Всплеск в тишине
Шрифт:
— Только покажите, как тут и что делать? — попросил я его, — я теоретически знаю конечно, но сам редко когда брался за удилище.
— Вы чего-то не знаете? — сильно удивился он, а затем закусил губу, — а, да, вы же не совсем обычный ребёнок. Простите сеньор Витале.
— Показывайте сеньор Джакопо, в моём детстве были свои плюсы, не до рыбалки было, — отмахнулся я от его смущения, а он довольный тем, что оказался первым, кто учит меня хоть чему-то, поскольку обычно это было наоборот, с гордостью стал посвящать меня в таинства рыбачьего ремесла.
***
Медитативные посиделки с капитаном за рыбной ловлей и неспешными разговорами оборвались, когда вдали на берегу раздался громкий детский вопль. Затем послушались несколько ругательств и мы переглянувшись с сеньором Джакопо, стали сматывать снасти.
— Благодарю вас, — я вернул ему удочку, — надеюсь мы сможем повторить наши посиделки, без того, чтобы рядом что-нибудь обязательно не случилось.
— Буду этого с нетерпением ждать сеньор Витале, — хмуро ответил тот, унося всё в свою каюту.
Когда он вернулся, нам подали лодку и мы прибыли на берег, где десяток солдат стояли, смотря на что-то, находившееся внутри образовавшегося круга. Мы с капитаном рыкнули и нам тут же освободили вид. Оказалось, на песке лежит связанный верёвками ребёнок, лет семи, который и издавал громкие звуки, прервавшие наш отдых.
— Нашли в лесу сеньор Витале, — обратился ко мне один из солдат показывая руку, на которой красовался укус.
— Вернись на корабль, пусть рану обработают и забинтуют, — кивнул я в сторону корабля, — тропики, сам видел, что бывает после загнивания ран.
Он смутился, затем низко поклонился и молча отправился к лодке.
— Ты кто? Откуда здесь? Где твои родители? — на трёх разных языках спросил я ребёнка, перебирая языки араваков, караибов и майя.
Услышав мою речь, ребёнок перестал кричать, и быстро залепетал на языке, который я не понимал. Я огорчённо покачал головой.
— Развяжите, дайте флягу с водой, пусть идёт куда шёл, — распорядился я, и вскоре все вернулись к работе, а ребёнок остался один, со стеклянной флягой в руке, обёрнутой толстой парусиной. Он посидел ещё десяток минут, но когда понял, что всем стал безразличен, то драпанул с берега так, что только пятки замелькали.
— Удвойте караулы сеньор Бароцци, — попросил я, проводив бегство туземца взглядом, — особенно ночью.
— Будет сделано, — старик сразу же отдал распоряжение ближайшему офицеру, и тот отправился к солдатам, выделять людей под дополнительную охрану.
Предосторожность оказалась не лишней, когда спустя три часа, вернулся ребёнок, уже без фляги, который остановился рядом со мной и несколько минут пристально смотрел, как все кругом работают, мало обращая на него внимание. Покрутившись, он снова ушёл в джунгли, и вскоре вернулся уже со взрослым, который вооружённый небольшим дротиком и продолговатым щитом, осторожно шёл вслед за ним. Пацан подошёл ко мне и показав на меня рукой, о чём-то ему сказал. Тот осторожно, видя, что увидев оружие, ко мне моментально стала стягиваться охрана, обнажая оружие, тут же положил всё своё на песок. Мои телохранители немного успокоились, также убрали оружие, но не расходились далеко. Пацан подошёл ко мне вплотную, с любопытством разглядывая одежду, оружие и украшения, а взрослый бочком, стараясь не делать резких движений, также подошёл на пять шагов ближе.
Я повторил свои вопросы, и неожиданно, когда спросил на аравакском, мужчина вздрогнул и ответил.
— Плохо знать.
— О, кажется есть контакт, — я удивился не меньше его и привычно, сколько у меня уже было подобных встреч, запустил процедуру знакомства, где на пальцах, где понятными ему словами объяснил, что мы прибыли очень издалека, ищем лишь воду и еду. А то, что пугает его, покачиваясь на волнах — это наш дом. Вреда мы не причиним, если на нас не нападут первыми, даже готовы обменятся на что-то, если ему это интересно.
Когда понимание было достигнуто и главное, он понял, что нападать на него не будут, он простился и забрав ребёнка, удалился в джунгли. Ночью и утром всё было спокойно, а в обед они вернулись, только уже в сопровождении целого племени. Все воины были вооружены, что моментально заставило посты охраны и остальных, занимающихся делами солдат и матросов, бросить дела и укрыться в возводимом лагере.
Вперёд вышел старик, с головным убором, украшенным перьями, а также более красочно расписанный, чем остальные, его сопровождающие воины, и показал пустые руки, я шагнул ему навстречу, также показывая, что безоружен.
— Говорят, ты знаешь язык водных людей, — на понятном аравакском заговорил он, осматривая меня.
— Да, я какое-то время общался с ними, — согласился я.
— Кто вы и зачем прибыли на землю вайкери, — спросил старик.
— Просто путешественники, — я пожал плечами, — но если у вас есть, что нам предложить, можем и поторговаться. Будем также благодарны если покажете источники пресной воды, мы пока не нашли их.
Старик задумался, затем с прищуром поинтересовался.
— Многие наши воины хотят убить вас, поскольку мы не рады чужакам рядом с нашей деревней.
Я посмотрел на него, на голых дикарей, пыжащихся неподалёку, голыми в одних набедренных повязках, со своими смешными плетёными щитами, лёгкими дротиками и меня разобрал смех. Засмеявшись, я так весело залился, что привлёк внимание всех вокруг, а старик, вздрогнул и непонимающе на меня посмотрел.
— Я сейчас переоденусь в свои доспехи, и встану против всех твоих воинов одновременно, — отсмеявшись, я с улыбкой обратился к нему, — и ты сам поймёшь причину никчёмности своих слов.
Он повернувшись, крикнул своим воинам, и те, не понимая, придвинулись к нам ближе. Я поднялся с места, позвал самых крепких матросов и они на лодке быстро довезли меня до корабля, где Карло помог надеть доспех и я в таком виде вернулся обратно. Завидев меня, прямостоящим на носу лодки, когда она причаливала на одной из больших волн, лица туземцев вытянулись и больше не выглядели такими самодовольными, какими они были ранее. Сеньор Бароцци кинул мне ровную палку, по весу и длине похожую на меч, и я двинулся к дикарям. Видимо только осознание того, что они недавно сами угрожали нам смертью, не дало им разбежаться при виде моего доспеха, но когда я с легкостью уложил на землю четырёх, выбив их оружие и повредив конечности, остальные повалились на колени, протягивая своё оружие. Хмыкнув, я вернулся к старику, сидевшему весь бой с открытым ртом и выпученными глазами.
— Радуйся, что мы сами, не захотели вас убить, — обратился я к нему, встав рядом. Мой голос, приглушенный шлемом, видимо прозвучал слишком угрожающе, поскольку он тоже повалился на землю и стал умолять простить его. Я пожал плечами и отправился переодеваться, поскольку несмотря на терморегулирование моего защитного костюма из будущего, в стальном полном доспехе на жаре было адски жарко.
Солдаты, посмеиваясь и отпуская шутки в сторону туземцев, быстро принесли мне воды и сухой обрез ткани, чтобы я умыл лицо и вытерся хотя бы насухо. Зрелище быстрого избиения никого не оставило равнодушным, особенно когда было видно, что дротики дикарей скользили по моей броне, падая по сторонам, не причиняя ни малейшего урона.