Вселенная шай-ти
Шрифт:
– Поставь меня на землю!
– воззвала к разуму Ашая Соня, вновь переключая на себя его внимание.
– Я тяжелая!
– Не хочу. Легкая.
– Ах так, - притворно возмутилась девочка, - тогда понесешь меня до самого дома! И если у тебя заболят руки - то это твоя вина будет! Вина и упрямство!
– Как пожелает мой свет.
Соня рассмеялась, обняла Ашая за шею и поцеловала куда-то в висок. Он снова был с нею и она даже почти забыла о Жрице, сейчас недовольно изучающей разбитую чашку и делающей вид, что нет рядом с нею почти пьяных от счастья и новой встречи пары.
*
Домой Соня с Ашаем пошли далеко не сразу: выходной день
Город шай-ти был похож на картинку из фентезийной книжки. Даже не книжки - альбома, где единственной границей оказывались лишь воображение художника да лист бумаги. Под ногами - белый камень, по обочинам - синяя трава, а над головой вместо неба ветви деревьев. Они росли свободно, как хотели, тянули свои ветви ввысь и в стороны, цепко сплетаясь ими с собратьями и образовывая своеобразную крышу-шатер. Лучи двух солнц пронизывали острую листву насквозь, и это было потрясающе красиво: золотые, искрящиеся светом столбы.
– Знаешь, оно совершенно волшебно вот так вот, а не на машине, Ашай! Нет, летать тоже круто, но гулять… - рассмеялась Соня, довольно щурясь и подставляя лицо под лучи мягкого осеннего солнца.
– Это смотря куда поехать, мой свет. Здесь есть места, которые можно увидеть только из-за стекла ти-ди.
– Все равно не то. Хотя, может, и здорово. Но мне очень не хватало именно таких выходных… - призналась девочка, обходя по кругу куст с розовыми цветами-колокольчиками с темно-бордовой серединкой и ярко-голубыми краями и мысленно уговаривая себя не портить городское имущество, даже если очень хочется букет.
– Когда я была маленькая, мы с родителями довольно часто ездили на ВДНХ - это место в городе, где можно гулять. На его территории есть карусели, колесо обозрения, красивые павильоны… Фонтаны тоже есть, маленькие и большие, но “Каменный цветок” уже несколько лет стоит на реставрации. И весной там всегда очень много цветов, столько, что в глазах пестрит.
Соня задрала голову и теперь упорно смотрела на колыхающуюся над головой листву, всеми силами пытаясь загнать слезы вглубь себя. Пусть и понимала, что от Ашая слезы не спрячешь: он выше нее, ему только голову наклонить и нужно, чтобы увидеть…
– Прости, - мягко обняв Соню и прижав ее к себе спиной, попросил Ашай. Он не смог бы сказать, за что просил прощения: ему просто было больно видеть свой свет таким.
– Тебе-то за что извиняться?
– Соня не видела смысла в извинениях.
– За Крыса или Кор-ара? Но без них мы бы не встретились никогда, так бы и жили, тянулись непонятно куда, вверх, через космос, не имея сил дотянуться. Это куда хуже, если подумать.
– Но там твой дом.
– Я уже не уверена в этом, - горько обронила Соня.
– А извиняться прекрати. Ты ничего не сделал, за что можно и нужно было бы.
– Рискну повторить тебя - не уверен, - ответил Соне Ашай.
– Зато я знаю. И ты вообще какой-то терпеливый сверх меры! Или молчишь слишком хорошо. А я… Это же я, походя, не заметив, обижаю тебя - мне просить твоего прощения надо.
Соне каждый раз было безумно больно смотреть на вмиг стекленеющие глаза Тай-до-рю, видеть, как он закрывался, отворачивая от нее лицо и пряча подрагивающие руки. Она тогда забивалась к нему под бок, прижималась, утыкаясь носом в прохладную кожу, и почти беззвучно просила прощения. И объясняла, что никогда не хотела чтобы он подумал, будто не нужен ей, будто на Земле могло быть лучше, чем рядом с ним. Но в такие минуты он почти не слышал ее, и тогда Соне становилось по-настоящему страшно. И только в тот момент, когда Ашай вздыхал и расслаблялся под ее руками, она могла вновь начать дышать и жить.
