Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Шварценеггер Арнольд

Встретившись в разминочном зале, мы с Реджем лишь сухо поздоровались. Всем было неуютно: и судьям, и болельщикам. Обыкновенно перед началом состязаний культуристы подходят друг к другу и говорят: «У тебя великолепный вид. Ты обязательно победишь». Но сейчас те, кто хорошо относился к нам обоим, не знали, что сказать одному, в то время как второй стоит в противоположном конце зала.

Реальность заключается в том, что когда культуристу уже за сорок, он не может заниматься так же напряженно, как в двадцать три года. Я был в лучшей форме, чем Редж, — и необязательно за счет моих усилий, а просто благодаря тому, что я был гораздо моложе. Кожа Реджа была уже не такой свежей, его мышцы, миновав время расцвета, начинали увядать. Вероятно,

несколько лет назад все было бы по-другому, однако сейчас пришло мое время стать королем. В тот день Редж оказался еще достаточно хорош, чтобы победить всех остальных соперников, в том числе и одного бывшего обладателя титула Мистер Вселенная, которому было только двадцать восемь лет. Однако победить меня он не смог.

Победа меня обрадовала, но в то же время и наполнила печалью. Моей целью была победа над Серхио Оливой, и по пути к своей мечте мне не нужно было побеждать Реджа Парка.

На следующий день обещанный Джимом Лоримером частный самолет компании «Фольксваген» ждал нас на бетонной полосе нью-йоркского аэропорта. В те дни частные самолеты еще оставались большой редкостью, и мы с остальными культуристами ощутили трепетный восторг; нам казалось, что мы впервые удостоились королевских почестей, подобно другим звездам спорта. Из аэропорта Коламбуса нас привезли прямиком в Мемориальный зал ветеранов. Мы вошли туда, когда остальные спортсмены уже заканчивали разминку.

Я был сражен наповал, увидев здесь Серхио Оливу. Его приглашение до самого конца оставалось в секрете. «Твою мать!» — мысленно выругался я. Серхио тоже был на пике формы. Я рассчитывал встретиться с ним только через две недели, а не сейчас.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы выпутаться из этих мрачных размышлений. Я понял, какая передо мной открывается возможность. Хотя я не знал о предстоящем участии Серхио в состязаниях, он несомненно знал обо мне. Это означало, что он приехал в Коламбус, чтобы застать меня врасплох и вывести из игры. В этом случае я оказался бы повержен еще до начала состязаний в Нью-Йорке, и титул Мистер Олимпия был бы у него в кармане.

Но, рассудил я, я смогу сыграть на том же, на чем собирался сыграть Серхио. «Если сегодня я одержу над ним победу, — подумал я, — в Нью-Йорке у него не будет никаких шансов».

Мне нужен был повышенный боевой настрой. Это все равно как сверхбыстрая спортивная машина с впрыском закиси азота в двигатель: в нужный момент нажимаешь кнопку и получаешь лишние сто лошадиных сил мощности. И вот сейчас мне требовалось нажать эту чудодейственную кнопку.

Я переоделся, намазался маслом и начал разминку. Объявили наш выход, и мы вышли на сцену.

Состязания за титул Мистер Мир оказались самыми крупными соревнованиями культуристов из всех, какие мне только доводилось видеть. Зал был набит битком — пять тысяч зрителей, вдвое больше того, что собирали первенства в Лондоне и Нью-Йорке. Больше того, здесь были телекамеры, софиты и комментаторы из программы «Безграничный мир спорта» телестудии Эй-би-си: впервые репортаж с состязаний культуристов транслировался по общенациональному телевидению.

Мне было неважно, сколько человек в зале — пятьсот или пять тысяч. Я понимал, что если мне удастся, используя свое обаяние и опыт продавца, завести толпу, это повлияет на судей и даст мне определенное преимущество. Серхио старался сыграть на том же самом: он расхаживал по сцене, приветственно махал рукой своим поклонникам и посылал им воздушные поцелуи. Он знал, что поклонников у него много, и сейчас в зале их присутствовало несколько десятков. Четырьмя ведущими участниками первенства были я, Серхио, Дейв Дрейпер и Деннис Тинерино. Все мы одновременно вышли на сцену и стали выполнять упражнения перед сидящей напротив международной бригадой из семерых судей. Публика встретила наше выступление аплодисментами и восторженными криками. От нее исходила колоссальная энергия.

