Всего одно злое дело
Шрифт:
– И что я могу из этого высосать?
– Боже… Я просто рассказываю тебе, что знаю. Когда будет история, ты узнаешь о ней первым, но сейчас ее просто нет. А теперь тебе надо уйти, а мне придется придумать какое-то правдоподобное объяснение тому, что произошло и кто ты такой. Потому что, поверь мне, как только мы, я и он, войдем в участок, он немедленно потребует переводчика и хорошенько расспросит меня; ну, а если он выяснит, кто ты есть на самом деле, нам конец. Нам обоим. Ты можешь себе представить, что тогда произойдет? Тогда уже не будет никакой статьи для первой страницы. И как, ты думаешь, твой Родни на это прореагирует?
Наконец Митчелл Корсико заколебался. Он посмотрел на Сальваторе,
– Барбара, давай лучше безо всякой ерунды на этот раз, – сказал Барбаре журналист уже другим тоном.
– Я что, похожа на дуру?
– А что, разве нет? – Митчелл отошел, подняв пустые руки и показывая их Сальваторе. – И, пожалуйста, отвечай на звонки, когда я звоню тебе, партнер.
– Отвечу, если смогу.
Корсико развернулся на каблуках и направился к кафе рядом с железнодорожной станцией. Барбара знала, что он будет сидеть там и ждать новостей. Журналист был должен своему редактору Большую Историю в обмен на эту увеселительную прогулку в Италию, и он не успокоится, пока не получит своего.
Лукка, Тоскана
Сальваторе наблюдал, как ковбой уходил. Его длинные шаги казались еще длиннее из-за высоких каблуков его сапог. «Они очень странная пара, – подумал Сальваторе, – этот мужчина и Барбара Хейверс». Однако причины, по которым люди притягивались друг к другу, всегда оставались для него загадкой. Он мог понять, что в Барбаре могло привлечь ковбоя: прекрасные голубые глаза и очень выразительное лицо. Однако для него было загадкой, что она могла найти в нем. Видимо, это тот англичанин, который приходил с ней к Альдо Греко. Avvocato упоминал его, назвав его «ее английский компаньон», или что-то в этом роде. Сальваторе было интересно, что же он действительно имел в виду.
«Ну да бог с ним», – подумал он. У него не было времени на такие рассуждения, да и какое значение они имели? Ему надо было выполнять свою работу, а не размышлять над поведением этих двоих на улице. Достаточно того, что ковбой куда-то умотал, так что теперь он сможет объяснить Барбаре, что происходит.
Сальваторе знал, что она была в недоумении. Все, что произошло в «ДАРБА Италия», могло ее только удивить и озадачить. Хейверс думала, что он сразу же сделает то, что она считала единственно верным: арестует кого-то вместо Ажара. И старший инспектор действительно двигался в этом направлении, однако ему не хватало английских слов, чтобы все ей объяснить.
Оттавия Шварц делала свою работу. Пока Сальваторе перевозил Барбару и Хадию к себе домой и пока они с его мамой наслаждались едой, она вместе с Джорджио Симионе, на полицейской машине, как он и велел ей, съездила в «ДАРБА Италия». Оттуда Оттавия привезла в questura директора по маркетингу. Он ждал их в комнате для допросов уже – Сальваторе сверился со своими часами – сто последних минут. Подождет и еще немного.
Ло Бьянко провел Барбару в свой кабинет, предложил ей стул за своим столом и, взяв себе другой, сел с ней рядом. Затем сдвинул несколько бумаг в сторону и разложил на столе список сотрудников «ДАРБА Италия», который ему вручил управляющий директор компании.
– Очень хорошо, – сказала Барбара. – Но как это поможет нам отсортировать…
– Aspetti [389] , – ответил инспектор и достал из держателя для карандашей и ручек маркер. Он использовал его для того, чтобы привлечь
Бернардо, Роберто, Даниэле, Алессандро, Антонио… Хейверс посмотрела на имена, состроила гримасу и сказала:
– Ну и что? То есть я вижу, что эти ребята здесь самые главные и, ну да, о’кей, у них одна и та же фамилия, потому что они, наверное, родственники, но я не понимаю, почему мы…
389
Взгляните (итал.).
Красным карандашом Ло Бьянко нарисовал квадратик вокруг каждой заглавной буквы, с которой начинались эти имена. Потом он выписал буквы на клеящиеся листки. Потом составил из них название ДАРБА.
– Fratelli, – сказал он.
– Братья, – перевела Хейверс.
Это слово Сальваторе знал и поднял палец, чтобы подчеркнуть то, что он говорил:
– Si, sono fratelli. Con i nomi del padre e dei nonni e zii. Ma aspetti un attimo, Barbara… [390]
390
Да, они братья. И носят фамилию их отца, и дяди, и бабушки. Но взгляните, Барбара (итал.).
Старший инспектор подошел к другому краю стола, на котором лежала стопка папок, в которых содержался собранный им материал о смерти Анжелины Упман. Из этой стопы он достал фотографии похорон англичанки, быстро их перебрал и нашел две, которые хотел. Эти фотографии он положил на список сотрудников фирмы и сказал, указывая на изображенного на них человека:
– Даниэле Бруно.
Голубые глаза англичанки расширились, когда она увидела изображения. На одном из них Даниэле Бруно серьезно говорил с Лоренцо Мурой, положив ему руку на плечо и приблизив свою голову к его. На другой он был просто одним из членов футбольной команды, которые пришли на похороны, чтобы поддержать своего коллегу в трудный момент. Хейверс долго рассматривала эти фотографии, затем отложила их в сторону. Как и предполагал Сальваторе, она опять взяла в руки список сотрудников и нашла имя Даниэле Бруно. Он был директором по маркетингу. Как и братья, он мог приходить и уходить тогда, когда ему вздумается, и выносить из помещения все, что захочет, не вызывая при этом никаких вопросов.
– Да! Да! Да! – закричала Барбара и вскочила на ноги. – Вы просто гений, Сальваторе, черт возьми! Вы смогли найти связь! Вот она! И вот как это было сделано!
Она схватила его лицо в свои руки и взасос поцеловала его в губы, но тут же – видимо, так же как и он сам, – обалдела от того, что сделала, потому что резко отстранилась и сказала:
– Боже. Прости, напарник… Простите, Сальваторе. Но спасибо, спасибо вам. Что мы делаем теперь?
Ло Бьянко понял только «простите», и больше ничего. Показав на дверь, он сказал:
– Venga.
Лукка, Тоскана
Даниэле находился в комнате для допросов, которая была ближайшей к кабинету Сальваторе. Пока он ожидал, Бруно умудрился так накурить в комнате, что задохнулась бы и корова.
Сальваторе сказал «basta», когда они с Барбарой вошли. Он подошел к столу, убрал с него пачку сигарет и переполненную пепельницу и убрал их за дверь. Затем он открыл крошечное окошко под потолком. Дыма через него выходило мало, но это была хоть какая-то гарантия, что они смогут подышать еще несколько минут, прежде чем окончательно задохнуться.