Вслед за Ремарком
Шрифт:
– Я убегаю! – быстро сказала она.
Пульсатилла посмотрела ей вслед и вздохнула. Ей хотелось рассказать Нине про очередного «козла», который был у нее накануне в гостях, слопал полкастрюли борща и смылся. «Хорошо хоть я его в спальню раньше времени не пустила!» – сказала Пульсатилла сама себе, подхватила тяжелую сумку и, как пчела в конце светового дня, потащила добычу домой.
– Вы к кому? – остановил Нину охранник, когда она пыталась пройти в ворота собственного дома.
«И этот не узнал», – подумала она и вынула из кармана пропуск.
– Проходите! – Охранник удивленно смотрел Нине вслед.
Через решетчатые ворота въезжали-выезжали дорогие машины, и Нине стало не по себе. «Что-то действительно я оделась как дурочка! – подумала она. – Но ведь кому какое дело, как я одета?! И меня все равно здесь никто не знает! Может, я чья-нибудь домработница!» Кое в чем она была права. Жители этого огромного высотного дома действительно не знали друг друга. Все были заняты сугубо своими делами, своей жизнью. Но кое в чем Нина и ошибалась. Домработницы, например, приходили убирать квартиры в цивильных костюмчиках, а вот хозяйки, как правило, выходили
Сумка с томатами больно оттягивала ей руку. Она грохнула ее на прекрасный плиточный пол в прихожей.
«Ну вот, теперь полопаются! И зачем я вообще связалась с этими помидорами? Вот стадное чувство!» – обругала Нина себя и, с молниеносной быстротой скинув обувь, устремилась к холодильнику.
– Р-раз! – упакованное в специальный пакет мясо переместилось из морозильной камеры в микроволновку.
– Два! – луковая кожура полетела в мусорное ведро, а сама луковица легла на разделочную доску замечательными по ровности кружками.
– Три! – кусок твердого сыра, пропущенный через терку быстрыми ручками Нины, превратился в груду аппетитной мелкой стружки.
Трудно было сказать, что движет ею сильнее – желание сделать приятное мужу или страх, что он опять будет недоволен. Нина задала плите программу, уложила мясо ровными кусками в специальную форму, накидала по краям несколько мелких, аккуратно почищенных картофелин, забросала все луком, полила майонезом, посыпала сыром и, погрузив в плиту, нажала на кнопку. Таймер возвестил, что время пошло.
– У-уф!
У нее было еще несколько минут, чтобы выпить чашечку чая, а уж после этого заняться помидорами, но надо было торопиться. О том, чтобы поесть самой, не было и речи. Кирилл любил, чтобы к его приходу никаких остатков приготовления пищи, никаких картофельных очистков, никаких полуфабрикатов не было и в помине. Стол должен был быть уже красиво накрыт, и еда должна была дожидаться наготове.
«Подумать только, как быстро человек привыкает к хорошему, – уже беззлобно, совершенно забыв накануне проведенный вечер, думала о нем Нина. – Я помню время, когда мой муж совершенно не считал для себя зазорным почистить картошку для супа, пока я мыла полы, – вспоминала она. – Но как же быстро прошло это время!»
Горячий чай она, обжигаясь, проглотила на ходу. Надо было еще успеть перемыть помидоры и по крайней мере сложить их в тазик. Под ее руками гора пыльных оранжевых томатов быстро уменьшалась, в то время как с такой же скоростью возвышалось над краями яркого тазика количество подготовленных к обработке плодов.
«В конце концов, в домашних заготовках тоже есть своя прелесть, – думала Нина. – Откроешь зимой такую ароматную баночку – и вспомнишь, как в теплый осенний день корпела над ними». И потом, не было еще человека среди ее знакомых, который не отдавал бы должное Нининым маринованным помидорам. Она знала рецепт, благодаря которому ни у какой другой хозяйки помидоры не были так вкусны. Механическая работа давала простор мыслям, но поскольку ничего более существенного, чем ее занятия в автошколе, сейчас в жизни Нины не происходило, думы ее естественным образом перекинулись на сегодняшний день. Неизвестно почему она ничего не рассказала Пульсатилле ни о происшествии на автодроме, ни о своем преподавателе. Может быть, потому, что твердо решила поставить на своих занятиях крест. Но, оставшись наедине с собой, она не могла не вспомнить тот ступор, в который впала впервые в жизни. Никогда раньше ничего подобного с ней не происходило.
