Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
– Гектор!
– крикнул он.
Но он знал правду. Ему не нужен был шлем, чтобы понять это. Гектор не отвечал, потому что Гектора там больше не было.
– Он погиб, - сказала Джумаи.
– Разве это не так?
Они вдвоем все еще падали к "Львиному сердцу", к точке или поверхности в космосе, где Гектора перехватили и нейтрализовали.
Не было времени ни на шок, ни на горе, ни даже на ужас, не говоря уже о страхе, который уже испытывал Джеффри. Просто сиюминутный и неотложный расчет на выживание. При своей нынешней скорости падения Джеффри миновал бы место казни Гектора всего через дюжину или более секунд.
– Ничего не делай, - сказал он Джумаи.
– Ни корректируй курс, ни скорость, ничего. Не раньше, чем мы будем почти на месте.
– Что случилось?
– Гектор, должно быть, направил вспышку в сторону "Львиного сердца". Я не думаю, что его видели до этого момента. Не думаю, что его заметили. Он был просто слишком маленькой мишенью по сравнению с кораблем, и со всеми этими обломками, разлетевшимися вокруг от аэротормоза...
– Ты надеешься.
– Если я ошибаюсь, мы узнаем об этом очень скоро.
Он предположил, что из множества возможных способов смерти быть уничтоженным куском льда, выпущенным из катапульты и пролетевшим через пространство так быстро, что он прибыл бы без предупреждения, было не самым худшим вариантом. Это было бы безболезненно. Боли не было бы, потому что, как только этот лед коснется его - как только его кинетическая энергия начнет преобразовываться в тепло и механические силы, - он перестанет испытывать какие бы то ни было ощущения. Он больше не был бы организмом. Он был бы розовой туманностью из быстро расширяющегося и охлаждающегося пара со следами каких-то примесей.
Но он, должно быть, был прав насчет Гектора, потому что "Львиное сердце" воздержался от его убийства. Он ждал, пока тускло-красный мир не стал казаться всего лишь на расстоянии вдоха, на расстоянии вытянутой руки. До тех пор он не осмеливался сбавлять скорость. Хотя он знал, что скафандр обладает способностью автономно обнаруживать столкновения и избегать их, он не доверял тому, что он остановит его движение вперед. Закрыв глаза - он не хотел видеть, как земля уходит из-под ног, если было ясно, что он не собирается останавливаться, - он нажал большими пальцами на кнопки обратной тяги. Прошло несколько секунд, прежде чем ему пришло в голову, что если он не будет следить за своим продвижением, то может снова вытолкнуть себя обратно в космос.
Скорее по счастливой случайности, чем по здравому смыслу, он обнаружил, что мягко оседает - или это было боком? На "Львином сердце" по-прежнему не было заметной гравитации. Под ним была красная поверхность, вокруг - серые приповерхностные сооружения, похожие на блиндажи, с прожилками труб и решетками радиаторов. Самым высоким сооружением была укрепленная башня со стыковочными зажимами, расположенными вокруг ее вершины, широко раскрытыми, как хватающая рука. Именно там пришвартовался бы корабль, если бы их подход был ожидаемым. Воздушный шлюз должен был находиться где-то поблизости.
Его ноги коснулись астероида, с хрустом вонзившись в поверхность, как будто он пробил корку пирога и попал в сырое нутро. Это был просто импульс, а не его собственная масса.
– Я вижу тебя, - сказала Джумаи.
Она спустилась, как сверкающий ангел, и сначала он испугался, что она начала замедляться слишком высоко; что она все еще может привлечь внимание "Львиного сердца", как это сделал Гектор. Но ее суждения были не хуже его собственных. Она приземлилась в нескольких метрах от них, и какое-то мгновение все, что они могли делать, - это смотреть на свои собственные ошеломленные мультяшные лица.
– Я сожалею о...
– начала говорить Джумаи.
– Позже, - сказал Джеффри, пораженный собственной черствостью, но зная, что так и должно быть, пока они не окажутся в безопасности.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Они довольно легко нашли воздушный шлюз, расположенный на уровне поверхности. Джеффри не сомневался, что рядом со стыковочными зажимами был еще один, для удобства прибывающих кораблей. Джумаи хлопнула ладонью по светящейся зеленым светом входной панели, и наружная дверь открылась без возражений. Защита ледяного астероида, ориентированная на перехват прибывающих кораблей, не обращала внимания ни на что, происходящее на поверхности.
Внутри шлюза было достаточно места для них обоих, даже с их двигательными установками. Наружная дверь закрылась; воздух хлынул внутрь через щели.
– Мы потеряли связь с кораблем, - сказала Джумаи.
– Юнис была права - шлюз блокирует сигналы.
Когда давление нормализовалось, Джеффри снял шлем и позволил ему опуститься на пол.
– Эйдетический сканер, - сказала Джумаи, указывая на похожее на обруч устройство, установленное прямо под потолком.
– И считыватель генов, вон в той стенной панели под сканером. Тебе нужно будет соприкоснуться с ним кожей.
Джеффри приказал костюму снять себя. Он вышел, одетый только во внутренний слой, дрожа, когда холодный воздух впервые коснулся его. Он встал под эйдетический сканер, вспомнив о подобном устройстве в зверинце Чамы и Глеба. Сканер опускался все ниже, пока не образовал нимб вокруг его головы. Устройство было бы настроено реагировать на визуальные воспоминания о конкретных событиях или местоположениях; оно без труда различили бы воспоминания, заложенные непосредственно, и те, которые были получены из вторых рук. В то же время он прижал голую ладонь к серому прямоугольнику считывателя генов. Он почувствовал покалывание, когда считыватель нарисовал репрезентативный образец клеток кожи.
– Назовите свое имя, - произнес машинный голос на суахили.
Он сглотнул, прежде чем ответить.
– Джеффри Экинья.
– Расскажите о своих отношениях с Юнис Экинья.
– Я ее внук. Пожалуйста, прекратите атаку на приближающийся корабль. Он не враждебен. Повторяю, он не враждебен.
Если сканер и понял его слова или они его заинтересовали, то никак этого не показал. Обруч двигался вверх и вниз, призрачные символы порхали перед его глазами - странные и бессмысленные иероглифы, выполненные в цветах, которые невооруженный глаз не мог полностью воспринять: желто-синий, красно-зеленый. Сканер глубоко и назойливо вдавливал пальцы в его череп. Оно считывало архитектуру его мозга так, как слепой мог бы проследить профиль человеческого лица.