Вспомнить себя
Шрифт:
— Абсолютно. Причем дважды.
— То есть? — улыбнулся Турецкий.
— И в том, что приглашают, и в том, что наш Славка вполне может быть супер-хакером под ником Уайт Спайдер.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно подвел итог Александр Борисович. — Но ты это знала еще утром, готов держать пари?
— Догадалась, но не была уверена.
— А ты — молодец… Антон, во девушка! — Турецкий показал большой палец…
До темноты время было, и они решили попробовать сегодня провести еще одну небольшую операцию. Правда, не сильно надеясь на успех, но попытаться в любом случае стоило.
Предложила Мила. В ней, после ее «выступления», появилась необычная какая-то лихорадочность, что ли. Словно ее колотило от неожиданного холода.
Турецкий догадывался, конечно, о причине, но расспрашивать не решился бы ни за что. И Антону бы не посоветовал. А вот предложение Милы было любопытным. Но Александру Борисовичу, слабо, в общем, разбирающемуся в тонких компьютерных технологиях, многое оставалось неясным. Как, впрочем, и Антону, который завидовал той легкости, с которой девушка «расправлялась» с компьютерными задачками. И Турецкому пришла в голову великолепная мысль, как упростить все проблемы в этом смысле. Антон даже подпрыгнул от восторга и долго сожалел, почему не ему, а именно Сашке, пришла эта гениальная идея в голову!..
И уже через три минуты Александр Борисович разговаривал по телефону с главным «бродягой» агентства «Глория», Максом.
И пока он рассказывал Максу о том, чем они тут, в Новороссийске, с Антоном занимаются, Плетнев, что называется, на пальцах объяснил Миле, кто такой этот великий хакер. У Милы, заметил он, загорелись глаза. Наконец-то девушка словно оттаяла.
Объяснив свою нужду, Турецкий передал трубку Миле и предложил всем покинуть веранду, где они сидели, чтобы не мешать серьезному профессиональному разговору двух асов. Предложение, надо сказать, немедленно со стороны Милы было принято благосклонно. Сказав всего несколько фраз, девушка притащила из дома свою сумку, достала из нее ноутбук, открыла и, прижимая трубку плечом к уху, заработала на компьютере.
«Народ» не стал мешать важной работе и удалился под яблоню, Антон стал рассказывать о происшествии в гостинице. Больше всего переживала Валентина Денисовна. Она будто наяву представляла себе, что могли сотворить эти ироды со случайно оказавшимся на их дороге мальчиком. А о монологе этого мальчика здесь же, еще за утренним столом, было забыто. Словно ничего и не случилось, а закончилось благополучно, вот и ладушки…
Наконец, Мила сбежала с веранды и присела возле общего стола.
— А он у вас… о-о! — сказала с уважением. — Так сечет! Главное, все сразу ухватил и кинул такое предложение, что я даже не ожидала! В общем, пока не поздно, можно попробовать.
А суть предложения заключалась вот в чем. Посоветовавшись между собой, они решили попытаться на указанный Максом телефонный номер послать с «мобильника» Алисы эсэмэску, сообщение любого содержания, лишь бы Макс принял его. И с этой минуты все ее телефонные переговоры будут под полным контролем. Это первая часть дела. Есть и вторая.
Когда Алиса выйдет на Славика, а это должно произойти обязательно в один из ближайших дней, появится возможность засечь и его «мобильник». Ведь не станет же он менять аппараты после каждого телефонного разговора. Или там сим-карты переставлять с аппарата на аппарат. Вряд ли они будут о чем-то догадываться. Но именно это обстоятельство и даст возможность проследить за дальнейшими действиями интересующих следствие лиц.
— А помимо этого, — уже как бы от себя добавила Мила, — я, кажется, придумала способ ускорить это их свидание. Но — не будем торопиться. Надо начать с малого…
Алиса, стоя в своей небольшой комнатке перед полутораметровым круглым зеркалом, примеряла еще и еще раз новое платье. Зеркало было неплохим, ни у кого в округе такого не было, но Алису оно уже не устраивало. Да что такое! Как в него смотреть, если, чтоб целиком, с головы до ног, до туфелек, всю себя увидеть, надо вон на кровать забираться с ногами?! Нет, она уже твердо заявила Славику, что такое зеркало ее не устраивает категорически. И он смеялся, ласково и сильно обнимая ее, свою Лисичку, так что у девушки все внутри будто переворачивалось и тянулось к нему, к единственному, обещал ей и зеркало в спальне самое большое поставить, и еще на потолок, и на стены прикрепить, чтоб видеть со всех сторон, как они любовью занимаются. Это здорово, он рассматривал фотографии из знаменитых спален Европы и Америки, где все, ну буквально каждая мелочь готова помогать любви. И там были везде зеркала. У всех великих артисток. И у Марлен Дитрих, и у Софи Лорен, и конечно же у Мерилин! А как же?!
