Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920
Шрифт:
„Эта роль позволила мне создать весьма волнующую композицию, состоявшую из трех последовательных ступеней: сначала молодой офицер, занимающий блестящее положение в свете, затем монах, страданием побеждающий страсть, и, наконец, обломок, истерзанный скорбью старик — отец Сергий”.
Фильм обличал придворную аристократию XIX века и показывал молодого дворянина, принявшего постриг. Вершина фильма — сцена, где молодой монах, борясь с плотским искушением, отрубает себе топором палец. Картина, восторженно принятая во Франции, была превосходно смонтирована, декоративное оформление, монтаж и работа со светом заслуживали самой высокой оценки. Фильм „Отец Сергий” можно причислить к лучшим достижениям мирового кино 1917 и 1918 годов. Он свидетельствует
Революция не только проникала в сюжеты фильмов — даже таких, как „Отец Сергий”, — она давала себя знать и в студиях, где нарастали волнения среди рабочих и техников. В июле 1917 г. бастовали многие служащие Скобелевского комитета. В период между Февральской и Октябрьской революциями в кинематографии — киностудиях, прокатных конторах, кинотеатрах — прошел ряд забастовок, в результате которых рабочим и служащим удалось добиться повышения оплаты труда…
Если рабочие и низшие служащие кинопредприятий создавали свои профессиональные союзы, то режиссеры, сценаристы, видные актеры также объединялись. Они создали Союз работников художественной кинематографии, враждебно относившийся к профсоюзам и поддерживавший предпринимателей. Союз работников художественной кинематографии помещался в Москве в модном кабачке „Десятая муза”.
Этот союз, так же как большинство посетителей „Десятой музы”,после Октябрьской революции занимал антибольшевистские позиции. Объединявшиеся там люди боролись за сохранение прежней мистико-символистской направленности кинотворчества и за интересы крупных предпринимателей, выплачивавших им высокие гонорары, а порой и предоставлявших участие в прибылях.
Однако политические события стремительно развивались, а классовая борьба разгоралась все сильнее. Время перехода кинематографа в руки подлинно народной власти приближалось. Вооруженное восстание революционного пролетариата свергло Временное правительство. Власть перешла к Советам.
В ночь на 25 октября (7 ноября) в Петрограде открылся II Всероссийский съезд Советов. Осуществился всенародный лозунг „Вся власть Советам!”. Ленин, избранный главой правительства, сразу же провел декреты о мире и земле. Октябрьская революция в столице свершилась. Она не замедлила восторжествовать на всем огромном пространстве бывшей царской империи.
Через двое суток после перехода власти в руки Советов новое Советское правительство организовало Государственную комиссию по просвещению и поставило во главе ее А. Луначарского. Затем в этой комиссии при отделе внешкольного образования, руководимом Н. К. Крупской, был создан фотокиноотдел. Советское кино сделало свои первые шаги…
Глава XXX
ЧАРЛИ-БУНТАРЬ (ЧАПЛИН в 1917–1919 гг.)
„Quousque tandem, Catilina…" „Доколе, наконец, Каталина…” В „прекрасную эпоху” еще в моде был Цицерон и латинские изречения. Но в 1917 году на всех фронтах, во всех окопах, во всех гарнизонах раздавался безудержный могучий клич солдат: „Война надоела1”. В тот год он нашел отзвук в фильмах Чаплина, произведя разительную перемену в его творчестве. Если бы мы могли в течение нескольких дней беспрерывно смотреть фильм „Жизнь Чарли”, который начинается в 1914 году картиной „Зарабатывая на жизнь” и кончается в 1940 году „Великим диктатором”, охватывая две войны, мы были бы поражены тем, какой перелом произошел в этой жизни в 1917 году. Покончено со смехом, шутками, танцами как самоцелью. Свидетель превратился в судью, и он обвиняет. Сдержанность и осторожность делают обличение более грозным… „Спокойная улица”, „Иммигрант”, „Бродяга”, „Собачья жизнь”, „На плечо!", „Солнечная сторона”— шесть шедевров,
„Спокойная улица” находится в Лондоне. Но, рассказывая о жизни обездоленных Англии, фильм на самом деле показывает жизнь обездоленных Америки. Ибо Чаплину приходится принимать некоторые меры предосторожности. В 1948 году действие картины „Мсье Верду”, этого антиамериканского фильма, происходило в Париже.
