Всё равно будешь моей
Шрифт:
— Это не Матвей... это не его руки, не его губы, не его член...
Только эти мысли в моей голове. Только это имеет значение в эти секунды. Когда тело Рустама ложится сверху моего, я пытаюсь отключиться. Потерять сознание. Забыться.
Но ничего с этого не происходит. Балканов целует мои губы, шею, грудь. Трогает между ног. Ласкает. Я не шевелюсь. Не дышу. Ничего не чувствую.
Его касания ощущаются ожогами на теле. Оставляя болезненные следы. Глаза мои закрыты, и с них не переставая, текут слёзы. Рустаму плевать на всё, что происходит со мной. Он
А я на грани смерти. В этот раз — настоящей. За сегодня я умирала три раза. Первый раз, когда думала, что придётся навсегда отказаться от Матвея. Второй раз, когда услышала правду, подслушав родителей. И третий раз, когда узнала о споре Матвея. Тогда мне показалось, что я умерла. Действительно показалось. Ведь сейчас я умираю, по-настоящему.
— Открой глаза. Смотри на меня, — в этот раз шепчет, а не орёт он. Его голос, звенит колоколами в голове. Когда он хватает меня за челюсть, и начинает трясти, мне реально приходиться открыть глаза и встретиться с монстром с глазу на глаз.
Сейчас Рустам трогает меня между ног, чем приносит невыносимый дискомфорт и боль.
— Сухая, — заключает он, и с его груди вырывается недовольный стон, — Мы сейчас это исправим.
Он сползает с моего тела и даёт возможность вдохнуть воздуха, почувствовать мнимую свободу. Я даже не успеваю на секунду расслабиться, потому что он быстро возвращается.
В его руках какая-то баночка, с которой он выдавливает скользкую жидкость мне на живот. Отбрасывает её в сторону, а жидкость размазывает по всему моему телу, большую часть между ног. Я не особо понимаю, что он и зачем делает.
Мозг отключается окончательно, когда Рустам входит в меня. Я не чувствую физической боли, но чувствую удушающую. Я задыхаюсь, и как не стараюсь нормально дышать, не получается. Перед глазами мелькает его цепочка с кулоном, которая в ритме его движений дёргается передо мной. Она гипнотизирует меня, и отвлекает. И в какой-то момент, я всё-таки полностью отключаюсь.
Глава 35
Мирослава
Пробуждение ещё хуже, чем вся ночь до этого. У меня ломит всё тело, болит голова, и самое ужасное, горит между ног. Мне страшно открывать глаза. Я боюсь теперь жить. Лучше б я спрыгнула с того моста...
Лучше б спрыгнула.
— Проснулась? — голос Рустама мягче, чем вчера и он совсем близко. Рядом. Но это ещё больше приводит меня в ужас. — Не бойся, открывай глаза.
Легко сказать не бойся, когда внутри поселились демоны, и медленно уничтожают тебя.
Скрип кровати, сообщает о том, что Рустам поднялся с постели. Неожиданно мне на лицо, прилетает что-то и я, вскрикивая, резко сажусь.
— Я ж сказал, открывай глаза. Оглохла?!
Медленно моргаю, голова кружится и мне плохо, но ничего с этого не решаюсь ему сказать.
— У тебя полчаса на сборы, потом едем в больницу.
Он покидает спальню, а я падаю назад на подушки, смотрю в потолок. Больше нет
Медленно поднимаюсь, и иду в ванную комнату. Надо смыть с себя грязь вчерашней ночи, запах слюны и спермы Рустама.
Пока помоюсь, пытаюсь придумать, что делать дальше. Как жить?! Но ничего не приходит в голову. Только мост вижу перед глазами и голубая вода под ним. Она темная и необъятная. Там место для моей души. В её просторах. Это единственное, что может меня спасти. Больше незачем мне жить.
Тот день проходит как в тумане. Рустам свозил меня к гинекологу, чтобы та проверила, не навредил ли он мне вчера. Мне было ужасно стыдно перед этой женщиной. Рустам отказался покинуть кабинет, пока я на осмотре.
И хоть я за ширмой, но и она не является моим спасением. Особенно, когда она начинает задавать вопросы.
— Как давно вы ведёте половую жизнь? — первый выстрел.
— Две недели.
— Каким способом вы предохраняетесь с партнёром? — второй.
— Не знаю. Я в этом не разбираюсь, — голос мой тихий и безэмоциональный. Но я представляю, как за кулисами сжимаются кулаки Рустама. Как его скулы напрягаются, а глаза горят злобой.
После осмотра, я сажусь на стул рядом с ним, но не смею даже смотреть в его сторону.
— У вас есть незначительный разрыв, и небольшое воспаление. Это всё лечится. Так же сейчас отправлю вас на анализы. Вам нужно будет прийти ко мне на повторный осмотр. Сейчас посмотрю свободные окошка. В субботу, на час, подходит?
— Нет, — вместо меня отвечает Рустам. — У нас свадьба в субботу. Выберите другой день.
— Тогда давайте в понедельник. На девять утра. Устроит?
— Да, — снова говорит он. Я же в это время рассматриваю свой маникюр. Мне давно пора пойти на коррекцию. А лучше вовсе их снять. Ничего не хочу больше.
Почти всю дорогу мы молчим. Рустам снова везёт меня к себе, хотя вчера обещал отвести к родителям после больницы. Я надеялась, как только останусь одна, сбегу с дому, и пойду на тот мост.
— Ты не везёшь меня домой? — впервые начинаю говорить. Я бы сказала, что страх перед Рустамом отступил, но, увы, это мнимая иллюзия.
— Нет. С сегодняшнего дня ты живёшь у меня.
— Так нельзя, — я даже лицом к нему повернулась. Хотя до этого, не смела и глаза поднять.
— Почему это? — спокойно спрашивает он.
— Сам же говорил до свадьбы нельзя, что скажут люди.
— Уже можно. Я передумал. Мы, конечно же, ничего не скажем, о нашей вчерашней ночи. Но, малыш, ты не сбежишь от меня. Ты выйдешь за меня замуж, и будешь выполнять все обязанности жены. Я буду трахать тебя каждую ночь, пока ты раз и навсегда не выкинешь с головы другого. А если хочешь, чтоб он жил, не смей сбегать. Поняла?
Последнее слово он так крикнул, что я а ж подпрыгнула. Моё тело покрылось испариной, меня бросило и в жар, и в холод, одновременно. Я не могу выйти за него замуж. Он уничтожит меня. Испепелит всё живое, что осталось после предательства родителей и Матвея.