«Я даже не смогла освоить игрушечную машинку! – думала она. – Я живу как тепличное растение! О чем я думала вчера? О том, что приготовить на ужин. А позавчера? Что купить на завтрак и обед. А позапозавчера? О том, что пора сделать генеральную уборку в квартире. И вот я жалуюсь, что ни на что не способна. При такой жизни это естественно. Я просто полезла не в свои сани. Логично смириться с тем положением вещей, какое есть. Разве смогла бы я выжить одна, как, например, Пульсатилла? А она ведь еще и двух девчонок тянет! – Нина рассердилась на себя. – Надо не рыпаться, а знать свое место в жизни, и в этом залог счастья!» Но как ни отгоняла она от себя воспоминания, которые привели ее к путешествию на автодром, они прокручивались у нее в голове снова и снова. Вот она утром бежит через парк, вот входит в ворота школы, вот видит собаку рядом с машиной, вот входит в здание, поворачивает на лестницу… «Стоп, а это кто?» Отчетливо в глубине сознания мелькнула фигура в темной одежде с длинным предметом в руке…Но позвольте, она заметила этого человека, а звон стекла раздался буквально через несколько мгновений. Как же так?! Значит, машину с очень большой долей вероятности мог разбить тот, кто вышел во двор с черного хода? Но получается, что это не посторонний в школе человек! Вероятно, это и имели в виду Роберт с Михалычем, когда побежали искать злоумышленника не за воротами школы, а внутри здания! Насколько она поняла, никого они не нашли. Значит, кроме нее, никто не видел этого человека. Нет, этого нельзя оставлять! Она должна пойти и рассказать то, что видела. Роберт, при всей его нелюбезности к ней, вытащил ее из машины, когда она застыла в этом проклятом ступоре на автодроме. Она тоже должна помочь. Кто знает, что может сделать этот неизвестный злодей завтра? Может, испортит тормоза?
Нина взглянула на часы. До начала занятия оставалось двадцать минут и ровно столько же до прихода мужа. Она еще раз проверила таймер духовки – он выключит плиту сам, когда будет нужно. Конечно, Кирилл опять будет недоволен, что ее нет дома. Он ведь все время говорит, что жена для того и нужна работающему мужчине, чтобы налаживать семейный быт, и Нина в принципе с ним соглашалась. О ком ей было
Она не задержится!
Нина влезла в черные брюки, черную водолазку и кожаный пиджак, сразу стала такой же, как все другие ученики; схватила сумку, в которой лежали деньги, и устремилась к выходу. Да, еще надо было оставить Кириллу сообщение, чтобы он понял, что ему следует открыть духовку. Но Нина не захотела ему звонить.
«Сейчас он, наверное, в машине, не надо ему мешать во время движения», – подумала она. В спешке начертив несколько слов карандашиком для бровей на салфетке, она выскочила на улицу. Частника ей удалось поймать очень быстро.
И вот она уже ехала по новому проспекту мимо выстроенных в ряд прекрасных домов-башен, в одном из которых она как раз и жила. Отключившись от всего, чтобы передохнуть хоть десять минут, она стала смотреть в окно. Вдруг машина, на которой она ехала, взвизгнула тормозами, а потом как-то странно вильнула в сторону. Водитель выругался.
– Что это было? – спросила Нина, которая ничего не поняла.
– Вон поехали! – Водитель ткнул пальцем куда-то в неопределенную даль. – На «Мерседесе». Хотели под меня подставиться, да я вовремя тормознул. Козлы! Все время тут маячат, ловят зевак. Рассказывали мне про них. Подставляются под машины, а потом требуют бабки за ремонт. Не слыхали про такое?
