все сердца разбиваются
Шрифт:
— Нет! — снова крикнул Джон, так резко и громко, что Шерлок вздрогнул. — Я вернусь. Я вернусь! Я отказываюсь.
— Ты боишься.
— Это ничего.
— Вернешься — и уже никогда не будет шанса восстановить равновесие.
— Знаю. Я больше не хочу, — сказал Джон. Потом вдруг сел на корточки и заплакал, громко, навзрыд. Шерлок смотрел на это с изумлением и ужасом. Он не знал, что должен сделать. Молли Хупер подошла к Джону и села перед ним, глядя, как он плачет.
— Извини, Джон. Можно спросить? Как это чувствуется? — она протянула руку и коснулась его щеки — Всегда
— Как будто вот-вот умрешь, — ответил Джон.
— Умре-е-ешь, — протянула Молли разочарованно. — И стоит ли плакать?
— Как будто в первый раз умираешь, и еще не знаешь, что там будет.
— О.
— Я могу с ним попрощаться?
— Только не долго.
— Пару дней? Я хотел бы еще кое с чем попрощаться.
— Понимаю… ветер, вода, тепло, вкусно, смешно… да?
— Да.
— Только не долго, — повторила Молли, и Джон кивнул.
*
Джон смотрел сериал, когда Шерлок вернулся. Покосился в его сторону, а потом снова уставился на экран.
— Привет. Все в порядке?
Это стало привычным вопросом; Джон постоянно его задавал, а Шерлок никогда не знал, как ответить. Что именно считать порядком? И вообще, разве бывает такое, чтобы в порядке было все?
Шерлок остановился и попытался заметить в Джоне какие-то изменения. Припухшие от слез глаза? Рука, ненароком закрывающая лживый рот? Напряжение в широких плечах?
— Шерлок, ты снова?
— О чем ты?
— Этот Взгляд. Ты снова меня сверлишь Этим Взглядом.
Пожав плечами, Шерлок ушел на кухню. Зажег сигарету, заглянул в сахарницу, чтобы проверить, образовался ли осадок. Осадок был, и пена была, следовало заняться экспериментом — Шерлок не мог.
Бормотание телевизора стихло, Джон тоже пришел на кухню, с тяжелым вздохом отодвинул себе стул, приглашая к разговору. Друг напротив друга. Мигнула лампочка под абажуром.
— Кто ты? — спросил Шерлок. Джон облизал губы.
— Я твоя смерть.
— Моя смерть.
— Да. Извини.
Джон еще некоторое время сидел, ожидая его реакции, потом неловко пожал плечами и вышел. Шерлок догнал его в прихожей, толкнул к стене.
— Ещщще чего, — прошипел, сурово глядя сверху. — Мы не закончили.
— Шерлок, что там за шум? — крикнула миссис Хадсон из-за стенки.
И снова кухня, снова свет из-под абажура, две чашки чая. Пар над ними растворялся в воздухе, не долетая до лиц. Шерлок смотрел в свою кружку. Джон говорил.
— Я за тобой пришел, за твоей жизнью, такая вот работа. Почти получилось — тогда, с машиной — но в последний момент не смог, переиграл все. Еще пару раз пытался, но не хотел по-настоящему. Не нужно было показываться тебе тогда, в первый раз, но я ведь никогда раньше подобным не занимался. Ты меня увидел, и все, я уже не мог… все равно, что убить, а я не убийца. Просто твое время пришло, и мое пришло — прийти к тебе.
Шерлок поднял глаза, только на секунду, взглянуть, тут ли еще Джон — очень уж долго он молчал после этих слов. Он был здесь, сидел, забравшись с ногами на стул, лицо раскраснелось — видно, его дурацкий пестрый свитер оказался слишком теплым.
— Продолжай.
И Джон продолжил.
— Я думал, получится — надо только настроиться. Попросил дать мне время. Нам обоим. Мне казалось, я должен узнать тебя, прежде чем все случится. Казалось, так будет правильно. Но я снова ошибся. Так стало еще хуже.
Джон провел ладонью по лбу, взъерошил короткие светлые волосы.
— Или лучше. Тут уж с какой стороны посмотреть. Понятно одно — придется мне уволиться, — Джон нервно улыбнулся. — Теперь мы оба безработные.
— Я был сегодня на собеседовании. В той клинике, про которую ты мне все говорил.
— О! Это здорово, Шерлок! Когда приступаешь?
— Через неделю.
Джон широко улыбнулся. Шерлок не смог ответить тем же.
— Ты можешь стать человеком?
— Я умер, Шерлок. Ты ведь врач, должен понимать — это процесс необратимый.
— Расскажи мне все.
Шерлок хотел попросить, но вышел приказ. Джон отвел глаза, улыбнулся. Пожал плечами. И заговорил — не о том, что ждал услышать Шерлок.
— Наверное, ты думаешь — почему именно я. И именно к тебе. Просто мы связаны. Так уж вышло, что мы с тобой — друг для друга балансы. Это сложно объяснить и еще сложнее понять — ну, не тебе, ты же умный, а вот мне потребовалось много времени. Уже потом, после смерти. Я говорю про Правило Равновесия. На каждого жителя — свой отрез времени, каждому — свое предназначение, свои ошибки, прозрения и все такое. Не до мелочей, так, основные моменты. Ну и свобода выбора. Она всегда остается. Я выбрал — и закончил жизнь раньше, чем должен был. Мое нерастраченное время ушло к тебе. И мои ошибки, и мои предназначения, мои решения… потому что ты был на другом конце… времени? Жизни? Вот честно, здесь я так и не понял.
Чай медленно остывал. Шерлок повернул голову и увидел, что за окном пошел снег. Ерундовый, к утру растает. Нет; растает прежде, чем доберется до земли.
— Тебе было суждено умереть раньше, а мне — позже, но я нарушил равновесие. Такое часто бывает, это не ломает систему, только заставляет ее раскачиваться. Я умер и долго ждал. Ну, об этом не хочу… потом ты родился, и ко мне пришли. Все рассказали, научили, что делать, предупредили… сказали, скоро наступит твой черед — и я могу восстановить равновесие, если захочу. Забрать тебя сейчас и получить свои годы. Так можно, такое разрешается. По-моему, дикость. Но я тогда ничего не соображал, это я теперь понял.
— И что теперь будет? — спросил Шерлок. Джон удивленно округлил глаза.
— Да ничего. Ты выйдешь на работу, я научу этот треклятый автомат в супермаркете приличным манерам. Потом будет зима, — Джон тоже повернулся к окну. Они оба смотрели на снег, пока он не прекратил падать.
Тогда они пошли спать.
*
Шерлоку снился сон, будто ему разрешили спуститься и восстановить равновесие. Он нашел Джона в опиумном доме, в гостиной с бордовыми обоями. Джон лежал на резной кушетке и смотрел в потолок, медленно моргая. Шерлок подошел ближе, и Джон уставился прямо ему в глаза — хотя никак не мог видеть. Но встретил взгляд и сказал, тихо, отчетливо: