Всем застрявшим в лифте
Шрифт:
После отъезда хозяев кот окончательно съехал со своих кошачьих катушек. Периодически он орал дурниной что-то нечленораздельное так, что казалось, кто-то пытает вьетнамского партизана. Иногда пытаясь нагадить в тапочек, он пристраивался сверху, принимал подобающую случаю позу и… задумывался. Потом, озадаченно глядя на тапок, долго вспоминал, а собственно, что он то тут делает?
В общем, тоска по хозяевам проявлялась весьма неоднозначно, что неудивительно для его атрофированного мозга. А вот жрать он хуже не стал. Все так же брезгливо лапой ворошил
Самое страшное началось через два дня. У Барсика полезла шерсть. Не в смысле начала отрастать, а совсем наоборот. Та, что была на нем, покидала его организованно и масштабно. Не знаю, это ли или еще что, но характер животины стал совсем невыносимый, и ко всему прочему у этого гада изменились вкусовые предпочтения, чему я был несказанно рад. Потому что стерлядку и вырезку теперь съедал я, а этого поганца кормил колбасой. Хотя откровения ради надо сказать, что он, может быть, и продолжал бы уминать деликатесы, но мне тоже хотелось.
И вот в один ничем не примечательный день, Барсик, жадно жуя очередную порцию колбасы, естественно, перед этим не забыв нассать мне в ботинки, как-то захрюкал, закашлялся. И двинул копыта. Точнее, откинул когти. В общем, протянул лапы.
Мои яйца над кипящим чайником вполне реалистично замаячили перед глазами. Что делать?
Самое лучшее, что я смог в панике придумать, это загрузить сдохшего кота в морозилку, дабы предъявить хозяевам по приезде в доказательство того, что он никуда не убегал и я его не убивал, а сдохло оно от необузданной кошачьей тоски по дорогим хозяевам. А сам рванул на три дня на дачу, немного приглушить боль утраты водкой.
…А утром следующего дня вернулись Мария Петровна и Иван Афанасьевич, на несколько дней раньше, чем планировали.
Ну, что могу сказать. Первая открыла холодильник Мария Петровна. Увидев злорадно улыбающуюся Барсикову рожу с инеем на усах и потрогав пальчиком уже твердого, порядком замороженного импортной морозилкой котика, она прореагировала вполне адекватно. Обморок, «Скорая», уколы.
…А я… Я приехал через три дня, ознакомился с приказом об увольнении и свалил на Севера. И знаешь, не жалею.
КОММЕРСАНТЫ БАНАНОВЫЕ
В далеком, но сильно запомнившемся 1992 году сидели мы с друзьями в общаге одного технического вуза и размышляли. А размышляли мы о том, где заработать денег.
— Мож, закрышуем кого? — предложил Витек. — Вон, под общагой магазин поставили. Будут бабки нам платить?
Мы тут же загнулись в пополаме, представив Витька в роли крыши. Витька, вес которого вряд ли превышал вес кассового аппарата в этом же магазине, а худоба была темой постоянных приколов. Бандитом он никогда не был, просто дискуссия носила свободный характер, и все предложения внимательно выслушивались. Даже такие нелепые.
— А давайте баксы покупать-продавать? — разродился Димон. — Ночью в палатке дешевле купишь, утром дороже продашь? Вон Серега (он кивнул на меня) иногда делает так, и все о’кей.
Я действительно периодически приходил в палатку, где на тот момент работал мой друг, и всю ночь, сидя рядом с ним, покупал доллары, естественно, дешевле, потому что «ночной курс». За ночь я три раза успевал потратить рубли, затариться долларами и смотаться в нашу же общагу, где спокойно продавал зеленую валюту каким-то арабам и вьетнамцам, но уже по нормальному курсу.
Заработок этот нельзя было назвать регулярным и безопасным. Потому что, помимо ментов, там приходила еще и вот эта самая крыша, но не в виде худосочного Витька пешком, а даже совсем наоборот — в виде двух конкретно упитанных «чиста пацанов» на «девятке». Смотрели они не опозоренным высшим образованием взглядом, совершенно одинаково что на бутылки, что на нас, что на сникерсы. Для них мы были все одинаково ценны.
Иногда туда приходили люди с обрезами из охотничьих ружей. Приходили они, как правило, ночью, просовывали в окошко ствол и тихо просили угостить их деньгами и водкой. Иногда просили открыть дверь и тогда сами брали, что хотели. И почему-то всегда прощально салютовали выстрелом в витрину. По крайней мере два раза так было точно.
Поэтому сие предложение я отмел как сильно рискованное и противоречащее закону.
— А у меня знакомый на рынке торгует. Фруктами там разными, овощами, — мечтательно проговорил Олег с погонялом Хохол.
— А где он их берет? — возник резонный вопрос.
— Та на оптовой базе. Приезжает, покупает оптом дешевле и продает в розницу дороже, — пояснил Хохол.
— Да ну-ууу, — протянул народ, — где все хранить, где торговать?.. Нее-е-е, не пойдет.
А меня эта мысль зацепила. Когда, так и не придя к консенсусу, господа будущие коммерсанты разошлись, Олег поведал мне всю цепочку поподробнее.
— Ну чо, — подытожил я, будем пробовать.
На следующий день мы с Хохлом на моей древней «Волге» поехали на оптовую базу. Бананы там действительно имелись. Только вид они имели какой-то непрезентабельный.
— Ничего, — успокоил меня Хохол. — Денек полежат и пожелтеют.
Побегав по базе и внеся в кассу денег, мы затарились двумя десятками коробок с бананами. Салон «Волги» сразу стал напоминать банановое кладбище. Эти зеленые заморыши торчали изо всех щелей и навевали мысль о грядущем прорыве в российской коммерции.
Операция «продажа бананов» была намечена на завтра.
Всю ночь я ворочался и волновался, как бы злоумышленники не разгрузили машину, пока я тут сплю. Хотя запах от машины стоял такой, что наверняка злоумышленники падали без сознания метров за пять до автомобиля.
Утром, как и было договорено, я приехал на рынок. Около пустой коробки из-под телевизора, на которой красовались весы, гордо ждал Хохол. Венчало гордую композицию объявление «Бананы не дорого. Специальный сорт».
— А что за сорт-то такой, специальный? — поинтересовался я.