Вскрытые вены Латинской Америки
Шрифт:
Железные челюсти сжимают горло Бразилии
Железная руда, добываемая Соединенными Штатами в Бразилии или Венесуэле, обходится североамериканцам много дешевле, чем полученная в собственных недрах. Но не это — главная причина отчаянного стремления США поставить под свой контроль максимальное число железорудных месторождений за пределами их границ. Покупка таких залежей за границей или установление над ними контроля является не только делом бизнеса: в еще большей степени это диктуется своего рода императивом, обусловленным интересами национальной безопасности США. Как мы уже отмечали, недра этой страны иссякают. Без железа сталь производить невозможно, а 85% всей промышленной продукции Соединенных Штатов в той или иной степени сталь содержит. Когда в 1969 г. сократились поставки железа из Канады, немедленно было отмечено повышение его импорта из Латинской Америки.
Гора Боливар в Венесуэле настолько богата железом, что «Юнайтед стейтс стил корпорейшн» грузит взятую из нее породу прямо в трюмы судов, направляющихся в США. Склоны горы изъедены бульдозерами, подножие ее уже почти исчезло. По расчетам корпорации, стоимость содержащегося здесь железа составляет около 8 млрд. долл. Лишь за 1960 г. «Юнайтед стил» и «Бетлехем стил» получили больше 30% прибыли на вложенный ими в разработку железорудных месторождений в Венесуэле капитал, а сумма доходов, распределенная среди пайщиков обеих корпораций, оказалась
Благодаря информации, добытой и распространенной еще в 1910 г. собравшимся в Стокгольме Международным геологическим конгрессом, деловые люди в Соединенных Штатах впервые получили возможность узнать о размерах природных богатств, таящихся в недрах ряда стран. Одними из наиболее соблазнительных, пожалуй, оказались те, что имеются в Бразилии. Много лет спустя, в 1948 г., при посольстве Соединенных Штатов в Бразилии была создана новая должность атташе по минеральным ресурсам. У этого дипломата сразу же оказалось не меньше работы, чем у военного атташе или советника по вопросам культуры: работы было так много, что вскоре вместо одного «минерального» атташе назначили двух[28]. Спустя немного времени «Бетлехем стил» получила от правительства президента Дутры прекрасные месторождения марганца в Амапа?. В 1952 г., согласно подписанному между США и Бразилией военному соглашению, последней запрещалось продавать сырье стратегического значения — в частности, железо — социалистическим странам. Именно это условие стало одной из причин трагического конца президента Жетулио Баргаса, который осмелился нарушить такой запрет, дав разрешение на продажу Польше и Чехословакии в 1953 и 1954 гг. железной руды по ценам более высоким, чем платили Соединенные Штаты.
В 1957 г. «Ханна майнинг корпорейшн» скупила за 6 млн. долл. большинство акций британской фирмы «Сент-Джон майнинг корпорейшн», которая еще с давних времен, когда Бразилия была империей, добывала золото в штате Минас-Жерайс. Теперь «Сент-Джон» разрабатывала крупнейшее в капиталистическом мире месторождение железа в долине Параонеба, запасы которого в денежном исчислении оцениваются в 200 млрд. долл. Английская фирма не имела права эксплуатировать на законных основаниях это баснословное богатство, да и у «Ханны» такого права не было, если исходить из совершенно четких /218/ конституционных установлений, подкрепленных действующими законами, которые Дуарте Перейра перечисляет в своей книге, посвященной этой теме. Тем не менее сделка была заключена. Она стала настоящей сделкой века.
Директор-президент «Ханны» Джордж Хэмфри занимал в те времена важные посты в правительстве Соединенных Штатов — он был секретарем казначейства и директором «Эксимбанка» — официального органа, координирующего финансирование операций внешней торговли США. «Сент-Джон» запросила у «Эксимбанка» кредит, но не получила его до тех пор, пока «Эксимбанку» не удалось установить свой контроль над этой фирмой. С того момента сменявшие друг друга правительства Бразилии стали испытывать все более и более яростное давление. Директора, юрисконсульты и советники «Ханны» — Лукас Лопес, Жозе Луис Бульоэш Педрейра, Роберто Кампос, Марио да Силва Пинто, Отавио Гоувейа де Бульоэш — были также членами правительства, причем весьма высокопоставленными; они в разное время занимали посты министров, послов, директоров разных управлений. «Ханна» подобрала себе недурной штаб из представителей местных политических кругов. С каждым днем нажим на правительство, чтобы «Ханне» было предоставлено право эксплуатировать железорудные богатства, которые, строго говоря, принадлежали лишь государству, становился все более мощным. 21 августа 1961 г. президент Жанио Куадрос подписал декрет, аннулировавший незаконное разрешение, данное ранее «Ханне», и возвращавший месторождение железа в Минас-Жерайс нации. Четыре дня спустя министры вынудили Куадроса отказаться от поста главы государства. «Против меня поднялись неодолимые темные силы...» — говорилось в манифесте президента об отставке.
