Всем глупышкам посвящается
Шрифт:
Но вот однажды на дорогу забрел побитый кот. Он был грязно-серого цвета с зелеными глазами. Я приютила его, вычесала, очень надеялась, что он ничем не заразный и приличный кот. А этот мерзавец покормился у меня два дня и сбежал. Однако я верила ему, подлецу. Вы скажете, что, возможно, то была девочка, но только мальчик мог столько есть и любить лежать на женской груди. На память о нем у меня осталось только одно фото и жалость к его будущему. Так уж, видно, сложилось, что эти две вещи - неизменный атрибут мужчин, которых любишь всем сердцем.
После пропажи кота, я стала больше рисовать, чтобы убить время. Дома делать было больше нечего, еда была, погода сопутствовала, Джек, по моей просьбе, достал краски и мольберт, так что натюрмортов, пейзажей и простых карандашных набросков стало неимоверно много.
Однажды, когда очередная работа была закончена, я позвонила Джеку. У них там, в Америке, лили бесконечные дожди, от которых он прятался под крышей дома, накинув зачем-то капюшон. Он говорил со мной под звуки ненастья, в темноте.
– А у нас заливает только солнце. Посмотри.
– Ты будто бы, жила в городе.
– Переехала.
– Опять переехала?
– Опять переехала.
Джек водил глазами по экрану:
– Я воображаю, что стою там, рядом с тобой и вижу все в реальности.
– Я тогда буду воображать, что стою у тебя в комнате и вижу тебя.
– Скоро мы увидимся, - сказал он в шутку, а я выронила из руки кисть.
– Смотри, что я нарисовала сегодня.
Бумажку с изображением цветочного поля я протянула к камере планшета, и с восторгом наблюдала, как наполняется улыбкой любимое мое лицо.
– Я бы повесил это у себя над кроватью, чтобы представлять, как ты рисуешь такое, сама, с усердием, выводя все маленькие штрихи.
Я, должно быть, покраснела. В голову пришла сумасбродная идея.
– Джек, скажи свой адрес.
Быстро записала все, что он сказал. Числа, буквы - кроме штата и страны вообще ничего не понятно. Тем не менее, я успела запечатлеть значки, столь значимые для меня.
– Зачем?
– он опомнился спустя секунду, но было поздно.
Связь пропала. Ее тут практически никогда и не было, хоть даже и интернет был проведен. Смешно, не правда ли, ни газа, ни отопления, а интернет есть. Но в сторону делему современных потребностей человека, лучше послушайте, что было дальше. На следующий день, вооружившись бумагой и ручкой, я написала пару строк, прикрепила свой рисунок и поехала в город, пока Джека не было. Мы вернулись в одно время. Я сказала, что ездила на почту отправить другу письмо. Забавно, он и тут ничего не стал спрашивать. Просто улыбнулся недоверчиво. Просто ушел к себе. Просто заперся в своем воображаемом литературном мире, уходя от видимых и невидимых проблем. Он просто закрылся от меня в отвращении и жалости к себе. Просто стал равнодушным.
Через десять дней мне пришло сообщение от Джека. Ровно через десять дней я узнала, что оно дошло до него. Даже не знаю, как объяснить, что я тогда испытала. Он отправил мне фото, на котором мой рисунок висел у него на стене. В голове билась мысль о том, что то, что я делала своими руками не так давно, вот тут, прямо на этом месте, теперь он держит в своих руках и может читать и рассматривать, радоваться этому. Я держала этот клочок бумаги в своих руках, а теперь он в его руках. Понимаете, это подобно касанию через полмира. Я была с ним. По-настоящему. По- настоящему дотронулась до его тела. И эта мысль разбудила всех мурашек, живших у меня на коже. Можно ли умереть от счастья? Нужно.
Вот ведь как мир устроен. Болезненно все время, но краткие секунды окупают годы сполна.
– Еще пару счастливых моментов подарила мне, - писал он, а я забывала, как дышать.
Перестанет ли когда-то бросать в дрожь? Боже, пусть не перестает, ну, пожалуйста.
– Я просто хотела тебя порадовать.
– Глупая. Как же я тебя люблю, - немного погодя, он добавил.
– Я тебя тоже порадую.
Глупый. Только ты один и радовал.
Думала ли я о том тогда, что брак мой рушится на части, и, что можно было спасать его? Вряд ли.
И, вы уже знаете, одной ночью спасать его стало совсем невозможно и бессмысленно.
Все кончилось, когда он плакал у меня на коленях. Больше нечего сказать о нашем браке, кроме того, что это был один из типичных союзов нашего времени, когда ничто не хранится, и, когда один обманывает, а другой - обманывается.
IX
Тут мне на телефон пришло сообщение... От моей любви.
Я ехала домой, к родителям, в машине с милейшим водителем. Под пробегающие в окне деревья и под жуткую музыку, что он включил по радио, я узнала, что Джек, просто подумайте, приезжает в Киев через три дня. Три дня - и он тут.
На экране телефона светилось только число и подпись: "Встреть меня в этот день в аэропорту. Я лечу в Киев".
МАТЕРЬ БОЖЬЯ. ОН. ПРИЛЕТИТ. ЧЕРЕЗ. ТРИ. ДНЯ.
Я отказывалась верить, впала в ступор. Очнулась только когда водитель махал руками передо мной:
– Приехали.
Я оставила деньги на сидении, положила их дрожащими руками и, когда он уже уехал прочь, все еще стояла, замерев, посреди многолюдной улицы. Я не знала что делать, куда бежать и кому крикнуть о безумном счастье своем - быть вольной, свободной от оков, дышащей. Схватив вещи, я ринулась на ближайший троллейбус до дома. Через пол часа была уже у дверей квартиры, в которой жила с мамой.
Я не была тут целую жизнь, и, кажется, ничего уже не узнавала. Звонила в дверь так долго, что едва не сломала звонок. Когда по ту сторону послышались шаги, я замерла в ожидании и страхе. Сердце билось так часто, как шагали там. Резко дверь открылась, а я увидела миловидное женское лицо. Но не мамино.
Женщина с вопросом в глазах смотрела на меня и ожидала, когда я заговорю. Проглотив комок в горле, я вымолвила вопрос о маме, назвала ее имя и внешность. А мне ответили, что такую они не знают. За дамой быстро закрылась дверь. Странно, даже запах в квартире сделался каким-то другим. Отогнав шок, я позвонила к соседям. Женщина, которую я знала давно, теперь смотрела на меня, не узнавая. Потом она извинилась, рассмеялась безумно и огорошила: мама давно переехала отсюда. Еще одна дверь вдруг закрылась передо мной.
В растерянности, какую раньше я видела только в глазах мужа, я шла по родным улицам. Тут я еще год назад шагала в школу, тут встречалась с друзьями, знала каждый куст и каждый камушек. Ничто не изменилось здесь, хоть места и стали чужими. В бессилии я опустилась на скамейку. Мимо проходили знакомые люди, по-знакомому смотревшие на меня. Слышался детский смех на площадке и привычные, житейские разговоры. Хоть кто-нибудь из них знал, что весь мир встал с ног на голову только что от одного сообщения? Кому можно было рассказать, что через день-два человек, с места всю жизнь не сдвинувшийся, пересечет океан ради меня? К дьяволу! Никому и дела не было. Мне нужно было набраться храбрости и позвонить. После долгих гудков она сняла трубку, и, я не дала ей еще договорить и слова - начала спрашивать. Где она живет? Куда пропала? Срочно пусть даст мне свой адрес, срочно!