Вспоминая голубую Землю

Рейнольдс Аластер

– Я уже сказал ей, что она сумасшедшая, если думает, что там можно что-то раскопать, - сказал Грибелин, - но она твердо намерена довести дело до конца.

– У вас есть координаты?

Санди кивнула.
– Есть некоторая неопределенность, но думаю, что смогу подобраться поближе. Моя бабушка провела время на заброшенной российской метеостанции неподалеку отсюда, прежде чем вернулась, чтобы похоронить то, что там было. Местоположение станции известно, и с момента ее последнего посещения не произошло никаких геологических изменений.

– Мы примерно в двухстах километрах оттуда, - сказал Грибелин.
– Мы можем быть там через два часа, может быть, через три, если нам придется обегать каких-нибудь крупных игроков.

– К этому времени уже стемнеет, - сказала Доркас.
– Тогда вы мало что сможете сделать.

– По крайней мере, мы будем там первыми.

Доркас долго обдумывала это, прежде чем ответить, прислушиваясь к перешептываниям своей команды, пока обдумывала свой ответ.
– У нас всегда были хорошие рабочие отношения, не так ли, Гриб?

– У этого были свои взлеты и падения, - сказал Грибелин.

– Никто из нас не филантроп. Но на протяжении многих лет нам в основном удавалось не наступать друг другу на хвост.

– Справедливая оценка.

– Даже, кто-то мог бы сказать, помогали друг другу, когда того требовала ситуация.

– Что и происходит сейчас.

– Действительно. В таком духе я собираюсь сделать вам предложение. Я доставлю вас ближе к месту посадки гораздо меньше чем за три часа. Мы используем все ресурсы Леди Презрение для поиска вашего предмета, и я передам его вам в целости и сохранности, когда - если - мы его найдем. Взамен вы отдадите мне двадцать пять процентов от того, что вам заплатят. Независимо от того, найдем мы что-нибудь или нет.

– Я не состою из денег, - сказал Грибелин.

– Но это делает кто-то другой. Так или иначе, я выясню, кто в этом замешан и сколько они вам платят.

– У меня и в мыслях не было обманывать вас, Доркас.
– На мгновение Грибелин, казалось, застыл в нерешительности, прежде чем решил, что честность - единственный приемлемый вариант.
– Это Паны, - сказал он, издав едва слышный вздох.
– Вы бы поняли это рано или поздно, основываясь на обмане со связью.

Доркас усмехнулась.
– Почему ты позволяешь Панам дергать тебя за цепь?

– Они хорошо платят. Удивительно хорошо. И мои клиенты...

– Мы не Паны, - решительно заявила Санди.
– Мы просто связались с ними. То, чего хочу я, и то, чего хотят они... они совпадают до определенного момента. Вот почему они заплатили за то, чтобы я была здесь, и почему они помогают замедлить голема. Но мы не Паны.

– Да.
– Доркас позволила себе самую тонкую из улыбок.
– Кажется, я поняла это с первого раза.

Это было время чаепития в "Леди Презрение". Они опустились на колени вокруг стола, пока один из подчиненных Доркас занимался их сделанными на Марсе белыми фарфоровыми чашками. Тактические карты состояния, значительно более сложные, чем простые показания Грибелина, привлекали внимание на похожей на плиту поверхности стола. Эти сводки Эволюариума в режиме реального времени сопровождались постоянным тихим бормотанием команды, проводившей полевой анализ. На стенах висели сводки общесистемных фондовых бирж, отслеживающие технологические товары от Меркурия до пояса Койпера. Гистограммы танцевали под скрытую музыку. Кривые анализа рынка поднимались и опускались в регулярных синусоидальных ритмах, подобно компонентам Фурье какого-то удивительного инопланетного сердцебиения. Новостные ленты пестрели обновлениями. Снаружи солнце клонилось к горизонту, как будто у него была работа, которой нужно было заниматься.

Чай был водянистым, но сладким - настоянным на жасмине, решила Санди. Они с Джитендрой стояли на коленях по одну сторону стола, Грибелин и Доркас - по другую. Стоять на коленях в условиях марсианской гравитации было почти так же удобно, как и на Луне, то есть стоять на коленях было намного легче, чем на Земле.

Разговор шел по меньшей мере в двух направлениях, а может быть, и в трех. Джитендра наслаждался возможностью узнать как можно больше об истории и организации Эволюариума, и его вопросы были разделены поровну между Доркас и Грибелином. Доркас, со своей стороны, казалось, была готова поддакнуть ему... но у нее тоже была своя программа расспросов, и ее расспросы были направлены главным образом на Санди. Она хотела узнать больше об этом скрытом секрете и о том, почему он может представлять интерес более чем для одной стороны.

– Я не могу сказать вам, что она там похоронила, - сказала Санди.
– Если бы я знала, мне не пришлось бы проделывать весь этот путь. Я даже не могу быть уверена, что она хотела, чтобы я пошла именно туда.

– А Паны?
– спросила Доркас.
– Какова их точка зрения?

Вспомнив предупреждение Сойи, Санди задалась вопросом, как много она может свободно обсуждать.
– Они проявляют интерес к моей бабушке, - осторожно сказала она.
– Она знала Линь Вэй, которая, как никто другой, близка к тому, чтобы считаться основателем Панов.

– И это все - просто исторический интерес?

– Я полагаю, теперь они не могут сдержать любопытства, - сказала Санди.

Один из сотрудников Доркас подошел, наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула, побарабанив пальцами по столу. Позиции некоторых игроков Эволюариума изменились.
– Пересмотренные данные, - объяснила она.
– Повышенная активность просеивателей в восьмом секторе, и два новых подвида охотников-убийц появились в третьем. Между тем, Агрегат был необычайно активен в последние несколько дней.

– Агрегат?
– спросил Джитендра, сияя, как ребенок, получивший все свои подарки сразу.
– Вы сталкивались с этим?

– У Гриба была своя доля стычек с этим, не так ли?
– спросила Доркас.

– Я стараюсь не попадаться ему на пути, насколько это в моих силах.

Доркас понимающе кивнула.
– Разумный человек.

– Что это?
– спросила Санди.

– Что происходит, когда группа машин собирается вместе и решает действовать в унисон, а не бороться за объедки, - сказал Джитендра.
– Своего рода зарождающаяся протоцивилизация. Квазиавтономный подвижный город-государство, состоящий из сотен взаимодействующих машинных элементов.

– Для некоторых это помеха, - сказала Доркас.
– Для других - зарождающийся марсианский бог. Не так ли, Гриб? Или это что-то такое, о чем ты не любишь говорить в наши дни?

– Все в прошлом, как тебе хорошо известно.

Доркас улыбнулась.
– Он рассказал вам о татуировках? Я предполагаю, что нет.

– Если бы меня беспокоили татуировки, я бы их удалил.

– Что будет стоить денег, которые ты скорее потратишь на шлюх, наркотики или запчасти для грузовиков.
– Доркас слегка кашлянула, прочищая горло, теперь, когда она привлекла их внимание.
– Тридцать-сорок лет назад Грибелин столкнулся с небольшой группой душевнобольных недалеко от Эволюариума. Что-то в пейзаже, пустоте, выворачивающем наизнанку запустении проникает внутрь и нажимает на кнопку "бог", которая все еще есть у некоторых из нас внутри. Как звали этих людей, Гриб?