Всего лишь лето юности
Шрифт:
Папа уже выгрузил все вещи, перекинулся парой слов с бабушкой и уехал. Наконец-то мы остались вдвоём.
Воздух здесь совершенно другой – невероятно чистый, конечно, вокруг столько сосен и так мало машин, красота. Вдох. Ещё один. Я ощущала, как кислород наполняет меня изнутри, пропитывая собой каждый сантиметр моего тела, как он наполняет мои лёгкие, как он обволакивает меня изнутри, как он приятно разливается.
Около двух часов я потратила на то, чтобы обустроится. Бабушка выделила мне отдельную комнатку, смежную с залом. Она небольшая, но очень уютная, поначалу комната показалась мне жутко маленькой и неудобной, но в первые же минуты нахождения в ней моё мнение изменилось. Из мебели в ней было самое необходимое, что-то ещё просто бы не поместилась. Кровать, шкаф и крохотная
– Ну что, как тут у тебя продвигаются дела? – бабушка зашла ко мне в комнату, обводя её взглядом, она оценивала то, как я обустроилась.
– Всё отлично. Тут очень уютно.
Бабушка прошла и села рядом со мной на кровать.
– Ну и замечательно, – она хотела было уже уйти, но вдруг решила сказать. – Знаешь, у меня такое чувство, будто я упустила какую-то часть тебя. Если раньше мы с тобой виделись, то ты всегда казалось такой понятной что ли. Мы всегда с лёгкостью с тобой общались. Когда сегодня ты приехала, то я впервые увидела в тебе девушку, притом незнакомую мне девушку. Ты изменилась.
– Выросла?
– Да, конечно, но ты ещё и просто другая.
Нечего было ответить, я просто посмотрела в бабушкины глаза и задумалась, но бабушка сменила тему, заметив, что я не особо заинтересована в обсуждении этой.
– Завтра у нашей соседки День рождение – тёти Тани. Мы обе приглашены.
– Деревенское веселье, я в восторге – никакого сарказма, искренняя любовь к тому, как здесь проводятся праздники.
– Вот и прекрасно, завтра сходишь на один из таких. Днём ты мне поможешь с приготовлением, а там уж всё отнесём, да и всё. А сейчас я пойду готовить ужин, а ты давай подтягивайся на кухню.
Сегодня день прошёл очень расслабленно, отчего внутри всё испытывало гармонию. Перед сном я решила прочитать пару глав книги, привезённой из дома. Но что-то пошло не по плану. Дочитав последнюю страницу книги, я перелистываю её и в надежде на чудо гляжу на то, что же последует. На моём лице отображается ухмылка. Глупые надежды. Конечно, книга прочитана полностью, от корки до корки. Ещё одна невероятная история о любви в удивительно прекрасной, романтичной Италии завершена. На часах пол шестого утра, солнышко уже выползло из-за горизонта, пробудив всех птичек в округе, а я сижу у распахнутого окна и вдыхаю свежий утренний летний воздух, не в силах отпустить книгу. В голове снова и снова прокручиваются сцены из того мира, в котором я только что прибывала, они уносят меня прочь от реальности, туда, где можно забыться и уплыть от всего этого. Возвращение в реальность после этого и есть самое настоящее книжное похмелье, которое усиливает ещё и не очень приятная концовка.
Глядя в окно, я замечаю, что некоторые люди уже проснулись, надо срочно ложиться. Сон совершенно не идёт. Посмотрев на себя в зеркало, я обнаружила, что мои глаза невероятно краснючие. Я закрываю их на несколько секунд, расслабляю веки и позволяю глазам отдохнуть, они трудились целую ночь, позволяли мне прочитывать слово за словом, предложение за предложением, страницу за страницей, а сейчас пора воздать им должное, чем я и занимаюсь.
Так интересно, что бабушка единственная, кто заметила, что я изменилась, наверное, это от того, что мы с ней не так часто видимся. Но мне так приятно, что она видит нечто другое во мне, что даже я не могу разглядеть. Размышления об этом окутывают меня теплом, я не одна в этом мире. Это всё так странно осознавать после произошедшего. Дедушки не стало месяц назад. До этого момента мне не приходилось терять близких людей, а тут вдруг умирает самый важный человек моей жизни. Мы были с ним слишком близки, между нами существовало понимание на каком-то более высоком уровне, нежили на словах и, казалось, возрастного расстояние и не было. И поначалу, когда случилась эта трагедия, я отрицала происходящее, я не была готова принять уход деда из жизни, мне казалось, что все решили просто пошутить. Это всего лишь глупая шутка, – твердила я себе, но время шло и с каждым разом всё больше и больше вынуждало меня принять действительность, переставая искать бесконечные оправдания происходящего, которые уже настолько иссохли, что даже
– Ну и? Что дальше?
