Вспомнить себя
Шрифт:
— Что, вообще пускать не будешь?
— А что, у меня фейс-контроль. А хамить хорошим программерам у меня в заведении нельзя.
— Ты понимаешь, Число, если ее просто не пустить, она не поймет за что. Но если она уже за машину сядет, а ты к ней минут через десять подойдешь и скажешь: освободи помещение, — это будет то самое, что требуется. И дня три вообще не пускай. Как наказание. А за что? После объяснишь. За хамство — трое суток раньше были даже по закону положены. Это не только она, это все поймут. И учтут, понимаешь?
— Ну,
«Спай?! — совсем ведь забыл Антон ник Милы. — Спай, значит… И Спайдер… Вон оно что… Долго же до тебя доходит, Антоша, друг любезный…» — сказал сам себе Плетнев. И подумал, что Сашка, кажется, это уже давно просек, а он… вопросы у себя спрашивает… Чудило…
— Ох, Шпионка, — ухмыльнулся Число, — что-то ты задумала, определенно. Ну, молчи, молчи, я ведь не любопытный, ты знаешь, но за своих, как говорится, пасть порву…
— Я поэтому и обращаюсь к тебе… А у меня, чтоб ты не мучился, просто маленькая мстя, сечешь? Ты только посмотри, за какую машину она сядет.
— И фильтры отключить? — улыбнулся «сисадмин».
— Разумеется, — подмигнула ему Мила.
— Ох, Шпионка, только ради тебя… Ну, договорились. Действуем… А где? — он вопросительно взглянул на Антона, и тот широким жестом указал на приближающегося бармена с подносом.
— А вот!.. Мила, а ты что хочешь? Коньячок? Вино? Кофе-какаву? Чай зеленый?
— А пожалуй, чайку, — улыбнулась она. — Хочу, чтоб голова была чистой.
И Плетнев сделал жест в сторону бармена, который услышал заказ…
Александр неторопливо поднимался по горбатой улочке. Сегодня тетка, кажется, в первый раз отнеслась к поступку племянника если не с одобрением, — как же, дождешься от нее! — то хотя бы с пониманием.
— К доктору? — спросила она, словно бы между делом.
— Ага, — ответил он так же небрежно. — Посоветоваться надо. Насчет дальнейшего лечения.
— Пожалел бы женщину, — с укором сказала тетка и, увидев искреннее изумление на его лице, добавила: — Рабочий-то день давно кончился, а ты не хочешь дать трудовому человеку отдохнуть! Истинно прохиндей, одно слово!
— Так я ж… — даже растерялся Александр. — Я ж как раз и хочу это… пожалеть. Неужели не понимаешь? Ой, тетка, стареешь, что ли? А еще замуж собралась! Сереж, — повернулся он к будущему супругу, — хоть бы ты, что ли, напомнил невесте, чем нормальные люди после трудового дня занимаются! Ведь вот так при посторонних ляпнет, ты ж потом стыда не оберешься!
Сергей Иванович захохотал, засмеялась и тетка.
— Ты ж знаешь, дурачок, — ласково сказала она племяннику, — что я об тебе же в первую очередь и думаю… Эх, молодежь! А ты чего лыбишься? — накинулась она на Сергея. — Все бы им хихиканьки… А еще мужики!.. Я к чему говорю-то… Эти твои сотрудники, они как, снова тут ночевать, что ли, останутся?
— Нет, с чего ты взяла? Мила домой собиралась, у нас еще завтра работа предстоит.
— Дак нет, — как-то странно ответила тетка. — Просто я подумала, что было бы неплохо, наверное, с доктором-то мне проконсультироваться. Про лекарства уточнить, от вас разве дождешься? Да и поужинать бы одинокой женщине…
— Знаешь, тетка, я теперь понимаю, почему любил тебя всю прошлую жизнь…
— Так она ж еще не кончилась! Ты что несешь, охальник?
— Ты не поняла… Или я не так выразился, — засмеялся Александр. — Не прошлую, конечно, а пройденную до сегодняшнего дня. Потому что начиная с этого момента я тебя еще и глубоко уважаю как самую умную и понимающую на свете женщину.
— Ну вот, удостоилась, стало быть! — передразнила она Сергея. — А раз понял, так позвони да поезжай. Я что, сама в девках не бегала? А ты не смотри, не смотри! — строго прикрикнула она на жениха. — Ишь, моду взяли, смотреть с укоризной! Давай, Сашка, действуй, а мы тут приготовим чего-нибудь да посидим ладком.
— Ох хитра! Консультация ей нужна! Что ж, я думаю, доктор не откажет. А вот Антону я позвоню, что машина мне сегодня больше не понадобится, так надо понимать?
— Вот! А говорит, что я хитра! А сам-то, как та лиса! Дай только лапку положить, а там уж и весь в сани забрался… Да конечно, куда по ночам-то бродить, когда вон места сколько угодно, а, Сереж?
— Правильно. Чего от добра добра искать. Только ты уж, Сашок, того, не подведи мужской род!
— Ах, ты! А вот я тебя! — тетка замахнулась на жениха. — Рода он мужского!..
Так и ушел Турецкий, слыша за спиной веселый смех…
Он позвонил Антону, и тот его понял, сказал, что задержится, наверное, надолго, да и в гостинице нужно порядок навести, так что ждать его не надо. А Лину Александр попросил захватить с собой все, что ей понадобится завтра на работе, поймать такси и ехать ему навстречу. Лина сперва не поняла сути предложения, но потом до нее дошло, и она удивилась, с чего бы это, мол? И Турецкий просто объяснил ей, что разговоры могут затянуться, тетка вроде тоже посоветоваться хотела, а потом уже поздно, куда торопиться?
Поняла. Помолчала и спросила:
— А Валентина Денисовна?
— Так она ж и предложила. Тем более что никого чужих, все свои, а нападение не предвидится, хотя… Но это уж как камень ляжет.
— Ну, встречай, — задумчиво сказала Лина.
Они встретились. В полутьме салона ее глаза поблескивали странно. Заманчиво. Но Турецкий старательно сдерживал себя и говорил только о делах.
— Я сегодня выступление нашего мэра по городскому телевидению слышала. Он с этаким пафосом, — Лина улыбнулась, — говорил, что авария никому даром не пройдет. Словно угрожал неизвестным лицам.