Народное движение, поднятое в Порту-Алегри Леонелем Бризолой, положило конец начавшемуся тогда военному путчу; в результате пост главы государства, согласно конституции, занял Жоао Гуларт, бывший при Куадросе вице-президентом. Но когда в июле 1962 г. один из его министров попытался на практике применить злосчастный декрет, направленный против «Ханны» (кстати, напомним, что при публикации в официальном вестнике «Диарио офисиал» он был соответствующим образом сокращен), посол США в Бразилии Линкольн Гордон направил Гуларту телеграмму с выражением гневного протеста против покушения со стороны бразильского правительства на /219/ экономические интересы североамериканского предприятия. Верховный суд страны подтвердил законность декрета, по Гуларт все еще колебался. Между тем Бразилия предприняла первые шаги для самостоятельного вывоза железной руды, собираясь через порты Адриатики поставлять сырье в Европу как капиталистическим, так и социалистическим странам. Подобная попытка торговли напрямую, без посредников, была воспринята крупными монополиями США, диктовавшими свои цены на мировом рынке, как вызов. Бразилии так и не удалось наладить столь выгодную для себя торговлю, но ряд ограничений националистического толка, несколько умерявших аппетиты иностранных компаний и сдерживающих возможности их обогащения, все же были введены. Они сыграли роль детонаторов в и без того взрывоопасной политической ситуации страны. К тому же и декрет Куадроса продолжал висеть словно дамоклов меч над головой «Ханны». Наконец в последний день марта 1964 г. произошел государственный переворот, который начался как раз в Минас-Жерайс — штате, который далеко не случайно был своего рода яблоком раздора из-за находящихся там месторождений железной руды. «Для „Хаппы”, — писал год спустя журнал „Форчун”, — происшедший прошлой весной переворот в Бразилии был вроде того неожиданного и чудесного спасения, которое происходит в кино, когда вдруг на экране появляется всемогущий герой»[29].
Вице-президентом Бразилии стал один из людей «Ханны», а его коллеги заняли в новом правительстве три министерских кресла. В тот самый день, когда начался путч, газета «Вашингтон стар» опубликовала редакционную статью, ныне выглядящую пророческой. «Вот вам пример ситуации, — подчеркивалось в статье, — при которой хороший и эффективный государственный переворот, совершенный в добром старом стиле лидерами военных консервативного толка, может послужить интересам всего Американского континента»[30]. Еще Гуларт не отрекся от власти и находился в Бразилии, а уже Линдон Джонсон, не справившись с нетерпением, послал получившую широкую известность поздравительную телеграмму президенту бразильского конгресса, который в качестве временного главы государства взял в руки бразды правления. /220/ «Народ Соединенных Штатов, — говорилось в ней, — с большим вниманием наблюдал за политическими и экономическими трудностями, переживаемыми Вашей великой страной, и не скрывает своего восхищения той решительностью, с которой бразильское общество разрешило трудную проблему, придерживаясь в то же время рамок конституционной демократии и не доводя дело до гражданской войны»[31]. Спустя месяц с небольшим после этих событий посол Линкольн Гордон, в радостном возбуждении объезжавший бразильские казармы, заявил в своей речи в Высшей военной школе, что победа заговорщиков во главе с Кастело Бранко «вместе с планом Маршалла, срывом блокады Берлина, разгромом коммунистической агрессии в Корее и решением ракетного кризиса на Кубе может быть причислена к наиболее важным моментам в истории середины XX века»[32]. Позже стало известно, что один из членов военной миссии США в Рио-де-Жанейро предложил заговорщикам материальную помощь еще до того, как они решились на выступление против законного президента[33], а сам Линкольн Гордон дал им понять, что, если в Сан-Пауло будет образовано правительство, выступающее за автономию штата и способное продержаться хотя бы 2 дня, Соединенные Штаты признают его[34]. Нет смысла приводить здесь другие свидетельства того, какое значение имели для развития событий и их окончательного результата экономическая помощь Соединенных Штатов, о которой мы еще будем более подробно говорить ниже, а также поддержка, оказанная заговорщикам в самых разных формах, в том числе в армии и в профсоюзах[35]. /221/ Устав бросать в костры или на дно бухты Гуанабара книги таких «опасных» русских авторов, как Достоевский, Толстой и Горький, выслав в изгнание, упрятав за решетку или отправив на тот свет огромное число бразильцев, зловещая диктатура Кастело Бранко принялась за главное дело: она стала передавать США железо и все прочее. 24 декабря 1964 г. был издан специальный декрет, по которому «Ханна» получила все, чего добивалась. Такой подарок к рождеству предусматривал и всяческие гарантии компании не только при эксплуатации месторождений в Параопеба, но и поддерживал проекты «Ханны», включавшие расширение собственного порта, расположенного в 60 милях от Рио-де-Жанейро, и строительство специальной железной дороги для транспортировки туда руды. В октябре 1964 г. «Ханна» образовала с «Бетлехем стил» консорциум для совместной разработки железорудных месторождений, полученных в концессию. Такого рода объединения, весьма распространенные в Бразилии, в самих США считаются противоречащими действующим в этой стране антитрестовским законам и категорически запрещены[36]. Неутомимый Линкольн Гордон довел до конца свое дело, все были рады и счастливы, бывший посол вернулся на родину, где стал ректором университета в Балтиморе. Его преемником в апреле 1966 г. Джонсон назначил Джона Татхилла — многомесячную задержку при решении этого вопроса президент объяснил тем, что на посту посла в Бразилии нужен опытный экономист.
