Всё равно будешь моей

Катаева Татьяна Анатольевна

***

Мирослава

Губы Матвея поглощают мои. Он врывается в рот и ласкает языком. Руки гладят спину нежно. Пока его рука не поднимается к моему затылку и не прижимает ещё сильнее.

Казалось бы, куда сильнее, куда ближе. Оказывается и такое возможно. Он терзает мой рот до тех пор, пока воздух не заканчивается в лёгких. Пока кислородное голодание не становится невыносимым.

Отрывается и сразу в глаза смотрит. Ищет в них какие-то вопросы или же ответы. Может сомнения. Не знаю.

Мой мозг утонул в омуте, он остался на дне реки и выбраться оттуда не сможет, пока тело не получит желаемое.

— Уверена? — снова его тихий вопрос и последняя надежда на моё спасение.

Глаза мои широко распахнуты, дыхание неровное. Затрудненное. Воздуха категорически мало. Хотя, казалось бы, вокруг его полно, дыши спокойно. Но нет возможности спокойно. Чего больше боюсь, того что случится или же не...

Случится. Других вариантов нет. Могли бы быть, если бы, хоть кто-то мог здраво мыслить и придумать план побега для нас. Но таких не нашлось. Мы по тонкому лезвию ходим, и если хоть один из нас станет неаккуратно, спасения не будет.

— Уверена, — шепчу и сразу же к его губам. Слишком много дышали, слишком долго ждали. Слишком много времени потеряли.

Матвей хватает за край сарафана и одним резким движением снимает. За ним лифчик, остаются только трусы. Смотрит так, словно видит впервые. Подхватывает и уносит в комнату. В спальню, в которой так много нас. Сфокусироваться на кадрах не успеваю, слишком много внимания к Матвею.

Он тоже снимает с себя вещи. Взгляд заостряю на рельефном торсе. Каждый раз вижу, и каждый раз как в первый раз. Соблазняет, манит, гипнотизирует. Дальше шорты и трусы. С его стороны преград больше нет. С моей же и не было. Одежда это такая малость. Жизнь ему отдаю. Дарю.

Движения его резкие. Добрался до тела. Губы жадные, ненасытные, наглые. Целует, ласкает, кусает, зализывает. Я тоже хочу поглощать его, потреблять и впитывать. Но сил не хватает брать что-то от него. Только получать.

Размеры разрядов настолько сильные, что от каждого его касания меня прошибает током. Дрожу, вздрагиваю, и в то же время кайфую. Рваные вздохи, глухие стоны, сильная пульсация и табун взбунтовавшихся мурашек, всё в один момент шквалом.

Ему бы остановиться хоть немного. Дать возможность собраться мне и понять, что делать. Но Матвея реально не остановить. В его глазах такие демоны плещут, бесконтрольные, бешеные, сумасшедшие.

Пальцы между ног настойчивые, влажные и длинные. Они глубоко входят в меня. До этого так он не делал. Всегда слегка поглаживал и немного входил. Сейчас же полная вседозволенность для него. И он пользуется этим. Поглощает меня.

Губы на соске, лёгкий укус и мой рваный стон. Ногти впиваются в его нежную кожу. Тело мягкое, послушное, от его касаний вздрагивает, позвоночник отрывается от простыни, выгибается. Казалось бы, куда сильнее может быть полёт? Куда?

Но я всё равно дрожу и уже приближаюсь к взрыву.

Губы Матвея возвращаются к моим, рвут их, терзают. Он сам не свой. На несколько секунд замирает. Молчит,

но смотрит таким взглядом, что чтобы он не думал, эти мысли слишком громкие. Сильнее любых слов. Безмолвно тоже повторяю "люблю". Пусть он и не говорит их, я вижу всё в его глазах.

А потом я чувствую лёгкое касание его головки возле входа в мою промежность. Десяти секундная остановка, замирание сердца и резкое вторжение в меня. Это как порез ножом. Резко больно становиться, а потом постепенно отпускает. Он замирает. Наверное, наслаждается. Может меня, щадит. Думать нет сил.

Боже, он во мне. Я чувствую его там. Это невероятно.

А потом он ныряет к губам, и снова терзает их. Только теперь губы рвут губы сверху, а член растягивает между ног. Одно движение, другое и я уже не чувствую боли. Наоборот, слишком остро чувствую его в себе. Он двигается медленно, но хватает ненадолго. Дышит тяжело, задыхается, поэтому и двигается быстрее, быстрее. Я стону, кричу, извиваюсь. Тело моё скрипка, и сегодня он играет им. Нажимает на струны, и играет мелодия. Правильная, красивая, совершенная.

На моих глазах слёзы. Не знаю, от боли это, или счастья. Матвей слизывает и их. Снова поглощает. А как только моё тело взрывается от самого мощного оргазма, Матвей почти сразу же взрывается за мной. Его сперма выливается на мои гениталии и заканчивает на животе. Но я этого всего не вижу. Слышу только его тяжёлое дыхание и чувствую тело, которое почти сразу падает на меня.

Горский переплетает наши пальцы, поднимается вверх и снова целует губы. Его поцелуй нежный, не такой, как пять минут назад. Хрустальный бы я сказала.

— Прости, сорвался. Слишком грубый был. Прости, — шепчет. Голос его дрожит, как в принципе и тело. Вместе с ним дрожу и я.

Одна волна. Один полет. Один парашют на двоих. Мы летим.

— Слишком больно? — снова спрашивает.

Возможность восстановить дыхание, наконец-то вернулась, а вот говорить — не уверена. Я ещё не полностью осознала, то, что произошло. Неполноценно. Вроде и физически чувствую, и душой, а вот с мозгами сложнее.

Разве ещё несколько месяцев назад я могла себе представить такое?! Та где там. Как такое можно было представить, когда Горский меня даже не замечал. А сейчас придавил меня своим голым телом и спрашивает, больно ли мне.

— Совсем немного, — способность говорить также вернулась. Вот только чувств и эмоций так много, и они не поддаются контролю. Внутри чувствую те самые бабочки в животе. Их там безграничное количество, и если их выпустить заполнили бы всю комнату.

Через полчаса мы уже лежали в ванной. Снова эта близость тел. Снова чувствую эрегированный член Горского в спину. Так словно не только что занимались сексом, так словно не только что удовлетворялись.

— Я хочу тебя ещё... Мне мало... — шепчет в уши и гладит чувствительную грудь. Я если честно сама ещё не понимаю, чего хочу. Вроде и дрожу вся снова, а вроде и не готова к новым ласкам. — Болит? — он гладит меня между ног. Чувственно и нежно.