Всё равно будешь моей
Шрифт:
Родители, что же вы наделали?! За кого замуж меня отдали? Кому продали?!
Свадьба прошла в тумане. Я делала всё на автомате, не запоминая и не откладывая в памяти ничего. Не хочу помнить этот день. Со временем я сотру его подчистую с памяти.
Если бы я была гостем, то однозначно отметила дизайнеров, которые занимались украшением зала. Всё было очень красиво. А ещё церемония вручения подарков невесте. На меня надели, казалось, тонну золота. Браслеты, цепочки, кольца, пояс, украшения для волос, ног. Такого количества золота, я в жизни не видела. Красивая
Последней пыткой была брачная ночь. Нас проводят в спальню в отеле, а за дверью остаются крестные родители Рустама и ещё какие-то люди.
Единственная надежда, что брак будет разорван. По их обычаю, Рустам должен вынести простынь, со следами девственной крови. Если этого не произойдет, брак разрывается, а жену выгоняют с позором. И, честно говоря, после всего, что я испытала с Рустамом, мне плевать как он поступит с моим отцом. Они знали, какой он монстр, и всё равно отдали меня ему. Они лишили меня обычной жизни с шестнадцати лет. Я должна была быть обычной студенткой, и наслаждаться этим.
Когда дверь за спиной закрывается, я наблюдаю за ночным Лондоном. Огни города горят ярко, а ночь покрывается туманом и мраком. Она, как моя жизнь, заканчивается в этом моменте.
Рустам подходит сзади, и начинает развязывать шнурки корсета. Я даже не шевелюсь и не дрожу. А должна бы.
— У тебя такое красивое тело, — шепчет он мне в шею, при этом стягивает с одного плеча платье и бельё. — Как же долго я ждал возможности трогать тебя, целовать. Одевать, как хочу и раздевать, когда хочу.
Он покрывает мои голые плечи поцелуями, а меня знобит и потряхивает. Медленно, но всё же до меня доходит смысл его слов. Он не отпустит меня никогда от себя. Я буду его рабыней. А иначе он бы не устраивал свадьбу, зная, что я не девственница. У него есть план.
Боже... Мне не сбежать от него сейчас!
Когда платье падает на пол, а за ним и бюстгальтер, Рустам разворачивает меня к себе лицом. В его глазах похоть, желания, власть. Я же теперь не испытываю стыда. Не страшно, что он увидит меня голой. Страшно, что он может сделать со мной.
— Ты сегодня была хорошей девочкой. Послушной. Если будешь и дальше вести себя так же, твоя жизнь со мной будет раем. Но если ты еще, хоть раз, выкинешь что-то подобное, я превращу твою жизнь в ад.
Его губы расплываются в широкой улыбке. Почему-то мне кажется, что делать мою жизнь адом, ему нравится больше. Не знаю, что он видит в моих глазах, и видит ли хоть что-то, но он опускается на колени передо мной, и стягивает трусики. Я же смотрю на стену, и не хочу опускать взгляд вниз. Я не хочу видеть, что он будет сейчас делать со мной. Если бы ещё перестать чувствовать. Если бы перенестись мыслями куда-то вдаль.
***
Мирослава
— Раздвинь ноги шире, — получаю указания от мужа. — Вот так. Умничка. А теперь поставь ногу, на стул.
Я слушаю его, и выполняю приказы. Я послушная.
Когда его губы касаются моей промежности, я отрываю взгляд от стены. Зачем он это делает?! Его язык проходит по складкам, углубляется и входит в меня. Рустам нежно касается, посасывает и при этом делает всё осторожно и бережно.
С моей груди вырывается тихий стон, и мне кажется, его это ещё сильнее заводит. Он подключает к языку, ещё пальцы, и я чувствую, что, несмотря ни на что, возбуждаюсь.
Не знаю, радоваться мне, что теперь будет, не так больно, как тот раз. Или плакать, осознавая, что я возбуждаюсь от его касаний, после того, как он взял меня силой.
Рука непроизвольно ложится на его волосы. В эти секунды я борюсь сама с собой. Больше всего я хочу схватить его за волосы, и оттащить от себя. Но, осознавая, что он стоит передо мной на коленях и вылизывает между ног, говорит о многом. Он действительно помешан на мне. И как бы мне не было больно и сложно, я должна потерпеть, чтобы обрести долгожданную свободу.
Или же тот мост, будет моим спасением!
Рустам покрывает поцелуями мои бедра, живот, грудь, а после подхватывает на руки, и несёт в постель. Бросает и ложится рядом. При этом продолжает целовать моё тело. На груди задерживается дольше всего.
Ещё с Матвеем я поняла, что грудь, моя эрогенная зона. Что когда его губы ласкали мои соски, я возбуждалась на максимум. И хоть, сейчас лучше не вспоминать Матвея, я не могу остановить поток своих мыслей.
Я представляю, как он целует меня, ласкает. Хотя губы Рустама сейчас трахают мой рот. Вкус у моего мужа, не такой у Матвея. Мне никогда не нравился его вкус. Поэтому, наверное, я и не любила с ним целоваться. Но сейчас, главное не думать об этом. Нужно сосредоточиться, на пламени у меня между ног. Оно не похоже на пожар, который я испытывала с Матвеем. Но и этого мини огня достаточно для Рустама.
Потому что когда он входит в меня, я не чувствую физической боли и дискомфорта. А мой муж, кажись, счастлив, что смог меня возбудить. Актриса с меня всегда была плохая, но я правда сейчас стараюсь. Стону и царапаю ему спину. Делаю это осознанно. Просто хочу сделать ему больно. К сожалению, Рустаму нравится это ещё больше.
Он двигается быстро, мощно, и из-за этого очень быстро кончает. Чем безумно меня радует.
— А разве нам не нужно предохраняться? — севшим голосом спрашиваю я, когда понимаю, что он только что кончил в меня. Этого мне ещё не хватало.
— Малыш, — твою мать, почему именно так он назвал меня. Нож в моём сердце прокрутился несколько раз. Так называл меня Горский. — Мы муж и жена, зачем нам предохраняться?!
Логика, где логика в его словах?! Если мы муж и жена, так что мне в восемнадцать лет рожать?! Какой кошмар. Муж как будто читает мои мысли.
— Если ты забеременеешь, я буду только рад.
А вот я не буду. В понедельник нужно будет посоветоваться с врачом, какие контрацептивы можно использовать, чтобы Рустам не догадался.