Все под контролем
Шрифт:
Напрягая последние силы, я вытащил ноутбук из сумки и воткнул все провода. Келли начала беспокойно крутиться в постели. К тому моменту, когда я пытался войти в программу, она, приподнявшись на локте, уже следила за мной. Волосы ее были всклокоченные. Она выслушала, как я чертыхаюсь, и сказала:
— Попробуй перезагрузить.
Я поглядел на нее с выражением, которое красноречиво говорило: «Не твое дело, хитрожопая!» Но вместо этого я произнес:
— Хм, возможно.
Я произвел перезагрузку, и все заработало. Обернувшись, я улыбнулся Келли, и она улыбнулась
Я начал просматривать файлы. Вместо деловых наименований, которые я ожидал увидеть, документы были закодированы такими названиями, как «Горностай», «Мальчик», «Гуру». Многие из них оказались таблицами или счетами — я видел, что это, но не понимал, что это значит. Всё вместе, страниц сорок, для меня было сплошной китайской грамотой.
Тогда я открыл другой файл, именовавшийся «Папа». На экране появились точки и цифры. Я повернулся к Келли:
— Ну а это что значит, умница?
— Не знаю, — ответила она, посмотрев. — Мне всего семь лет, не могу же я все знать.
Было без пяти двенадцать. Я включил телефон и продолжал «листать» файлы, пытаясь извлечь из них хоть какой-то смысл.
Стрелки показали двенадцать и двинулись дальше.
Была уже четверть первого, но Пат не звонил. Я запаниковал. Ну давай же, Пат, я должен выбраться из Штатов и вернуться к Симмондсу. Возможно, я собрал уже достаточно информации. Теперь чем дольше я буду оставаться здесь, тем больше риск. Пат, ты нужен мне!
Для Слабака было настоящей драмой пропустить встречу; даже под кайфом он приходил и приносил требуемое. Я постарался отогнать черные мысли, убеждая себя, что Пат позвонит в следующее оговоренное время. Но когда я нерешительно снова принялся за ноутбук, мне стало почти физически дурно. Моя единственная лазейка куда-то подевалась. Я знал это ужасное чувство, сродни чувству утопающего: все катится ко всем чертям. Надо было что-то делать.
Я закрыл ноутбук и положил дискету в карман. Келли, наполовину зарывшись в покрывала, смотрела телевизор.
— Догадайся, что я сделаю через минуту, — улыбнулся я.
Она выскочила из постели и, нахмурившись, обвила меня руками:
— Не уходи! Не уходи! Давай посмотрим телевизор вместе, или можно я пойду с тобой?
— Нет, нельзя, я хочу, чтобы ты осталась.
— Пожалуйста!
Что мне оставалось делать? Я чувствовал, что ей больно и страшно оставаться одной.
— Ладно, пойдем вместе… но ты будешь меня слушаться?
— Да, да, конечно!
Она подпрыгнула и бросилась одеваться.
— Нет, погоди! — Я указал на ванную. — Что надо сделать первым делом? Пойди умойся, вымой голову, потом я тебя высушу, ты переоденешься, и тогда мы пойдем. Хорошо?
Келли дрожала от возбуждения, как собака перед прогулкой.
— Да, хорошо! — И она ринулась в ванную.
Я присел на кровать и, просматривая каналы новостей, крикнул в ванную:
— Келли, не забудь почистить зубы, а не то они у тебя выпадут и тебе нечем будет жевать, когда вырастешь!
— Да, да, конечно! — раздалось в ответ.
Больше про Макгира по телевизору ничего не говорили. Немного погодя я зашел в ванную. Тюбик с зубной пастой
— Ты чистила зубы?
Келли виновато кивнула.
— Давай-ка понюхаем, — сказал я. Нагнувшись, я понюхал. — А вот и не чистила. Может, ты не умеешь чистить зубы?
— Умею.
— Тогда покажи.
Келли взяла зубную щетку. Щетка была слишком велика для ее маленького рта, и она просто двигала ею из стороны в сторону.
— Думаю, не так тебя учили, правда? — спросил я.
— Нет, так! — ответила Келли.
Я медленно покачал головой. Я знал, что учили ее правильно.
— Ладно, сделаем это вместе, — сказал я.
Выдавив немного пасты на щетку, я поставил Келли перед зеркалом. Она стояла рядом со мной и наблюдала за тем, как я делаю вид, что чищу зубы. В конце концов приглядывать за детьми было не так уж и сложно. Все сводилось к принципу ОДП: объяснение, демонстрация, подражание. Именно: вместо того чтобы проделывать это с оружием в руках в помещении, полном новобранцев, я проделывал это в компании семилетней девочки.
— А теперь делай как я, потом чисти кругами. И не забывай про коренные.
А потом вышла глупость. Глядя, как я притворно чищу зубы, Келли стала смеяться, и зубная паста, которую она набрала в рот, забрызгала все зеркало. Я рассмеялся с ней заодно.
Закончив умывание, Келли надела новые джинсы и футболку. В торговом центре я купил нам и одинаковые бейсболки: черные, хлопчатобумажные, с надписью «Вашингтон, О. К.». [52]
Я смочил волосы, умылся, и теперь мы оба блистали чистотой. Келли надела новое синее пальто, и мы приготовились идти. Мой план состоял в том, чтобы подобраться поближе к дому Пата. Если он позвонит в шесть, мы сможем встретиться прямо там.
52
О. К. — округ Колумбия.
Так, а что же делать с дискетой? Я решил спрятать ее в номере, потому что собирался разделить свое сокровище: если дискета останется здесь, а Келли пойдет со мной и нас сцапают, то, по крайней мере, часть моей работы им не достанется. Длинный буфет темного дерева с телевизором наверху занимал треть номера; он был фута два в высоту и покоился на ножках высотой полдюйма. Приподняв один угол, я прикрепил дискету лентой к нижней части буфета и оставил пару «ябедников». В последний раз оглядел комнату, и мы вышли.
По-прежнему моросил дождик, и было чуть холоднее, чем ранним утром. Келли была на верху блаженства; я улыбался в ответ на ее улыбки и счастливые повизгивания, но в глубине души страшно беспокоился из-за Пата. Когда мы шли по вестибюлю, я подумал: не позвонить ли Эвану? Потом решил, что не надо. По крайней мере пока. Он может понадобиться мне позже. Ему отводилась роль джокера в рукаве.
Все пространство было испещрено гостиницами. Мы зашли в одну, находящуюся через дорогу, метрах в четырехстах, и по телефону из вестибюля я заказал такси. Келли ждала снаружи, под навесом.