– А что же ГАИ? – спросила Нина, но по тому, как водитель махнул рукой, она поняла, что задала глупый вопрос. «Да, наверное, хорошо, что я не буду учиться! – вздохнув, подумала она. – Действительно, так вот подставишься, или тебя подставят, а Кириллу придется платить…»
Они свернули с нового проспекта на старую магистраль, проехали мимо бульвара с памятником поэту, и через минуту Нина была уже в школе.
Почему-то ей представлялось, что школа и сейчас будет выглядеть такой же молчаливой и пустынной, какой она была утром, но это оказалось совсем не так. Когда тяжелая входная дверь снова захлопнулась за ней, Нину встретили облака голубого дыма, тянувшиеся из-под лестницы, и громкий гогот молодых людей, перемещавшихся с первого этажа на второй по направлению к учебной комнате. По всему этому Нина могла заключить, что занятие в их группе до сих пор еще не началось. Она бросила взгляд на часы. Опоздание составляло десять минут. «Ну и тем лучше, – подумала она. – Не придется преподавателя вызывать. Сейчас сразу найду его и расскажу то, что видела».
Быстрым шагом она направилась к классу, заглянула внутрь. Ученики уже расселись по своим местам. Преподавателя все не было.
«Да где же он?» Нина решила опять отправиться в учительскую. И в тот момент, когда она сделала шаг к двери, та открылась, и навстречу Нине с уже привычным ей растрепанным журналом в руках вошел Роберт.
– Наконец-то явилась! – сказал он ей вместо приветствия и, быстро развернув, легонько подтолкнул к учебному столу. – Вовремя надо приходить! Из-за тебя занятие пришлось задержать!
– Я не на занятие… – растерянно забормотала Нина. – Мне надо сказать что-то очень важное!
– Марш на место!
Ожидающие ученики с удивлением поглядели на них, и Нина почувствовала, что препираться сейчас неудобно. Ничего не оставалось делать, как сесть на свое место и ждать.
И занятие началось.
Роберт вел его в своей обычной занудливо-скучной манере, но Нина вдруг обнаружила, что сам предмет нынешнего занятия неожиданно захватил ее. Ей стало интересно слушать, отвечать на вопросы, и она опомнилась только тогда, когда Роберт объявил перерыв. И кроме того, ее поразило, что он не начинал занятие, потому что ждал ее. «Не может этого быть, – решила она. – Как глупо так думать, а вместе с тем – приятно!»
Она снова посмотрела на часы. Кирилл должен был уже приехать домой и прочитать ее записку.
Нина вышла в коридор. Роберт курил у окна, окруженный учениками. Ей надо было немного подождать, чтобы толпа рассосалась. Не подойдешь же к нему, не возьмешь за руку, не уведешь при всех в сторонку! Но вот момент ей показался удобным. Пятиминутный перерыв заканчивался, Роберт потушил сигарету в консервной банке, и парни, окружавшие его, потянулись в учебную комнату. Она сделала шаг ему навстречу. И тут у нее громко, настойчиво зазвонил телефон.
По ее мобильному мог звонить только Кирилл, она не могла не ответить.
– Не бросила еще свои глупости? – Его голос в волнах радиосвязи звучал, пожалуй, даже шутливо.
– Ты дома? – шепотом спросила она.
– Да. Приехать за тобой?
– Если можешь! – Она обрадовалась такому вниманию с его стороны.
Роберт был уже в дверях комнаты. Она выключила телефон и хотела наконец остановить преподавателя, но заметила, что буквально все, кто еще задержался в эту минуту в коридоре – и парни, и девушки, и Роберт, да и она сама, обратились в сторону лестницы. И увидели, что оттуда по направлению к ним движется прекрасное видение, фея фата-моргана, невиданная принцесса, королева красоты. Модельной походкой, небрежно придерживая очаровательными пальчиками полы светлого пальто, кутая шейку в чем-то необыкновенно пушистом – что, кажется, называется боа, – сделанном то ли из лебяжьего пуха, то ли из чьих-то перьев, глядя на мир наивно распахнутыми, аккуратно накрашенными глазами, эта фея приближалась к двери в их учебный класс.