Я стою в полной растерянности не в силах найти подходящие слова.
Вспоминается опять же высказывание деда: «Умереть ты всегда успеешь, успей пожить!»
Наверное, только так я тогда и могла выжить. А ещё, спустя некоторое время я поняла, что главная причина, моих суицидальных мыслей состояла не в уходе из жизни дедушки, а в том, что мне было жаль себя, а не его, было невыносимо представлять, что теперь придётся существовать в этой реальности без него, без его слов, поддержки, внимания. А это было отвратительно. Но сейчас я вновь ощутила кусочек дедушки, ведь он безумно любил бабушку, поэтому в ней я ощущаю его более всего.
Довольно с рассуждениями, сейчас мне необходим сон.
Глава 3. Лёша
– Наша машинка подъезжает, готов?
Я неуверенно кивнул. Вынув граббер из кармана, я чуть высунулся из-за угла, чтобы было видно происходящее. Чёрная Toyota парковалась в нескольких метрах от меня. Мы с Тёмой стояли за двумя противоположными стенками, разделяющими парковку. Для такого места здесь поразительно хорошее освещение, над каждым парковочным местом весела длинная трубчатая лампа. Разбить парочку из них было бы неплохо, а ещё лучше пару пар. Взять бы биту и с размаху вмочить по ним, только одна загвоздочка – биты-то у меня нет, да и водитель Toyota вряд ли это оценит.
Ужасно хотелось закурить. Ещё, как назло, мужик делал всё очень медленно. Бросив беглый взгляд напротив, я заметил, что не одного меня это напрягало – Тёма нервно дёргал ногой. Ну же, давай паркуйся быстрей, мудила. Левая рука нащупала в кармане штанов пачку, перспектива закурить сейчас казалось всё более реальной, глядя на тормоза.
Фуф, дверца распахивается, после чего из машины вылазит мужик. Лишь бы всё получилось. Он захлопывает дверь, с нежностью проводит рукой по машине. Меня всегда поражали чудаки, которые так пекутся об обычной железяке, привязываются к ней и постоянно трясутся, как бы на их любимой машинке не появилось пятнышко или, чего ещё хуже, царапинка.
Чувствую, как сводит скулы, руки немного потрясываются. Я, кажется не моргая, уставился на мужика. Он ставит на сигнализацию машину и в этот самый момент я нажимаю кнопочку и граббер перехватывает сигнал. Мужик подумал, что промахнулся, нажал не туда и потому не услышал привычного пиканья, он нажимает ещё раз и, убедившись, что всё окей, со спокойной душой отдаляется от машины. Я же чувствую, как внутри разливается приятное тепло, наслаждение.
Я поворачиваюсь к Тёме и с улыбкой киваю. Мне не видно его лица из-за капюшона и кепки, но я точно знаю, что он сейчас выдохнет и опустит голову вниз, довольно закусив губу в улыбке.
– Камеры, – напоминает он, когда мудила скрывается за углом. Мужик удалялся такой развалистой походкой, что я еле сдерживался, чтобы не придать ему немного скорости.
Те камеры, что были над нами уже закрыты, остались лишь те, в поле зрение которых попадает нужная нам машина. Хоть лица наши вряд ли разглядят, но так будет спокойней. Я выуживаю мешки из кармана. Тёма подсаживает меня, и я закрываю первую камеру, защиту лица усиливает чёрная тряпка, придерживаемая рукой. Я спрыгиваю, и мы подходим ко второй, но закончить наше дело нам не даёт машина. Её ещё не видно, но в таких ситуациях слух обостряется, а потому уловить механические волны довольно-таки просто. Вдвоём мы, подобно выстрелу, устремились за стенку, за которой я только что перехватывал сигнал. Мы постарались вжаться в угол, пытаясь раствориться в стене. Если увидят занавешенные камеры или ещё хуже – нас, то всему конец. Эта мысль заставляет меня ещё сильней вжаться в стену.