– Свет мой! Да разве же можно!
Объятие вышибло у нее из груди воздух, у Сони даже голова закружилась! Ей даже иногда начинало казаться, что так Ашай пытался скрыть ее от всего и вся, впечатывая в себя, вплавляя - ее и не видно-то было почти из-под его рук и одежды!
– Можно.
– Нельзя. Не смей, мой свет, не смей брать вину только на себя, надуманную или правдивую. Мы же договорились: на двоих, все на двоих. Я от своих слов не отказываюсь, а ты?
– на ухо, тихим шепотом спросил Ашай.
Соня покачала головой: нет, она не отказывалась.
– Тогда - пусть. Проблемы мы с тобой решаем, как можем, но решаем. Что там говорят окружающие, не важно, они чужие и не знают ничего, - Ашай криво усмехнулся.
– Я услышал тебя, ты приняла меня. И только это - ты понимаешь, свет мой, - имеет значение.
Его всегда удивляло то, насколько у Сони мягкие волосы - удивляло и восхищало. У всех шей-ти волосы были жесткими, почти колючими, ломкими и оттого короткими, до плеч отрастить - возможный максимум. Шай-ти не стриглись никогда, только косы плели сложносоставные, с самого детства и до смерти, но и волос у них был другим - прочным, жестким, но гибким.
– Но я приношу тебе столько неприятностей… и не чувствую тебя совсем, - тихо произнесла Соня.
– Кто тебе это сказал?
– Никто не сказал, просто…
– Соня. Кто?
– спросил одними губами Ашай, не решаясь повысить голос даже на полтона. Он был почти в бешенстве: и обойти их пару по кривой старались все, гуляющие сейчас по парку.
– Тай… Тай-до-ко. Не этими словами, но смысл-то никуда не делся…
Это не стало для Ашая сюрпризом: чего-то такого от разговора со Жрицей он и ожидал. Тай-до-ко всегда отличалась долгой памятью и никогда не прощала обид. А он отказался занять пустующее место ее тьмы. Хотя предложение было более чем щедрым. Тай-до-ко уже много лет носила статус “свободной”, и партия у них бы сложилась неплохая. Просто поверить, протянуть руку - и приутих бы внутри голос, что звал сквозь пространство и расстояние, провисла бы между двумя невстретившимися связующая нить. Благополучие собственной расы, власть и влияние, возможность избежать безумия - сказать “да” было тогда вполне логичным решением. Но он, мальчишка, только-только занявший пост Тай-до-рю, сказал первое в жизни “нет”. Свою пару Ашай был не согласен променять ни на кого.
И получил в награду за проявленное упрямство годы ожидания и поиска. И Соню.
– Это неправда. Ты не должна верить ей, в Тай-до-ко говорит уязвленная гордость и одиночество. Ты не обуза, не неприятность, мой свет, ты радость. Моя. И я безмерно счастлив, что встретил тебя, - ломко улыбнулся Ашай.
– А Тай-до-ко… Я когда-то давно отказал ей в праве стать моим светом. Подобное для нее простить невозможно, а желание перекроить реальность с каждым отказом становится только сильнее.
– И она на такое сопосбна?
– Скажем так, у нее было для этого достаточно сил и возможностей.
– А теперь?
– Нет.
Соня посмотрела на него снизу вверх, серьезно и внимательно: Ашай ждал нового вопроса.
– Почему?
– Что?
– Почему отказал?
– У меня была и есть ты.
В груди у Сони гулко забилось сердце: вроде и ничего нового Ашай не сказал, но интонация…
– А я не знала.
– Да, - согласился шай-ти, - ты думала, что выбор один на всю жизнь. Зачастую так и есть… Но не всегда. Я бы даже выразился более конкретно - далеко не всегда. Шей-ти легче выжить после смерти своего шай-ти, для нас же подобное, наоборот, почти невозможно. Мы больше привязаны, наша зависимость сильнее, когда мы встретили.