне плохо!»
Ее вырвало, но голова слегка прояснилась.
«Это временно, – поняла Вера, – надо открыть окно! – Слабость во всем теле, ноги ватные, непослушные, руки трясутся. – Я должна открыть окно!»
На четвереньках она подползла к стене, с трудом уцепилась за выступающий подоконник, подтянулась, ломая ухоженные ногти, навалилась грудью на белый пластик и открыла окно, с наслаждением ощутив мощный поток прохладного ночного воздуха, сметающего запах газа и рвоты, освежающего. Вера села на подоконник, облокотилась на стекло, взгляд упал на плотно законопаченную дверь, на порванный листок бумаги.
«Она хотела меня отравить. Сымитировать самоубийство».
Анна, Зло, Анна.
«Ей что-то помешало, но вряд ли она остановится. – Голова еще болит, слабость не проходит, на ночной сорочке засохшие пятна рвоты. – Она вернется и убьет меня! Господи, ну почему? Почему?»
Вера нащупала крестик, крепко сжала его в кулаке.
«Господи, как мне бороться с этой бедой? Как победить Анну? Как победить Зло? – Из затуманенных глаз покатились слезы бессилия. – Господи…»
Забытая пустынь! В памяти всплыло лицо старого священника: «Вы должны поехать в Забытую пустынь, они помогут!»
Вера посмотрела на восходящее солнце.
Они помогут. Помогут.
– Какой еще голос, к чертовой матери? – Зорич раздраженно швырнул на стол авторучку, которую бесцельно вертел в руке в течение всего разговора. – Ты что, стала слышать голоса?
– Я говорю совершенно серьезно, – устало произнесла Анна. – Он взялся из ниоткуда, пришел в мою голову и заставил отвечать ему.
– Кто он?
– Лазарь.
– Лазарь! – фыркнул старик. – Лазарь!
Он встал из-за стола, подошел к сидящей на стуле девушке, взял ее за плечи и заглянул в глаза:
– Как ты себя чувствуешь?
Вопрос был вполне оправдан, поскольку выглядела Анна отвратительно: потухшие глаза, безвольно скривившийся рот, бледная, почти прозрачная кожа.
– Ты думаешь, я спятила? – грустно усмехнулась девушка.
– Я думаю, что ты устала. – Он ласково провел широченной ладонью по щеке Анны. – В последнее время у тебя было много работы. Тебе тяжело.
– Не в этом дело, Зорич, этот Лазарь действительно был!
– Действительно был! – Старик выпрямился, одернул черный балахон и поправил на груди медальон, изображающий козлиную голову. – Действительно был!
– Мне плохо, потому что этот контакт высосал все мои силы, – зло прошипела девушка. – Лазарь сканировал мою память, и мне пришлось делать то же самое.