В сравнении со всеми остальными культуристами,

с которыми мне приходилось состязаться, Серхио выглядел на порядок лучше. Это откровение поразило меня, как только я вышел на сцену. Нелегко было выглядеть внушительным рядом с ним, с этими невероятными бедрами, невозможно крохотной талией, нереальными трицепсами. Я надеялся на то, что буду иметь в глазах судей небольшое преимущество, поскольку только что завоевал титул Мистер Вселенная. Впрочем, возможно, преимущество было, наоборот, на стороне Серхио, добившегося значительных результатов в тяжелой атлетике, потому что большинство судей вышли именно из этого мира.

Чтобы зарядиться психологически, я стал выискивать в своем сопернике малейшие изъяны. Теперь, в ярком свете телевизионных софитов, Серхио показался мне слишком мягким. Это меня обнадежило. Обнаружив, что я могу предугадать каждый его следующий шаг, я начал повторять все его позы. Зрителям это понравилось, и краем глаза я видел, как телевизионные камеры поочередно наводятся то на меня, то на Серхио. Уходя со сцены, я чувствовал, что первый раунд остался за мной.

А дальше было только еще лучше. Непосредственно перед выступлением Серхио слишком щедро обмазал себя маслом, отчего его мышцы стали выглядеть не точеными, а гладкими. К тому же, выполняя индивидуальные упражнения, он чересчур быстро менял позы, не давая зрителям хорошенько их рассмотреть. Когда настал моей черед, я позаботился о том, чтобы не торопиться и установить связь со зрителями, поэтому каждая моя поза вызывала чуть более громкие аплодисменты; публика не хотела отпускать меня после завершения выступления. Казалось, Серхио впервые участвует в подобных соревнованиях, я же оставался полностью собранным и чувствовал себя как рыба в воде.

В финальном раунде, когда мы с Серхио сошлись лицом к лицу, демонстрируя наши лучшие позы, я был на сто процентов лучше. Какую бы позу ни принимал Серхио, показывая свою силу, я принимал соответствующую позу, показывая свою силу. Что гораздо важнее, теперь уже я готов был продолжать борьбу. Я рвался в бой. Этот титул был нужен мне больше, чем Серхио.

Судьи единогласно отдали первое место мне. Для меня это не стало неожиданностью, однако Серхио так долго оставался чемпионом, что испытал настоящий шок. Целую минуту я стоял на сцене, мысленно повторяя: «Я не могу в это поверить, я не могу в это поверить, я только что одержал победу над Серхио». Наградой стали большой серебряный кубок, навороченные электронные часы и пятьсот долларов наличными — а также популярность и поступательный импульс, который должен был помочь мне победить в Нью-Йорке.

Спустившись со сцены с кубком в руках, я не забыл сделать две вещи. Во-первых, я поблагодарил Джима Лоримера. «Организация соревнований на высшем уровне, ничего подобного я больше нигде не видел, — сказал я. — Когда я уйду из культуризма, я свяжусь с вами, и мы станем партнерами. Мы будем стоять на этой же самой сцене, проводя состязания за титул Мистер Олимпия». Джим просто рассмеялся и сказал: «Хорошо, хорошо». Вероятно, это был самый странный комплимент из всех, какие он когда-либо слышал, особенно от молодых парней.

Затем я внес смятение в голову Серхио. Было бы глупо не использовать все шансы, когда предстояло свергнуть трехкратного действующего Мистера Олимпия. Я сказал себе, что если исход состязаний в Нью-Йорке будет ничейным, судьи отдадут предпочтение Серхио. На сцене я должен был разгромить его наголову, чтобы у них не осталось никаких сомнений. Поэтому я сказал Серхио, что, на мой взгляд, сегодня я одержал верх, поскольку существенно нарастил мышечную массу с тех пор, как в прошлом году он торжествовал победу в Нью-Йорке. А сейчас он оказался чересчур легким, и поэтому проиграл, и так далее в том же духе. Я хотел убедить Серхио в том, что для успеха 7 октября ему необходимо набрать несколько фунтов веса. Сегодня он был слишком мягким, и я хотел, чтобы в Нью-Йорке он стал еще мягче.