Но и «Юнайтед стейтс стил» не осталась в накладе. С чего бы ей было не урвать и свой кусок пирога? Прошло немного времени, и она образовала консорциум с государственной горнорудной компанией «Вале-ду-Риу-Дусе». В новом концерне бразильское название превратилось в своего рода псевдоним, так как ничего бразильского в «объединенной» компании фактически не осталось. Таким образом, «Юнайтед стейтс стил», владея всего 49% акций, согласилась принять в концессию железорудные залежи Каралеас, расположенные в Амазонии. Запасы этого месторождения, по оценке специалистов, равнозначны тем, которые эксплуатируют совместно «Ханна» и «Бетлехем» в Минас-Жерайс. И, следуя давним привычным правилам, правительство Бразилии объяснило предоставление этой /322/ концессии нехваткой капиталов, не позволяющей самому государству разрабатывать национальные горнорудные богатства.
Нефть вместе с природным газом является главным топливом, движущим современным миром, сырьем, имеющим первостепенное и постоянно возрастающее значение для развития химической промышленности, стратегическим материалом для любой военной индустрии и вооруженных сил: в целом. Никакой другой магнит не притягивает к себе с такой силой иностранные инвестиции, как «черное золото», и нет на свете более выгодного помещения капиталов. Нефть — наиболее монополизированное богатство в капиталистической системе. Среди всех дельцов, которые имеют политическое влияние всемирного масштаба, первое место занимают заправилы крупных нефтяных корпораций. «Стандард ойл» и «Шелл» ставят у власти и свергают королей и президентов, финансируют дворцовые интриги и государственные перевороты, прибегают к услугам бесчисленных генералов, министров и джеймсов бондов, решающих на самых разных языках судьбы народов во всех уголках капиталистического мира. «Стандард ойл компани оф Нью-Джерси» («Эксон») — крупнейшее индустриальное предприятие в этом мире. За пределами Соединенных Штатов нет индустриальной монополии более могущественной, нежели «Ройял датч-Шелл». Их филиалы продают сырую нефть своим филиалам, которые очищают ее и в свою очередь продают собственным филиалам для продажи потребителям. Ни одна капля не утекает из закрытой системы сообщающихся сосудов этого нефтяного картеля, который к тому же владеет своими нефге- и газопроводами, а также большей частью нефтеналивного флота на всех морях. Эти же компании манипулируют ценами в масштабах всего мира, делают все, чтобы платить меньше налогов, получать больше прибылей, в результате чего цены на сырую нефть растут всегда медленнее, чем на нефть переработанную. Разница в этом случае складывается примерно один к десяти: из 11 долл., в которые обходится производство одного барреля сырой нефти, на долю самых крупных экспортеров наиболее важного в мире сырья приходится лишь около 1 долл. /223/ Такое возможно потому, что прибыль стран-производителей начисляется только на первоначальные затраты, то есть расходы на добычу нефти и налоги на нее, в то время как в развитых странах капиталистического мира, где расположены штаб-квартиры нефтяных корпораций, с каждого барреля получают в десять раз больше благодаря сложной системе таможенных пошлин и налогов, а также прибыли от затрат на транспортировку, очистку, переработку и распределение, которые тоже монополизированы крупными компаниями и в десять раз превышают соответствующие расходы в странах-производителях[37].
Нефть, бьющая из скважин Соединенных Штатов, продается по довольно высокой цене. Высока и заработная плата североамериканских рабочих-нефтяников, а цены на нефть, добываемую в Венесуэле и на Среднем Востоке, с 1957 г. и на протяжении всех шестидесятых годов неуклонно падали. Баррель венесуэльской нефти, например, в 1957 г. в среднем стоил 2,65 долл., а сейчас, в конце 1970 г., когда пишутся эти строки, он стоит 1,86 долл. Правительство Рафаэля Кальдеры заявило, что в одностороннем порядке установит новую, более высокую цену. И все же в любом случае она, как свидетельствуют приводимые специалистами данные, и хотя неприятностей из-за этого у Венесуэлы наверняка будет много — не достигнет той, которая существовала в 1967 г.