Смотрела в зеркало Алиса и очень себе нравилась. Очень! И если бы на свете не было уже Мерилин Монро, то ею обязательно стала бы она, Алиса! А не Олеська эта провинциальная…
От светлых, прекрасных мечтаний ее оторвал противный голос соседки тети Вали, звавшей ее.
— Алесенька! — слышалось Алисе нечто среднее между любимым и противным именами. Но уже одно то, что тетя Валя наконец отказалась от своего «Олеська», ее готово было примирить с соседкой.
Алиса выглянула из окна, прикрывая ладонями узенькие золотистые бретельки шикарного, с ее точки зрения, платья, демонстрировать которое Славик наверняка бы сейчас еще, до его приезда, ей не разрешил бы. Он так ведь и сказал, уезжая: «Не форси перед соседями и не сори деньгами, хоть я и знаю, что тебе это будет трудно. Но потерпи до моего возвращения. Нельзя, чтобы у них возникло хоть какое-то подозрение. А если не сможешь удержаться и купишь что-нибудь яркое и заметное, попридержи тоже до моего возвращения. Пусть думают, что это я тебе привез…» Какой он все-таки хороший!
— Я здесь, теть Валь! Чего тебе?
— А Нюрочка дома ли?
— Не, теть Валь, мама сегодня поздно придет. Она в магазине задерживается. А чего передать?
— Да я, дочка, посоветоваться хотела… А может, с тобой-то лучше будет? Ты ж у нас девочка умненькая…
Даже такая похвала польстила.
— А о чем, теть Валь?
— Да видишь, какая незадачка-то вышла? Мы нынче отправили в Москву Ирочку, ну, кто она мне? Жена племяша моего с мальчиком, но только не ее, а Антона, который тут проездом… Совсем запуталась, старая! — Валентина Денисовна огорченно замахала руками. — Короче, милая, улететь-то они улетели, проводили их, багаж отправили, я им там насыпала яблочков, черешенки, жерделы своей… А ты чего не заходишь-то? Зашла б, собрала, покушала в охотку, она, абрикосина-то, уж больно сладка в этом году уродилась… Ох, милая, совсем запуталась! — Валентина Денисовна засмеялась. — Так о чем я? Ну, конечно, как проводили, стало быть, Сережа-то мой, Сергей Иванович, и говорит, ты не забудь позвонить в Москву, подруге-то, Кате, значит, чтоб встретила. Или, говорит, эту… эсэмэску какую-то пошли. Ну, мужик он, сказал да и ушел. А остальные гости — кто где, работают, а когда явятся, кто ж знает? А я, дура старая, забыла… да только сейчас и вспомнила! Ох, беда!
— Так небось уже давно прилетели? — засмеялась Алиса.
— Не-е, рейс-то у них вечером, а наши только багаж сдали, дожидаться не могли, дела, понимаешь… А я-то сейчас вспомнила, посмотрела, а у меня не работает трубка-то. И заряжалки нет, потерялась где-то… Алисенька, ты не поможешь? У тебя есть трубка? Всего два слова и передать. Вот, — она достала скомканную бумажку. — Тут и номер нужный, мобильный ихний, и слова, чтоб встретили, а то ведь и не дотащат, а?
И она так просительно поглядела на Алису, что у той поневоле сердце дрогнуло. Хоть и недолюбливала девушка соседку, а тут уж как-то больно трогательно просит она. И назвала сейчас правильно. Что ж, надо помочь.
— Давай, теть Валь, заходи, я сейчас выйду.
Алиса быстренько спрятала платье в шкаф, а на себя надела простенький сарафанчик. Вышла на веранду, куда уже поднялась соседка, и взяла из ее руки текст. Пробежала глазами.
— Что, и все? — спросила удивленно.
На бумажке были записаны одиннадцать цифр и слова: «Ира с Васей вылетели в 19–40, обязательно встреть. Валя».
— Давай, сейчас сделаем, — весело сказала Алиса, довольная тем, что вот и гордая соседка к ней на поклон явилась. — Отправим мы твою эсэмэску!