Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом «Д»
Шрифт:
В голове рисуется картинка: вот у меня заканчивается воздух, я теряю сознание и вываливаюсь к ее ногам. Она пугается и тоже грохается в обморок. И в комнате возле стола валяются уже два бездыханных тела – результат «Самого интересного летнего дня».
Мне становится смешно. Это всегда так: если нельзя смеяться, то сразу так смешно, что, кажется, сейчас тебя просто разорвет от смеха. Я зажимаю рот руками, стараюсь думать о чем-то очень плохом и грустном. Но куда там! Вообще ничего грустного не могу вспомнить, как будто моя жизнь – сплошной праздник.
Мама
– Тише ты, балда! – сердито шипит он. – Чуть не спалились.
Я смеюсь в подушку, захлебываюсь от нехватки воздуха и кашляю. Кит стаскивает с постели одеяло и наматывает мне на голову.
– Придурок, я же задохнусь, – смеюсь я и стараюсь выпутаться из одеяла.
– Так тебе и надо! Будешь сочинения вовремя писать, – громко шепчет Кит и тоже начинает смеяться.
Мы хохочем вдвоем, уткнувшись в одеяло. А потом очень долго сидим на кровати. Ждем, когда уснет мама Кита, чтобы я смог выйти из квартиры.
Ангелина
– Ключевская сопка – самый высокий вулкан Камчатки – на 4750 метров выше уровня моря…
Я сижу перед раскрытым учебником математики и читаю условия задачи. В седьмой раз. Или уже в восьмой? А может быть, даже в десятый. Наверно, я читаю условия уже два часа.
– Гора Белуха на Алтае на 244 метров ниже Ключевской сопки. Гора Народная на Урале на 2612 метров ниже Белухи, а гора Победа (хребет Черского) на 1253 метра выше Народной. На сколько метров Ключевская сопка выше горы Победа?
– Поняла теперь? – нервно спрашивает мама.
Я качаю головой.
– Читай еще раз.
– Ключевская сопка – самый высокий вулкан Камчатки, – покорно начинаю я, – на 4750 метров выше уровня моря. Гора Белуха на Алтае…
Я читаю снова и снова.
– Гора Народная на Урале на 2612 метров ниже Белухи, а гора Победа (хребет Черского) на 1253 метра выше Народной…
Непонятные названия громоздятся одно на другое, цифры путаются в голове. Мне кажется, что это совсем не я читаю, а какой-то робот. Робот произносит слова из учебника и совершенно не понимает их смысла. Робот и не может понимать, его задача – читать, чтобы не нервировать маму. А я в это время думаю о другом. Ведь в мои мысли никто залезть не может, а значит, не может меня за них ругать. В мыслях я могу улететь куда угодно, могу стать кем захочу и, главное, никто мне этого не запретит.
– На сколько метров Ключевская сопка выше горы Победа? – заканчиваю я читать. В пятнадцатый раз.
– Ну? – спрашивает мама. Она старается держать себя в руках, но я уже вижу, как по ее шее ползут красные пятна. Еще немного, и она перейдет на крик.
– Что? – тупо спрашиваю я.
– Что значит «что»?! – взрывается мама. – Ты условия задачи поняла
Ничего я не поняла. Какие-то сопки, какие-то белухи на Урале. Как это вообще можно понять? Но если я скажу «нет», мама тут же начнет кричать. И я киваю.
– Ну наконец-то! – восклицает мама. – Что надо узнать в первом действии?
Я смотрю на задачу и молчу. На мое счастье, с кухни раздается веселая мелодия. Это мамин телефон.
– Решай, я сейчас приду проверю, – говорит мама и выходит из комнаты. Я быстро достаю телефон, выхожу в интернет и нахожу там свою закладку – ответы на все задачи по нашему учебнику математики. Пока мама с кем-то разговаривает, потом гремит сковородой на кухне, я быстро списываю решение задачи в тетрадь. Когда мама подходит ко мне, мой телефон уже в сумке, а я старательно вывожу: «Ответ: на тысячу шестьсот три метра».
– Что это такое?! – вдруг оглушительно кричит мама. Я вздрагиваю, рука дергается и делает в тетради лишнюю длинную черту.
– Что? – я испуганно смотрю на маму.
– Ты что натворила? Ты человек или нет? Что ты меня изводишь?!
Мама уже не сдерживается. Она кричит во весь голос. Внутри у меня все сжимается в тугой комок. Я смотрю на нее и совершенно не понимаю, что я такого сделала. Списала решение? Но ведь она не видела, это точно. Я успела убрать телефон.
– Ты что, тупица? Сколько раз тебе говорить: пиши синей ручкой! Синей, а не фиолетовой! И что это за почерк? Это не почерк пятиклассницы, это каракули! Это курица левой ногой писала! Вот это у тебя «о» или «а»? Понять невозможно! А вот здесь намазала…
Пронзительный мамин голос льется в уши как расплавленное стекло. Голове так горячо, что невозможно терпеть. Я чувствую этот голос, я его даже вижу и могу потрогать. Он распадается на разноцветные круги перед глазами.
– Нет, это не домашняя работа, это свинство какое-то. Ну-ка переписывай сейчас же.
Мама вырывает листок из тетради и кладет передо мной синюю ручку. Синюю, а не фиолетовую. Я трясу головой. Сейчас, в тишине, мне кажется, что я оглохла.
– Хватит прикидываться дурочкой, – тяжело дыша, говорит мама. – Что из тебя вырастет, если ты уже сейчас непонятно что вытворяешь? Мы же с папой тебе добра желаем. За ум не возьмешься – вырастешь такой же непутевой, как твой брат!
Мама выходит, хлопая дверью. Я отодвигаю от себя тетрадь, хватаю телефон и бегу на улицу. Мама кричит мне вслед на весь подъезд, что, если я сейчас же не вернусь, со мной будет разбираться папа. По всей строгости. Но я даже не оглядываюсь.
Я сажусь на лавку в ближайшем сквере. Сижу и думаю о брате. О моем непутевом брате Артеме. И мечтаю о том, что он однажды приедет и заберет меня к себе.
У нас дома это запретная тема. Уже несколько месяцев ни папа, ни мама не говорят об Артеме. Как будто его нет. Как будто он умер. Или даже как будто он никогда и не рождался. Мама и папа не хотят о нем вспоминать. Они не понимают, как в нашей семье, у таких интеллигентных родителей, мог вырасти такой «моральный урод».