„Спокойная улица” от начала до конца — гениальное кинопроизведение, без единой погрешности, без единого спада. Сила сатиры маскируется острым юмором, которым Чаплин еще никогда не пользовался с таким успехом.
Сценарий высмеивает традиционную мораль американских фильмов, где „спасение в последнюю минуту”, благополучный конец, счастье, устанавливаемое полицией и пастором, торжествующее ханжество представлены как необходимые и достаточные условия человеческого братства. Гриффит на протяжении всей своей творческой карьеры принимал это мировоззрение без всякой критики.
Бродяга Чарли получает поручение от евангелистов. Он встречается с очаровательной Эдной из Армии спасения. Любовь возвращает его к добру: он отдает украденные им пожертвования и спешит в ближайший полицейский участок — он хочет стать полисменом. По сатирическому замыслу, завуалированному Чаплином, роли полицейского комиссара и его агентов исполняют артисты, которые играли евангелистов, проповедующих в трущобах.
Чарли — постовой полисмен на улице, иронически названной „Спокойной”. Какой-то исполин, сила которого безгранична (Эрик Кэмпбелл), расправляется с полицейскими, которые осмеливаются появиться на этой улице, и их приносят в полицейский участок на носилках. Чарли, простодушный и чистосердечный, испытывает на „Голиафе” силу своего мундира. Затем он вступает в неравную борьбу; он побеждает, скорее по воле случая, чем с помощью изворотливости, — его противник одурманен светильным газом. Закованного „Голиафа” доставляют в участок. Но вот он приходит в себя, разбивает ручные кандалы и бежит на „Спокойную улицу” отомстить „Давиду”.
Сострадательная Эдна посещает трущобы в сопровождении ухаживающего за ней галантного полисмена, ставшего начальником в этом квартале. Но возвращается „Голиаф”, и начинается погоня. Чарли укладывает противника, сбросив на него со второго этажа чугунную печку, и становится на время непобедимым атлетом, когда получает укол в ягодицу от морфиниста, который похищает Эдну и держит ее как пленницу в погребе, украшенном портретом Георга V. „Любовь взяла верх над силой. Сладость прощения принесла Мир и Надежду на „Спокойную улицу”, — возвещает с едкой иронией последний титр, открывающий панораму трущоб, отныне управляемых религией и полицией, уподобленных американскому городку в воскресное утро, когда святоши отправляются в храм.
Острая сатира, высмеивающая полицию, религию и гангстеров, подсказана глубокой любовью к бедным кварталам, в которых прошло детство братьев Чаплин. Чарли высмеивает некоторых „бедняков”, но при этом он обрушивается на богачей-благотворителей. Например, он показывает, как Чарли, прицепив на грудь жалкого, опустившегося отца многочисленного семейства полицейскую бляху вместо медали, кормит его отпрысков, бросая им, словно цыплятам, хлебные крошки.
„Иммигрант” далек от совершенства и содержательности „Спокойной улицы”. Правда, сатира здесь не маскируется иронией и приводит скорее к драме, чем к фарсу. В основе фильма — воспоминания Чаплина о приезде в Америку. Маленький комедиант приезжает туда на грузовом судне, нагруженном мулами и свиньями. Дальше изображается тягостное положение миллионов иммигрантов, которые приехали в Нью-Йорк между 1900 и 1914 годами в надежде на райскую жизнь, а попали в беду — их ждала либо безработица, либо самый низкооплачиваемый труд.