Вспоминая голубую Землю

Рейнольдс Аластер

– Представьте себе свой дом, Джеффри Экинья. Вы идете через западное крыло, прочь от сада. Уже далеко за полдень.

Выбирать одно воспоминание из тысяч, которые у него были, казалось опасным произволом. Он старался сосредоточиться на деталях, на специфической и выразительной фактуре вещей. Блеск полированного пола, скрип его под ботинками, оштукатуренные стены, то, как свет падает на шкафы и витрины частного музея в коричневых рамах. Пыль в ленивой взвеси, пригвожденная полосами солнечного света. Запах с кухни, который успел проникнуть в каждый уголок дома.

– Идите в свою комнату.

Он шел

туда пешком, а не просто представлял себе этот переход. Он толкнул дверь, пытаясь точно определить ее тяжесть. Он был в этой комнате недавно, по крайней мере, по его собственному ощущению времени, поэтому ему было нетрудно вспомнить ее размеры, простую планировку и скудную меблировку.

– Сядьте на кровать. Оглянитесь вокруг.

Он сделал, как ему было сказано, форсируя акт сознательного и непрерывного вспоминания - не просто вызывая в памяти разрозненные объекты и впечатления, но воспроизводя визуальную сцену в виде плавно перетекающей последовательности, плавно отслеживая свою точку зрения.

– Сосредоточьте свое внимание на слонах.

Он вспомнил о них, но только как об одном элементе интерьера комнаты. Затем он вспомнил, как Зимний дворец также сосредоточил свое внимание на слонах, как будто они были ключевым компонентом в установлении его личности.

Это был всего лишь вопрос о его возрасте, когда он получил подарок. Это был совершенно более пристальный акт проверки. Он чувствовал, что потерпеть неудачу в этой конкретной реконструкции означало бы потерпеть полный провал. "Львиное сердце" затаил дыхание, как и он сам.

Он представил себе слонов. Он держал их перед мысленным взором в виде шести отчетливых форм, вспоминая их тяжесть, гладкость резного дерева в своих руках, остроту бивней на кончиках пальцев, шероховатость, темное ощущение их оснований. Все слоны были немного разными, даже с учетом их уменьшающихся размеров. Он стремился визуализировать отличительные детали, тонкие вариации положения головы, ушей и туловища, положения ног. Он сосредотачивался до тех пор, пока процесс постоянного вспоминания не стал невыносимым.

Изображение свернулось. Комната исчезла из памяти.

– Добро пожаловать, Джеффри Экинья, - произнес голос.
– У вас есть разрешение на продолжение.

Эйдетический сканер скользнул обратно к потолку. Он убрал ладонь от считывателя генов.

– Прекратите атаку на приближающийся корабль, - повторил он, надеясь, что система достаточно сложна, чтобы понять и подчиниться.
– Он не враждебен.

– Средства защиты на подступах были сняты. У вас есть дальнейшие инструкции относительно корабля?

– Верните мне связь.

Джумаи, на которой все еще был надет шлем, сказала: - Связь восстановлена. Юнис - ты нас слышишь?
– Она подождала несколько мгновений, прислушиваясь к голосу на другом конце провода.
– Хорошо. Бомбардировка должна была прекратиться. Думаю, нам удалось убедить "Львиное сердце", что мы не представляем угрозы, но, вероятно, будет лучше, если мы пока убережем корабль от непосредственной опасности. Если мы сможем придумать, как ввести вас в курс дела под автоматическим руководством, мы свяжемся с вами.

– Большой ущерб?
– спросил Джеффри.

– Ничего такого, что помешало бы нам вернуться домой, при условии, что мы сможем найти топливо и произвести кое-какой элементарный ремонт. Ты думаешь, безопасно оставлять рюкзаки и костюмы здесь?

– Не снимай костюм, - посоветовал он.
– Один из нас должен поддерживать обратную связь с кораблем. Кроме того, здесь холодно.

– Ты мог бы снова надеть свой собственный костюм.

– Или я мог бы войти в эту дверь прямо сейчас и выяснить, зачем нас сюда привели.
– Он прижал руки к груди, решив, что пока сможет справиться с холодом.
– Угадай, на чем я остановлюсь?

Джеффри открыл внутренний шлюз и протиснулся внутрь астероида. Он изо всех сил старался не думать о Гекторе.

Дверь вела в приемный отсек и камеру хранения, большую, как склад, и глубокую, как трюм грузового судна. Она опускалась на много уровней ниже того места, откуда они вынырнули, вся заполненная разложенными на стеллажах деталями машин и сложенными штабелями грузовыми контейнерами, пестрящими краской основных цветов, опознавательными знаками и предупреждающими надписями. Здесь была собственность Экинья, а также продукты и расходные материалы от компаний, которые, как был уверен Джеффри, не существовали уже десятилетия. Потолок, примерно на один уровень выше, должно быть, возвышался над поверхностью "Львиного сердца", образуя одно из подобных блиндажам сооружений, которые Джеффри видел при посадке. В нем не было окон, но он был покрыт матрицей осветительных элементов. Дорожка, заключенная в решетчатую трубу с многочисленными опорами для рук и ног, выходила из небольшого выступа у входа в шлюз. Отсек был ярко освещен, и в нем пахло чистотой демонстрационного зала. Откуда-то снизу доносилось монашеское пение генераторов и сверхмощного оборудования жизнеобеспечения. Пульсация пробивалась сквозь решетчатую дорожку, сотрясая ее под нажимом его пальцев. При практически несуществующей гравитации ледяного астероида ходьба на самом деле была непрактичной. Джеффри и Джумаи совершали длинные, медленные прыжки по дуге, отталкиваясь от изгиба потолка, когда поднимались слишком высоко.

Джеффри был рад движению. Оно начинало возвращать кровь к его конечностям и пальцам.

– Это то, чего ты ожидал?
– спросила Джумаи.

– Гектор лучше меня знал бы, чего ожидать, - сказал Джеффри между вдохами.
– Но если бы ты попросила меня угадать, как выглядит внутренность одного из наших горнодобывающих предприятий, я был бы недалек от этого. Там должно быть давление и тепло для техников, которые приезжают сюда раз в месяц. Там должны быть детали машин и расходные материалы для того, что роботы не могут изготовить самостоятельно или им не разрешается производить. И мы знаем, что объект все еще работает как ледяная шахта.

– Юнис потащила нас в такую даль не только для того, чтобы проинспектировать войска.

– Нет.

В дальнем конце крытого прохода была еще одна дверь, достаточно тяжелая, чтобы выдерживать перепад давления, но не шлюз. Когда они приблизились, она открылась, обнаруживая похожий на кабину отсек с ремнями безопасности и четырьмя пристегивающимися креслами. Джеффри предположил, что это был лифт, или то, что сходило за лифт в мире, который был практически в невесомости.

– Мы зашли так далеко, - сказал он в ответ на невысказанный вопрос Джумаи.