Всего одно злое дело

Джордж Элизабет

– Si, – ответил Бруно, ведь он уже один раз подтвердил это. – Да, это семейный бизнес. Наш прадед Антонио Бруно начал его тогда, когда все лабораторное оборудование ограничивалось центрифугами и микроскопами. Наш дед Алессандро Бруно расширил его. Наш отец, Роберто, сделал из него жемчужину, которую передал по наследству братьям Бруно.

– Этот бизнес дает вам всем работу, – сказал Сальваторе. – Va bene, Daniele. Это, наверное, очень здорово – работать с членами своей семьи. Ежедневно видеться с ними. Иногда приглашать их на обед. Болтать о племянницах и племянниках. Это, должно быть, очень приятная

работа.

Даниэле согласился. Действительно, семья – это все, что есть у человека.

– У меня у самого две сестры. Я-то вас прекрасно понимаю, – продолжил Сальваторе. – La famiglia `e tutto [392] . А вы часто общаетесь со своими братьями? Дома или на работе, за чашечкой кофе или стаканчиком вина? – Когда Даниэле опять с ним согласился, старший инспектор продолжил: – И в работе, и на отдыхе. Братья Бруно – вас ведь все знают в «ДАРБА Италия». Все зовут вас по имени, когда видят.

392

Семья – это всё (итал.).

Даниэле снова согласился и отметил, что компания не очень большая, поэтому все друг друга хорошо знают.

– Сerto, certo, – гнул свою линию Сальваторе. – Приходишь, уходишь, а они тебе кричат: «Привет, Даниэле! Как твои жена и дети?» И вы отвечаете им тем же. Они к вам привыкли, а вы привыкли к ним. Вы ведь… можно сказать, что вы уже неотъемлемая часть компании. В один день вы заскакиваете к Антонио, в другой – заглядываете к Бернардо, на третий встречаетесь с Алессандро. А иногда заглядываете ко всем братьям в один и тот же день.

Даниэле подтвердил, что любит своих братьев. Правда, он не думает, что это преступление.

– Нет, нет, – согласился инспектор. – Любовь к братьям – это… особый дар.

Все они обернулись, когда открылась дверь и вошла Оттавия Шварц. Она передала требуемые папки Сальваторе, кивнула, бросила быстрый взгляд на Бруно, второй – на Барбару (или, скорее, на ее обувь) и вышла. Ло Бьянко тщательно разложил папки по столу, но ни одну не открыл. Взгляд Бруно постоянно к ним возвращался.

– Allora, – важно произнес Сальваторе Ло Бьянко. – Еще один вопрос, если позволите. Хочу вернуться к проверкам, о которых мы уже говорили. Полагаю, что опасные вещества – ну, такие, которые могут вызвать болезнь или смерть, – хранятся в «ДАРБА Италия» под надежной охраной? Наверное, под замком? И, уж конечно, они надежно защищены от тех, кто мог бы использовать их не по назначению. Ведь это правда, друг мой?

Бруно опять кивнул в знак согласия.

– А для того, чтобы испытывать это ваше оборудование? Сдается мне, не одно опасное вещество используется, а? Потому что инкубаторы… они ведь все разные, нет? Одни предназначены для одного, другие – для другого, а в «ДАРБА Италия» вы делаете их все.

Взгляд Бруно опять упал на папки. Он не мог контролировать свой взгляд, нервы были слишком взвинчены. Ведь он, в общем-то, не такой уж и плохой парень. Конечно, сделал глупость, но глупость – это еще не преступление.

– А Алессандро, наверное, наизусть знает все эти бактерии, которые используются для проверки оборудования, vero? Вы можете не отвечать, синьор Бруно, потому что моя коллега уже убедилась в этом. Алессандро перечислил для нее все бактерии. Естественно, его удивили наши вопросы. Но он рассказал, что на фирме существует несколько

степеней контроля, которые не позволяют использовать эти вещества не по назначению. Вы не знаете, что он имел этим в виду? Я вот, например, думаю, что сотрудники не имеют возможности завладеть ими. Хотя им, наверное, не очень-то этого хочется. Эти вещества, в отделе контроля качества, они же очень опасны, верно? Человек может заболеть, если соприкоснется с ними, а иногда и умереть.

На лбу Бруно появился пот, а губы высохли. Сальваторе представил, как ему сейчас хочется пить. Он еще раз предложил Даниэле прохладительные напитки. Тот покачал головой, причем ему казалось, что с каждым движением на его голове все крепче и крепче затягивается обруч.

– И какой-нибудь из братьев Бруно… он ведь свободно передвигается по всей фирме, поэтому если он даже возьмет чуть-чуть самой смертоносной бактерии, то этого никто не заметит. Может быть, он сделает это после работы. А может быть, ранним утром. Но даже если его увидят в отделе Алессандро Бруно, то никто не удивится, так как он там часто бывает. Ведь эти братья – действительно одно целое. Поэтому никто не удивится, что он появился в месте, к которому не имеет отношения, – потому что он имеет к нему отношение, потому что он имеет отношение ко всему на фирме, потому что именно так работает «ДАРБА Италия». Для него взять эту бактерию – а давайте представим себе, что он выбрал… ну, например, кишечную палочку, – будет совсем просто. Никто этого просто не заметит. А если он достаточно умен и не возьмет всю культуру? Ведь если она в инкубаторе, то, значит, там же и вырастет. Ведь она же сама себя воспроизводит, разве нет?

Бруно поднял руку ко рту и зажал свои губы между большим и указательным пальцами.

– Смерть должна была выглядеть естественной, – сказал Сальваторе. – Может быть, он даже не был уверен, что последует смерть, хотя, наверное, был готов попробовать все что угодно, я полагаю. Когда в отношениях между людьми так много ненависти…

– Он ее не ненавидел, – сказал Бруно. – Наоборот, он ее любил. Она была… Она умерла не так, как вы думаете. Она просто плохо себя чувствовала. Беременность протекала очень тяжело. Она лежала в больнице. Она была…

– Но вскрытие не может лгать, синьор. И единичный случай такого ужаса… Не бывает в природе единичных случаев заражения кишечной палочкой, если это, конечно, не организовано преднамеренно.

– Он любил ее! Я не знаю…

– Нет? А как он объяснил вам, зачем ему бактерия?

– У вас нет доказательств, – ответил Бруно. – А я больше ничего не скажу.

– Ну, это, конечно, ваш собственный выбор.

Сальваторе открыл папки, которые ему принесли. Он показал Бруно его фото, где тот с серьезным видом общается с Лоренцо Мурой. Показал ему результаты вскрытия. Показал ему фотографии тела Анжелины. Наконец инспектор сказал:

– Неплохо бы спросить самого себя, заслуживает ли беременная женщина такой болезненной смерти?

– Он ее любил, – повторил Даниэле Бруно еще раз. – А это – то, что у вас есть, – ничего не доказывает.

– Просто набор случайных совпадений, si? Где-то я уже это слышал, – прищурился Сальваторе. – Без признательных показаний преступника все, что я могу предложить magistratо, это набор случайных совпадений, которые выглядят подозрительно, но ничего не доказывают. Но magistratо – не тот человек, который отступает перед лицом случайностей. Вы можете пока не знать этой особенности Пьеро Фануччи, но скоро обязательно узнаете.