Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Зачем?
— Боже мой! Больше десяти часов продрыхла, а тупишь, как вчера! Мозгишкам-то шевели уже, Кать! Или они у тебя совсем в пюре превратились?
— Маш…
— Ну, что ты машкаешь? Ты на мидий налегай! Что ты каждую по полчаса мусолишь-то?
— Наелась.
— Доедай! — было приказано мне.
Я сделала над собой усилие и доела порцию. Доела и, действительно, почувствовала себя лучше. Мои серые клеточки окончательно проснулись. Ощутив прилив бодрости, я улыбнулась Машке и уверенно заявила:
—
— Хорошо, если так, — вздохнула подруга и добавила: — Хотела бы я на нее взглянуть…
— На Полину?
— А на кого ж!
— Вот Новый Год у нас с Сашей встретите — не только взглянешь, но и вкусняшек ее отведаешь.
— А я ведь с ним еще об этом не поговорила… — задумалась моя авантюристка, — Блин, забыла совсем… После клуба улажу, — пообещала она. Подхватила мою ладонь и недовольно выдала, придирчиво обозрев неброский маникюр: — Лупится уже… Сколько ему?
— Неделя примерно… — задумчиво ответила я. И припомнив, добавила: — Перед твоей помолвкой делала.
— Не такой и древний… А выглядит не ахти. А этот ноготь как сломать умудрилась?
— Ааа… Это в «Империале» еще. Когда с горы слетела. Я ж подточила его, Маш… Чего ты, нормально же выглядит.
— Где нормально-то? Короче остальных. Намного! Поэтому палец и смотрится, как обрубленный. В глаза знаешь, как бросается!
— А что делать?
— Нарастить бы надо, да времени нет. Ладно… Сойдет и так, чего уж… Только руками особо не маши, внимание не привлекай, ясно!
— Ясно… А у нас же около пяти часов ещё есть, — заметила я, взглянув на настенные часы.
— А волосы тебе покрасить? Знаешь, сколько мороки с гривой твоей будет!
— Зачем их красить?
— Викина затея. Замаскируем тебя так, что никто не узнает.
— Зачем? — снова тупо спросила я.
— Чтобы сохранить анонимность, Кать, зачем же ещё. Говорю же Вика велела. Вон, даже краску притащила.
— Волосы высохнуть не успеют.
— А высыхать им не придется. Она сказала, что краска ложится на сухие и высыхает в лёт. Смывать не надо.
Марья метнулась к моей тумбочке и схватила с него тубу внушительных размеров и вручила мне со словами: — На, глянь, какой!
— Что-то я такую краску ни разу в продаже не видела. А изучила я их немало, поверь мне… Летом, когда имидж меняла, — бормотала я, рассматривая плотную слегка перламутровую поверхность предмета немалых размеров, без каких-либо обозначений, за исключением причудливо изогнутого локона волос цвета вороного крыла, изображенного в квадратике у основания тубы.
— Да, — не стала спорить Марья, — спецпродукт какой-то. Вроде лимитированный товар. Не парься, Вика дает гарантию. Сказала, что краска не стойкая, вроде смоется на раз. Приступим?
— Давай, — вздохнув согласилась я и принялась
— Сейчас Вика должна прийти.
— Зачем?
— Вот, что ты заладила: зачем, зачем! Она сама тебе волосы красить будет.
— Почему она? Ты не сможешь, что ли?
— Я с этой краской не знакома, поэтому не рискну. А пока ее ждём, слушай важное!
Но Марью прервало очередное жужжание моего сотового. Я взглянула на экран и удивилась: звонила Дана Стриж.
— Как у тебя дела, Катюша? — услышала я, ответив на звонок.
— Хорошо, — машинально ответила я.
— Стало быть поговорили… Ну, что ж, — значит всё в порядке, — вздохнув, негромко ответила она.
— Поговорили? — не поняла я, — С кем?
— Ты же сказала, что все хорошо. Я сделала вывод, что Холод решил все вопросы.
— Холод? Кто это?
— Кирилл. Я его имела в виду.
— Кирилла Андреевича?
— У тебя есть ещё один Кирилл в знакомых есть?
— Ннет… А почему Холод?
— С молодости повелось. Не забивай голову. Так вопросы разрешились?
— Ааа… Да… — с расстановкой ответила я, совсем ничего не понимая.
«Ей известно о… о нас? О нас с ним?! — мысленно ужаснулась я, — Откуда?!»
— Ммм, Дана, — привычно обратилась я к ней без отчества, — вы с ним обо мне говорили, да?..
— Скорее он со мной… — негромко поделилась мой психолог, помолчав.
— Когда говорили?
— Приезжал на днях.
— Приезжал? Вот как? Зачем?
— О тебе поговорить.
— И вы ему все обо мне рассказали?! Зачем?!
— Ничего не понимаю… Я ему сказала, что ты сама ему все расскажешь… Если посчитаешь нужным, конечно. Значит, вы на эту тему не говорили?
— Нет… Он не звонил, — удрученно промямлила я.
— Не звонил — значит ещё не вернулся, девочка. Ты готова ему всё рассказать, я правильно понимаю?
— Нет… Не знаю… А откуда он должен вернуться?
— Из командировки. Собирался отбыть сразу после визита ко мне.
— После визита к вам… Ясно… Дана, он папу ищет, да? Эта командировка… Он за папой поехал?
— Ничего конкретного я сказать не могу.
— А если не конкретного?
— Если не конкретного, то возможно. Как ты себя чувствуешь? Голос твой не нравится.
— Не нравится? Почему?
— То ли уставший, то ли недовольный…
— Ни то, ни другое. Просто… мне не очень удобно сейчас говорить… — ответила я, стараясь справиться с вдруг обрушившейся на меня гремучей смеси эмоций. В смеси этой была и радость от того, что вдруг получила весточку о том, о ком думала все эти дни. Но мрою нечаянную радость омрачало разочарование тем, что он нашел время встретиться с ней, но так и не нашёл его для меня. К разочарованию примешивалась и обида на то, что он говорил обо мне за моей спиной, хотя мог бы спросить прямо… Без посредников…