Всегда начеку
Шрифт:
Советская Армия, в которую влилось и немало партизан, пошла дальше на запад, неся фашизму возмездие за все содеянное. А Игната Брица, как и некоторых других его товарищей, оставили в Латвии, послали работать в милицию. Дел хватало. Борьба с бандитами, жестокая и напряженная, длилась не неделю, не месяц, даже не год. Так что всякого навидался Бриц за эти годы, война для него продолжалась почти десять лет. Да и теперь, собственно говоря, продолжается, хотя противник уже не тот.
И все же до этого процесса над фашистскими извергами в каштановых волосах подполковника Брица с трудом можно было заметить
На суде он впервые смог охватить взглядом все злодеяния этих выродков, постичь все горе, которое они принесли народу. Показания свидетелей, документы, фотографии — все это рисовало картину столь ужасную, что после каждого дня, проведенного на процессе, в волосах Игната Ильича появлялись все новые и новые седые пряди. Ему, видевшему на своем веку немало крови, встречавшемуся лицом к лицу с самыми отъявленными бандитами, было страшно. Порой даже не верилось, что человек способен на такие зверства, на такую непостижимую жестокость. По ночам Брица мучали кошмары, он просыпался в холодном поту, на службу приходил с больной, тяжелой головой.
Потому-то ему так не хотелось идти на процесс...
3
Снова знакомый зал суда. Снова благообразные, нарочито покорные физиономии подсудимых. Вот только глаза выдают: обреченно-озлобленные, трусливо бегающие. Знакомые глаза, подумал Бриц, такие не раз приходилось видеть у допрашиваемых преступников. Наверное, и у неизвестного убийцы из поезда такие же холодно-беспощадные глаза. Ведь он как бы духовный сын вот этих выродков, для него жизнь человеческая копейки не стоит. А попадется — так же будет юлить, прикидываться барашком, блеять. Дескать, ничего не знаю, видеть не видел. Когда почувствует, что не уйти, слезу пустит, как и эти. Все они такие, что эти, на скамье подсудимых, что тот, который еще где-то ходит неопознанный.
Суд вызывал все новых свидетелей. Бриц слушал показания, но думал о своем. Эти уже разоблачены, а вот вчерашний убийца еще на свободе. Конечно, в конце концов он будет найден. Но когда настанет этот «конец концов»? Каждая минута дорога, если где-то рядом ходит опасный зверь.
Сегодня утром, до начала судебного заседания, подполковник побывал в отделе, ознакомился с сообщениями, поступившими от членов оперативной группы. Утешительного пока мало. У официантки буфета на станции Крустпилс удалось выяснить, что перед отходом поезда какой-то пьяный угощал двух парней. Пьяный забыл сетку, в которой лежала колбаса. Парни, забрав сетку, вышли за ним и тоже сели в поезд.
В купе был найден огрызок колбасы. Может быть, убитый и есть тот пьянчужка с сеткой? Тем более что, как показало вскрытие, убитый тоже приложился к спиртному. Но откуда тогда чемодан? Приметы парней известны из рассказа официантки, один из них был действительно светловолосым и в черном костюме. Если пьяница угощал этих ребят, следовательно, они были знакомы раньше. Хотя в общем-то это не обязательно. Бывает, что загулявший человек подносит рюмку первому встречному: пей, мол, я угощаю. Значит, на их знакомство рассчитывать твердо нельзя. Далее. До сих пор не установлена личность убитого. Заявлений об исчезновении какого-либо человека пока не поступало. Так. Кто эти двое парней? Местные
— Разрешите огласить список с росписями некоторых обвиняемых, — голос государственного обвинителя прервал мысли Брица. — По этому списку полицейские получали водку и папиросы в качестве вознаграждения за поимку подозрительных людей... Прошу приобщить этот список к делу...
Для Игната Ильича сообщение государственного обвинителя не было новостью. Уже не однажды на этом процессе фигурировали подобные документы, свидетельствовавшие о том, что предатели из кожи лезли вон, лишь бы получить побольше. За водку и папиросы, за окровавленную одежду, снятую с казненных, они предавали и продавали гитлеровцам латышский народ и страну. А чем отличается от них этот убийца?
В перерыве Бриц спустился в вестибюль, позвонил по телефону в отдел. То, что он услышал, заставило его тут же выбежать из здания суда. Сев в такси, он помчался к вокзалу. Уже через несколько минут он сидел в своем кабинете и беседовал с неким гражданином, назвавшимся В.
Оказывается, В. — житель Крустпилса. Вчера он приехал в Ригу сильно навеселе и был подобран постовым милиционером. Провел ночь в вытрезвителе. Говорит теперь, что очень спешит домой, жена, мол, и без того ругается. Однако пришлось ему из вытрезвителя отправиться в дорожный отдел милиции. Документов — никаких. Денег нет, багажа — тоже. Лишь сетка, в которой одиноко лежал початый круг колбасы.
Из беседы с В. выяснилось, что он шофер Екабпилсского завода железобетонных конструкций. Получив отгул, решил съездить в Ригу «проветриться». Сильно выпил, зачем-то купил два килограмма колбасы. В буфете Крустпилса, ожидая поезд, взял еще бутылку. Подсели двое парней. Сказали, что с этого же завода. В. расчувствовался, угостил их. Выпили еще бутылку. Потом сел в поезд и проснулся только в Риге. Тех ребят больше не видел. Правда, они, кажется, вошли в то же купе, куда и он, авоську с колбасой принесли. Но это он помнит смутно, сквозь сон...
Бриц ходил по кабинету, анализируя услышанное.
Итак, убит не В., угощавший преступников, а кто-то другой. Убийцы вышли из поезда не в Риге, а где-то на промежуточной станции. Возможно, что в буфете парни сказали правду: они работают на том же заводе. А может, и соврали, напрашиваясь на угощение. Надо проверить...
Утром следующего дня В. вместе с работниками милиции сидел в проходной завода. Торопливо шли мимо люди, спеша на работу. Сотни хороших людей, сотни созидателей. И где-то среди них — двое преступников.
Томительно тянулись минуты. Неужели все попусту?
— Вот он! — шепнул В. — Вон тот, в серой кепке!
Задержанный оказался Федором Волковым, арматурщиком. Он долго отнекивался, крутил, но припертый к стене фактами,заговорил.
В тот день он встретился с приятелем, Юрием Беловым, который раньше сидел в тюрьме, недавно вернулся. Собрались на танцы в Огре, где у Юрия была знакомая девушка. Перед танцами хотелось выпить, но денег — кот наплакал. В станционном буфете подвернулся какой-то пьяный дядька, сказал, что он с завода железобетонных конструкций. Федор обрадовался: дескать, мы тоже оттуда. Для убедительности выругал начальника цеха и мастера. Оказалось, что В. их знал. Распили бутылку, потом еще одну. Сели в поезд.