Всегда говори «Всегда» – 4
Шрифт:
Ей бы обратить внимание на шкодное Машкино лицо, но она все еще была погружена в свои мысли.
Она зашла в детскую, деловито проверила вилку в розетке, поправила коврик под мышкой и уставилась в темный экран.
– Так… И что с этой железякой делать?
Наверное, надо было как-то по-другому спросить, потому что Костик и Маша переглянулись, а Дим Димыч так вообще прыснул.
Разозлившись на себя за то, что проявила такую некомпетентность, Надя резко нажала «enter». Экран вспыхнул, и с него, выпучив глаза, дал автоматную очередь зеленый
Надя завизжала и отскочила, сбив стул. Дети захохотали. Повизгивая от смеха, Дим Димыч упал на кровать и уткнулся в подушку. Костик и Маша бросились убегать. Надя помчалась за ними.
– Как не стыдно! – весело закричала она. – Ну, я вам задам! Чуть инфаркт меня не хватил!
Хохот затих в прихожей. Когда Надя прибежала туда – ни Кости, ни Машки не было.
– Ну и ладно! Значит, чай с тортиком я буду пить одна! – громко сказала Надя, уходя на кухню.
В шкафу, за спиной, послышались возбужденный шепот и возня, потом скрипнула дверца, и жалобный Машкин голосок произнес:
– Теть Надь! А мы тортик того… съели уже!
Нужно было наказать эту братию – хотя бы нотацию прочитать, – но Надя расхохоталась…
Если Градов будет так мямлить, они ничего не добьются.
И на месте детдома вырастет коттеджный поселок, потому что про завод – это предвыборная сказка. Антонов местным богачам живописный участок отдаст. Не забесплатно, разумеется.
Эх, ей бы микрофон и на сцену. Уж она бы сказала. Она бы нашла слова.
Интересно, если бы она согласилась стать Юркиной женой, он так же вяло отстаивал бы свои интересы? Вернее, интересы детей…
Юрка ей нравился – иногда даже казалось, что слишком нравится, особенно в последнее время, когда он ринулся отвоевывать коттеджные земли.
Все-таки, если бы она была рядом, он бы не мямлил. А может быть, даже никогда не сказал бы ей: «Я не подлец» и не ушел бы к беременной подружке.
Очень хотелось поговорить об этом с отцом, но она не могла. Не хотела давать ему надежды, что она когда-нибудь выйдет замуж.
Марина разлила по тарелкам борщ и выглянула из кухни.
– Пап, ты ужинать будешь?
Отец чинил в коридоре старенький велик, на котором она ездила в детстве.
– Мариш, Ванька на велосипеде умеет кататься? – не услышав ее, спросил он.
– Да откуда ж в детдоме велосипеды?
– Ничего, научим! Рыбу он уже вон как наловчился подсекать… – Отец подтянул гайки заднего колеса, проверил натяжение цепи. – Если бы еще не вопил от радости, когда клюет, точно бы карпа поймал.
Марина засмеялась, вспомнив, как Ванька, увидев, что дернулся поплавок, закричал, словно оглашенный: «Клюет!!!» Рыба, естественно, сорвалась, а рыдающему Ваньке пришлось долго объяснять, что рыбалка – не футбол, тут тишина нужна и сноровка. Ванька сидел тихо недолго – как только снова пошла поклевка, он опять не удержался и закричал: «Клюет!!!»
– Ничего, – утешил его отец. – Первые два годика покричишь, потом привыкнешь…
Марина, прислонившись
– Пап… Я тебя хотела спросить… Как ты думаешь, если я Ваньку усыновлю?
Отец снова будто не услышал ее, стал неторопливо складывать инструменты в специальный чемоданчик, обстоятельно протирая каждый ветошью.
– Папа!
– А чего ты спрашиваешь? – глухо ответил он, отворачиваясь так, чтобы она не видела его лица. – Решила ведь уже.
– А ты как к этому отнесешься?
– Я уж и не знаю, как теперь без Ваньки, Мариш… – Отец обернулся, в глазах его блестели слезы. – Мы с тобой без Ваньки – никуда.
Марина обняла его и поцеловала в твердую, пропахшую ядреным табаком щеку.
– Я так и знала!
Отец, высвободившись из ее объятий, пошел на кухню и старательно вымыл руки средством для мытья посуды.
– Это правильно, – твердо сказал он. – У всех должна быть семья. Мать. И отец!
– Пап, ну я прошу тебя! – взмолилась Марина. – Ну что ты опять…
– Да, опять! – Он схватил полотенце и стал вытирать руки совсем как хирург – каждый палец отдельно. – А что ты все прячешься, поговорить с тобой нормально нельзя! Вот, Юрка твой – каким большим человеком стал! А все один. Все ждет кого-то. А кого?! Не тебя ли?!
– Юрка – не мой! Мы вообще сейчас не о нем говорим!
– Не о нем… – Отец скомкал полотенце и отбросил его на стол, едва не угодив в тарелку с борщом. – А пацану обязательно отец нужен! Чтобы настоящим мужиком рос!
– Ваня и так настоящий мужик! – Марина отшвырнула полотенце на подоконник, характерец у нее был еще тот – отцовский. И вдруг представила, как это выглядит со стороны: ругаются они из-за Юрки, кричат, и бедное полотенце из угла в угол швыряют. – Пап, – засмеялась она, – зато у Ваньки будет самый лучший в мире дед!
Отец не сдержался – тоже расплылся в улыбке.
– Дед… Только папаша для полного комплекта все равно нужен!
– Ты прям как опека…
– Я не опека. Я хуже. Лучше, то есть…
Они захохотали.
– Борщ-то остыл! – закричала Марина.
– А мы холодненький! Со сметанкой!
Отец потер руки и сел за стол.
– А тарелки почему три? – удивился он.
– Не знаю… – растерялась Марина, глядя на разлитый по трем тарелкам борщ. – Наверное, о Ваньке думала.
– Неправильно налила, – захохотал отец. – Четыре тарелки должно быть!
– Надя! Какой монстр?! Откуда они его взяли?! – Ольга словно в ловушке стояла в автомобильной пробке уже пятнадцать минут.
А еще нужно успеть собрать вещи перед отъездом.
Позвонила Надя и взахлеб стала рассказывать про какого-то зеленого монстра с автоматом, которого на нее натравили дети.
– Откуда взяли! – фыркнула она. – Из Интернета, наверное! Представляешь, Оль?!
– Весело у вас там! А я в пробке застряла. Слушай! – Ольга выставила руку с телефоном в окно, дав Наде послушать истеричные автомобильные гудки и нетерпеливые перегазовки.