Все способные держать оружие…

Лазарчук Андрей Геннадьевич

Успели. Успели. Успели, черт побери…

И вот теперь я оглядываюсь по сторонам.

Их четверо, все в гражданском. Но по-настоящему штатский валенок среди них, похоже, только вот этот, у стола, белее штукатурки; он с ужасом смотрит не на меня, а на остатки раухера, – программе?? Наверное. А остальные…

– Что все это значит? – подсевшим, но вполне твердым голосом спрашивает один из них, самый старший, бульдожьи щеки, ежик, – совершенно полковничья рожа. – Кто вы такие?

– Трио, – охотно отвечаю я.

– Что-что, – он от изумления чуть не падает.

– Отдел особых операций при штабе ВВС Сибири, –

подчеркнуто медленно говорю я. – Старший координатор Валинецкий.

Секундное молчание, и глаза, которыми он видит не меня, говорят о многом – почти обо всем. Сейчас он начнет врать, и я его опережаю.

– Господин полковник, – наобум говорю я и, кажется, попадаю в десятку, – мы прекрасно знаем, кто вы и чем занимаетесь. Дело, однако, в том, что… – я посмотрел на часы, – тридцать две минуты назад мы получили неопровержимое доказательство того, что вас недоинформировали о характере радиофугасов, тралением которых поручили заниматься… – у меня начинает медленно плыть перед глазами, я нашариваю стул и сажусь, хорошо бы лечь, но это нереально. – Дело в том, что один из них представляет собой плутониевую мину мощностью восемь килотонн и, по нашим данным, установлен где-то в районе сибирского посольства…

Вы понимаете, надеюсь, что акция наша носила вынужденный характер и имела целью предотвратить злодеяние, которое иначе бы…

– Всем к стене! – оглушительно кричит Антон, а я мягко, как в вату, падаю на пол. В глазах уже почти темно, но сквозь эту темноту я еще вижу, как в дверь косо входит Серега, а с ним кто-то такой знакомый…

– Феликс, – ласково шепчу я сквозь липкую сладость во рту, – как хорошо, что и ты здесь…

Год 2002. Михаил 28.04. 04 час. 25 мин. Константинополь, улица Осман-паши, дам 322

Мне дали немного поспать. Лучше бы не давали. Или оглушили каким-нибудь мозгодавом. Рана болела, но это было не главным. Совсем не главным… Надеюсь, я хотя бы не кричал во сне.

Это была одна из конспиративных квартир контрразведки: небольшой флигель в глубине квартала смешанной евроазиатской застройки. Ночью нас впустил невысокий щуплый человек в круглых очках. Оружия у него не было, но по тому, как он двигался, становилось ясно, что в простых случаях оружие ему просто ни к чему.

От входа вели две лесенки: вверх и вниз, в полуподвал. Внизу двигались тени и раздавались приглушенные голоса. Часто и вперебой попискивали то ли раухеры, то ли пульт селектора.

Меня отвели наверх и уложили на диван. Зойкой занялась какая-то дама. Зойка просто позволяла передвигать себя.

В половине пятого я поднялся, вконец истерзанный собственными снами.

Преследовавшее меня чувство: что о чем-то важном я фатально забыл, – вдруг оформилось.

Я умылся. Причесываясь перед зеркалом, всмотрелся в отражение. Красные глаза, опухшие веки. И это, в общем-то, все. Если судить по внутренним ощущениям, должно быть гораздо хуже.

Было до звона в ушах тихо – будто в доме никого нет…

Как оказалось, в Петькином альбоме сели аккумуляторы, и пришлось долго искать розетку. Она нашлась за диванной спинкой.

Вначале я просмотрел оглавление. Все было удобно сгруппировано в одну статью, поэтому я просто вывел информацию на гибкие пленочные экраны, которые

можно листать наподобие страниц обычной книги. Это почему-то гораздо приятнее, чем тыкать пальцами в клавиши.

Петр, похоже, изменил своей верной Клио с Каллиопой. Во всяком случае, начало статьи он посвятил сюжетам и фабулам. Острый сюжет, скрытый сюжет, вечный сюжет.

Парадоксы и невероятные совпадения как необходимый элемент комедии. Рок как необходимый элемент трагедии. Естественное течение сюжета и авторское управление сюжетом. Автоколебания сюжета, автор теряет управление. Попытки выходов из режима автоколебаний. «Бог из машины» как пример бесталанного управления. То же самое – обрыв сюжета. Примеры удачного, талантливого управления. Как правило, это заблаговременная расстановка «мин и ловушек». То есть: автор выступает в роли рока. То есть: счастливый конец, к которому автор приводит героя, онтологически ничем не отличается от трагического конца…

Нет, это был легкий флирт. Клио возвращается.

Краткие, в один абзац, биографии Христа, Цезаря, Аввакума, Робеспьера, Гитлера.

Резюме: сюжетная схема номер один: свершение подвигов во имя идеи, народа, государства при полном осознании того, что наградой будет только смерть. Что и происходит. Еще биографии:

Магомет, Чингиз, Ярослав Мудрый, Ленин. Фантастический, невероятный успех, торжество, естественная смерть на вершине славы, – но мы, потомки, знаем, к каким катастрофам этот успех привел. Такова сюжетная схема номер два. Далее: король Лир, Наполеон, Николай Второй, Герман Геринг; творцы доживают до краха своих творений. Устремленность к высотам – и гибель от ничтожной причины:

Александр Македонский, князь Олег, Пушкин, Лермонтов… Резюме: биографии всех сколько-нибудь известных исторических персонажей созданы по законам литературных произведений. Шестнадцать сюжетных схем, некоторые схемы разветвлены, но это неважно…

Вновь Каллиопа. Высокая литература и литература бульварная – с точки зрения сюжетов. Для высокой прозы характерно развитие сюжетов по внутренним законам, подобно вызреванию благородного вина; для бульварной – «купаж», смешение линий, авторский произвол, давление, использование неких внешних факторов, не предусмотренных первоначально. Роль случайности стремительно возрастает… и местами достигает того уровня, который наличествует в окружающей действительности. То есть наша действительность функционирует по законам, неприемлемым даже для самой наибульварнейшей литературы.

Гибель адмирала Макарова укладывается в сюжетную схему номер восемь: рок настигает того, кто бросил ему вызов. Но смерть Вильгельма Карловича Витгефта совершенно несюжетна, случайна; не потому ли об этом адмирале знают только специалисты? Между тем, именно этот момент был переломным в русско-японской войне, ибо в противном случае – благополучный прорыв эскадры во Владивосток, пресечение морского снабжения армий Ноги и Ойяма, сохранение Порт-Артура и переход войны в затяжную стадию с постепенным перетеканием стратегического преимущества к России; хитроумный Того, уже не имея двукратного превосходства в артиллерии и троекратного – в вымпелах, не решается на генеральное морское сражение; наконец, долгожданное заключение мирного договора где-то в середине 1905 года с сохранением примерного status quo.