Всеволод Залесский. Дилогия
Шрифт:
– Поможет, куда денется. Разрешите? – Егоров подождал, пока капитан спрыгнет с подножки на землю, открыл дверцу и вышел.
Глухое место, деревья уходили куда-то ввысь, машины заехали, похоже, на дно оврага.
Егоров махнул рукой, указывая водителю второй машины, куда становиться. Лейтенант в кабине выглядел настороженно, когда он выпрыгнул наружу, то оказалось, что кобура у него расстегнута.
– Доброе утро, лейтенант! – Сличенко широко улыбнулся и протянул ему руку. – Не думал, что снова встретимся.
На
– Как ты насчет поработать? – спросил капитан.
– Вы о чем, товарищ капитан?
– Ну, руками поработать, вместе с бойцами. Понимаю, что это неправильно, сам против панибратства, но такое дело, что времени нет ни у меня, ни у вас. Мне нужно успеть все быстро, да и вам до шести требуется быть на станции. Ящики нужно с машин снять и на землю аккуратно поставить. Так, чтобы я потом их смог так же аккуратно загрузить на свои машины. – Капитан демонстративно стал закатывать рукава гимнастерки. – Думаю, товарища военинженера первого ранга мы освободим, а сами вместе с водителями и вашими ребятами…
Лейтенант посмотрел на Егорова, тот улыбнулся и кивнул. Лейтенант только что окончил училище и еще очень серьезно относился к правилам и приказам. Он знал, что имущество со складов необходимо доставить на станцию, и ему ничего не говорили об овраге и лесе.
Но товарищ военинженер первого ранга не возражал, а ему, как начальнику склада, виднее. И капитан имел особые полномочия.
– Куда складывать? – спросил лейтенант.
– Во-он туда! – капитан указал пальцем под деревья. – Только ты, лейтенант, уж будь добр, своих бойцов вначале построй, чтобы товарищ военинженер всех проинструктировал… И водителям, я думаю, будет нелишним напомнить… Груз специфический…
– Да, – кивнул Егоров.
– Есть, – ответил лейтенант и, повернувшись к бойцам, топтавшимся возле машин, четко и по-уставному приказал построиться в одну шеренгу. И, подняв левую руку, указал, в какую сторону от него должен построиться личный состав.
Егоров молча поманил пальцем водителей, которые с неохотой пристроились к левому флангу короткого строя.
– Равняйсь! – Лейтенант хотел доложить начальнику о том, что бойцы построены, но Егоров махнул рукой.
– Вольно, – сказал Егоров, и лейтенант продублировал его приказ:
– Вольно.
– Товарищи, – сказал Егоров, – нужно разгрузить ящики с машин и уложить их вот туда… Напоминать, что ящики нельзя ни стукнуть, ни тем более уронить, не нужно, надеюсь? У нас есть полчаса, не больше. После этого…
Капитан даже не стер с лица улыбку, когда резко ударил прикладом автомата военинженера слева под ребра. Егоров задохнулся от боли, его согнуло и стало валить на землю.
То, что происходит нечто неправильное, все, стоявшие
Понять это успели все.
Сделать ничего не успели. Или почти ничего.
Автомат, висевший на шее у капитана, выплюнул длинную очередь. Пули торопливо пробежали по линии строя, дырявя гимнастерки и выплескивая фонтанчики крови. От дула до целей было всего четыре шага, поэтому пули прошивали тела насквозь и стучали по стволам деревьев на краю полянки.
Капитан стрелял справа налево, очередь повела ствол автомата вверх, водителям пули попали в животы, пробили грудь бойцам и прошили лейтенанту плечо. Одна пуля попала в голову, по касательной, опрокинула лейтенанта на пожухлую прошлогоднюю листву.
– Вот так, – сказал Сличенко, опуская автомат. – Извините, ребята…
– Что… что вы делаете?.. – хриплым от боли голосом спросил Егоров. – Я…
– Я вас не очень сильно? – Сличенко тронул военинженера за плечо, но тот оттолкнул его руку. – У меня не было выхода…
– Выхода… – Егоров, держась левой рукой за бок, выпрямился, его правая рука лихорадочно шарила по кобуре. – Я тебе… Я…
– Успокойтесь, Артем Егорович. – Капитан вытащил пистолет из кобуры Егорова, отстегнул ремешок и сунул пистолет себе за ремень. – Придите в себя!
– Мерзавец! Сволочь!
– Да-да, и сволочь, и мерзавец… – кивнул Сличенко. – И я еще и не такое сделаю… Вы же знаете, что я задумал. Знаете ведь, я вам говорил. Говорил…
– Можете пристрелить и меня, – выкрикнул Егоров. – Можете стрелять в спину, а я… я ухожу!
Военинженер повернулся и пошел прочь.
«Пусть стреляет, – бормотал Егоров. – Он сошел с ума. Он…»
– Артем Егорович! – повысил голос Сличенко. – Стойте.
– Идите вы!.. – Егоров даже не смог с ходу придумать, куда следовало отправляться этому безумцу. – Будьте вы прокляты!
«Сейчас он выстрелит, – подумал Егоров. – Вскинет автомат и нажмет на спусковой крючок. И все останется позади». Больше не будет так жгуче стыдно перед собой и теми людьми, которых Егоров обрек на смерть. Сейчас…
Выстрел.
Егоров замер, втянув голову в плечи.
Это был пистолет. Не автомат – пистолет. И пуля не ударила Егорова в спину, не пробила затылок.
Сзади послышался невнятный выкрик, потом ударил автомат. Длинная очередь. Патронов на десять.
Егоров обернулся. Капитан держал автомат в одной руке, на земле извивалось тело лейтенанта. Лейтенант все еще держал в руке пистолет, еще сучил ногами и хрипел, но уже был мертв.
Сличенко выронил автомат, оглянулся на Егорова, застонал и опустился на колени.