Вспомнить себя
Шрифт:
Но вместе с тщетным ожиданием, повторяющимся раз за разом все той же пустышкой в конце, Антон чувствовал, что его постепенно, но жестко охватывает какое-то озверение. Кажется, попадись сейчас ему в руки этот сосунок — и пальцы сами сомнут его, как старую газету, в которую заворачивали ржавую селедку, и разорвут на мелкие клочки. А еще он отстраненно думал, как прав был Турецкий, запретив им всем брать с собой на задержание стволы. Точно бы не удержались.
Пот заливал глаза. Кепка механика, надвинутая низко на лоб, чтобы придать лицу сонный и равнодушный вид, воняла машинным маслом и бензином. Но другой не
Да, негуманные мысли стучали в виски Плетнева и, как он замечал, в головы его «товарищей по оружию» — тоже. «Ох, бедолага, — уже готов был пожалеть Антон ожидаемого Славку, — ты и не догадываешься, какую радость сейчас нам всем доставишь…»
Объявили о прибытии воронежского рейса. Курортники опять…
Антону показалось, что он ошибся, так обрадовался, что едва сдержал себя. Посмотрел напротив, на напарника, тот ответил едва заметным кивком, и сразу все задвигались, словно застоявшиеся в стойле кони. Затопали, изображая занятость. Подкатил автобус без боковой стенки — за прилетевшими пассажирами, и двое механиков небрежно, вразвалочку, подошли к водителю. Антон, пристально осматривая трап, двинулся к нижней ступеньке и даже присел возле нее, но сбоку, чтобы не мешать спускающимся пассажирам. Остальные ребята ждали его сигнала. Все было четко расписано.
Антон уже видел эти серые брюки в крупную клетку, модные, наверное. Обратил внимание и на желтые ботинки — новенькие. Только что купленные. И когда они шагнули на последнюю ступеньку, Плетнев стремительно выпрямился, и довольно-таки крепкий парень, правда, невысокого роста, как-то сам вдруг оказался в его объятьях.
— Славка! Привет! — воскликнул Антон, продолжая сжимать парня, и у того из груди вырвался непонятный всхлип, словно он собственной слюной подавился. Шаг в сторону, влево, — и Антон с Найденовым оказались фактически под трапом. И в ту же минуту их окружили механики, на руках парня щелкнул металл, и у всех разом вырвался вздох облегчения.
— Ну, парень, счастлив твой Бог, — устало хохотнул старший группы захвата, такой же механик, как все остальные. — Если б ты и этим не прилетел, мы бы тебя прямо на трапе разорвали, так ты нам надоел. Ты даже не представляешь! — радостно воскликнул он. И обернулся к своим: — Скажи, пусть «микрошку» подают. Не тащить же человека через весь аэродром по такой жаре, еще удар солнечный хватит…
«Вот он, наш человек, — подумал Антон. — А ведь только что убить хотел». Он достал телефонную трубку и нажал на вызов Турецкого.
— Ну, — только и произнес Александр, даже не спросил, утвердительно сказал.
— Рядом стоит. Живой и здоровый.
— Ты не забыл?
— Никак нет, шеф. Сейчас представим и — едем… — Он отключился. — Ну, где транспорт?
— Вон идет, — показал один из механиков, или техников, — один черт, на приближающийся микроавтобус.
Руки Станислава были скованы за спиной. Модный рюкзак, который нынче обожает носить молодежь, был уже снят с его плеч. Подъехал микроавтобус с красным крестом, имитирующий «скорую помощь», и в него завели Найденова, бойцы уселись вокруг в салоне и стали расстегиваться и стаскивать с себя униформу технических служб аэропорта. Это был сделано быстро, никто никого не стеснялся, одни мужики.
Переодевшись, Плетнев сказал старшему группы.
— Командуй,
Липняковский сидел в своей «Волге» с мигалкой и распахнутыми настежь четырьмя дверьми. И ему жарко было. А чего в тень не ушел?
— Пошли, старшой, — сказал Антон, открывая дверь, — порядок есть порядок. Сделаем что положено.
Они подошли к «Волге». Липняковский, тяжело отдуваясь, выбрался наружу.
— Товарищ старший следователь, — негромко доложил Плетнев. — Задержание гражданина Найденова произведено. Замечаний к действиям группы капитана Соркина не имею. Сделано быстро и профессионально. Полагаю, что такие действия должны быть соответствующим образом отмечены. Ты как, не против? — он с улыбкой обернулся к капитану. — Там, — Антон показал себе за спину, — Александр Борисович поклялся сегодня, что, если возьмем грамотно, он лично каждому из участников нальет. Но это — там. Дотерпите?
— Так точно, — засмеялся польщенный капитан, — дотерпим. Больше ждали.
— Спасибо вам огромное, товарищи, — сдержанно сказал Липняковский, — я доложу прокурору и по службе… Ну, давайте его сюда.
Найденова вывели из микроавтобуса, следом вынесли его рюкзак-ранец.
— Здравствуйте, гражданин Найденов, вы задержаны в связи…
Антон не мог уже слушать это дополнительное, но обязательное занудство и отошел в сторону, ожидая, когда следователь даст команду садиться. Но тот все говорил, а Славка кивал и смотрел со скукой. Признавать себя немедленно виновным он, видимо, не собирался, и эти формальности, возражать против которых он в принципе не мог, его даже и не раздражали. А так… говори себе… Или же он все еще никак не мог прийти в себя после такого стремительного захвата, что вернее.
Наконец расселись и поехали.
По дороге Антон, который сидел рядом со Славкой на заднем сиденье, повернулся к нему.
— Слушай, парень, — начал он. — Ты свой вирус где спрятал? В карманах или в рюкзаке?
Найденов испытующе посмотрел на него, помолчал и спросил:
— А зачем он мне?
— Объясню. Затем, чтобы на суде было официально заявлено следствием, что ты сам, добровольно, выдал свой… рабочий инструмент. Никого не принуждая к поиску. Устроит?
— Вполне, — Славка за все время впервые улыбнулся. — Ну, вы молодцы.
— Стараемся, Слава…
— В рюкзаке.
— Хорошо, — Антон кивнул и не сдвинулся с места. — Давай руки вперед перестегну?
— Если можно. А то режет здорово.
— Отчего ж, можно, я сам предложил…
И Антон ключиком расстегнул один из браслетов, а когда Найденов вытянул руки перед собой, снова застегнул на запястье, сказав:
— И рад бы не застегивать, да нельзя, так положено. Все в этой жизни, иногда я даже сожалею, предусмотрено инструкцией, уж тебе это известно.
— Почему именно мне?
— А потому, — улыбнулся Антон, — что твой главный кайф в ее нарушении. Разве не так?
— Все так, я понимаю, о чем вы…
— Это хорошо.
Липняковский сидел каменным монументом, фактически не шевелясь.
Когда въехали в огороженный служебный двор прокуратуры, первый, кого увидел Плетнев, был Турецкий, прохаживающийся с сигаретой в губах, заложив руки за спину. Молча подошел, посмотрел на Славку, кивнул, улыбнулся.
— Вот ты какой, молодой гений…