Все такое разное
Шрифт:
Войце бросил у корней бурдюк с водой и слился с деревом.
Цельное, чистое сердце. Ещё не разбитое, даже не расколотое. Полное любви сердце Мико, по-детски, отзывалось радостью всему кругом.
Он поднял с земли коричневый бурдюк и вытащил пробку, вообще не задумываясь чей он и почему лежит под этим деревом. Тяжёлый, значит там что-то есть. Мико нажал на бурдюк выплёскивая немного воды на землю: прозрачная, чистая, ничем не пахнет.
Тогда он приложился и в нём разлилась свежесть прохладной воды. Пил жадно, обливаясь, пил и не думал останавливаться. Вода в бурдюке быстро
Чем он его опоил? Да ничем. Войце просто забрал его сердце, его душу, забрал его любовь – не больше. Интересно… Мико ушёл, Войце поднял свой бурдюк, с любящим сердцем для своей госпожи, дерево в поле исчезло.
Мальчишки увидели друга. Он не откликался и не махал руками в ответ, просто шёл. К нему неслась огромная тёмно-зелёная ящерица. Она тоже пришла на поле за жуками, полакомиться, но увидела что-то покрупнее. Ждать нечего, ему конец.
Мальчишек сдуло с волшебного поля и занесло в пролесок. Дальше, за кустарником на болотистой почве, за оврагом, начинались земли людей из поселения.
Забраться на высокие молодые деревья, редко рассыпанные с этой стороны клеверного поля, показалось лучшим решением. Ребята оказались на самых крупных столбиках, что попались на глаза.
Одному из них было видно поле, и он побелел.
– Чё там? Чё там?!!
Мальчишка не смог ответить, не смог проронить и слова.
Ящерица решила, что добыча её. Глаза сверкают. Странный жук, медленный и не внимательный. Лёгкая добыча. Она подбежала, раскрывая пасть, поднимаясь на своих сильных задних лапах, чтобы впиться в шею… Ого, она просто остановилась. Прижалась к земле. Осторожно подползла и отползла несколько раз, принюхиваясь и присматриваясь. Потом отскочила, как ужаленная, и отправилась на другой край – перехотелось.
Мико даже не повернулся в её сторону. Не остановился и не ускорился, вообще ничего, просто шёл, приближаясь к пролеску. Пока не прошёл мимо ребят, до сих пор сидящих на деревьях. Они спустились, спрыгнули, и побежали за другом. Что-то невообразимое. Да что с ним?
У реки, из-под земли, буквально из воздуха, к Луне явился её слуга и перепугал, почти до… её гостью. И без такого неожиданного появления, его тёмная грубая кожа и серые мутные глаза способны смутить кого угодно.
– Благодарю, золото моё, – сказала Луна своему верному всемогущему и взяла бурдюк, что он протянул ей склонившись.
– А ты, птичка, бери вёдра и неси за мной. Думаю, я смогу тебе помочь.
Айгир ползком, на корячках, кое-как, спотыкаясь и озираясь добралась до вёдер у реки и подняла их, готовая идти с ними хоть на край света, лишь бы спасти своего сына. Её сын, всё так же монотонно, никому не отвечая на вопросы, добрался домой и уселся на свою постель, уставившись в окно. Без сердца-то. Айгир отволокла вёдра к крепости, держась чуть поодаль от владычицы и её ужасного слуги, не решаясь открывать больше рот.
Учитель музыки
Стольня полна посетителей. После полудня идут обедать. Для местных, для людей из общины, живущих в поселении и окрестностях, еда в этой стольне бесплатна. Большинство из них, так или иначе, участвует в её выращивании, добыче и производстве. Платят только странники, и то, если они никому не знакомы.
Поселение славится своей кухней и товарами далеко за пределами видимого горизонта, в самых крупных городах, но этих мест, из-за близости к волшебной земле и опасностей с этим связанных, многие всё-таки сторонятся. За лучшей долей сюда прибыл странствующий музыкант, в надежде поразвлечь местных, заработать и, возможно, остаться на какое-то время.
Перед ним, на столе, стояла огромная общая миска странных тушёных овощей и ярко-розовых кусков мяса. Тёплый хлеб с чёрными семенами сводил с ума своим ароматом. Кувшины с водой и чарки. Он налил себе воды. Тарелку и ложку ему не подали… Где взять не видел, а есть хотелось сильно, от слова очень.
Он смотрел на хозяйку, разводя руками. Хозяйка о чём-то шепталась с одной из мамочек указывая на него. Затем подошла. Пришлый музыкант сидел за одним из длинных общих столов с мужиками и пускал слюни. На него не обращали внимания.
– Ты к кому, по каким делам тут? Аль платить будешь? – поинтересовалась тучная радостная женщина, в белом переднике в рюшах, у музыканта. Мужики отвлеклись от еды. Что за он? Его никто не знал.
– Музыкант я, красавица, музыку вам принёс и веселье. Любят у вас музыку? – обратился он к столу.
Ему забурчали, загагакали, заулыбались.
– За ужином-то хорошо будет, нужен вам музыкант, хозяйка?
Хозяйка обернулась к мужу за стойку. Он ей кивнул. Женщина расплылась в улыбке и поставила перед странником миску, положила в неё лужку и шепнула ему на ухо:
– Кушай дорогой, после обеда, с мужем новый стол мастрячить, раз уж у нас теперь музыка.
– Слыхали, мужики?! Музыка у нас вечером! – сказала она громко, уже всем.
Мужики слыхали. У нового работника стольни трещало за ушами – такого нежного мяса и сочных овощей он в жизни не видел.
После трапезы остался только новый музыкант, его звали Базу, и две мамы с детьми, за соседними столиками.
Базу, от пуза наевшись, смотрел на это место другими глазами, спокойными. Больше он не волновался. Теперь у него есть кров, пища, и люди, для которых он будет играть музыку. Ну а то, что магия совсем рядом – не страшно, он будет оставаться с людьми.
Одна из девочек ходила у стола и глазела на сверстницу. Чужой столик ещё заставлен едой, и она с интересом наблюдала всё ли на их столе такое, как было у неё. Мама взяла дочку за руку, притягивая к себе, и обняла. Девочка отвлеклась. Теперь её сверстница, наблюдая, как нежно обнимается мама с дочкой, встала и подошла за лаской и вниманием, поближе, к своей маме. Она взяла маму за прядь тёмных волос и стала их гладить.
Базу улыбался от того, каким добрым и спокойным ему казалось это место. Он не видел разницы, между этими детьми из разных семей, таких не похожих, так непохоже любимых. Но любимых.