Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Шрифт:
Поэтому, как только Франко сел в машину, я спросил:
— Есть хочешь?
— Ага, просто умираю от голода.
— Ну, к счастью, у меня есть булочка. Давай разделим ее на двоих.
Первым делом я повез Франко домой к Арти. Жена Арти Жози была родом из Швейцарии, и я подумал, что Франко будет уютнее в обществе тех, кто говорит по-немецки. По приезде домой к Арти Франко первые полчаса катался на ковре в гостиной, захлебываясь от смеха.
— Он всегда такой веселый? — спросил удивленный Арти.
— Наверное, выпил кружку пива или еще чего-нибудь, — сказал я. — Но вообще-то он веселый.
— Господи, да он просто хохма ходячая.
Арти и его жена тоже покатывались от хохота.
Через несколько дней я просил
— Знаешь, почему ты так смеялся?
И рассказал ему про булочку.
— Я понял, что тут что-то не так, — сказал он. — Ты должен угостить меня еще раз, потому что было так здорово!
Однако оказалось, что у Франко началась сильная реакция на прививку, которую он сделал перед самым отлетом из Мюнхена. Рука у него распухла, его лихорадило, он не мог ничего есть. Так продолжалось в течение двух недель. Каждые несколько часов я готовил ему белковые напитки. В конце концов, испугавшись, что Франко умрет, я вызвал на дом врача. Врач заверил, что тот вскоре поправится.
Я обеспечил Франко такую рекламу, что Джо Уайдеру не терпелось встретиться с ним и воочию увидеть его мускулатуру. Однако болезнь иссушила моего друга со ста семидесяти фунтов до ста пятидесяти. Поэтому каждый раз, когда ко мне приходил Джо, я прятал Франко в туалете и говорил Джо: «О, Франко, он так занят, снова отправился в клуб Голда тренироваться». Или: «Да, да, он очень хочет с вами познакомиться, и он хочет выглядеть идеально, поэтому он на пляже, загорает».
С самого начала было обговорено, что Франко будет жить вместе со мной. Однако в моей квартире была только одна спальня, поэтому я оставил ее себе, а Франко спал на раскладной кушетке. Комната была такой маленькой, что на стенах даже не было места развесить плакаты. Однако в Мюнхене я жил в кладовке тренажерного зала, так что по сравнению с этим здесь я, можно сказать, упивался роскошью. Франко был того же мнения. У нас были гостиная и спальня, и еще можно было отгородиться занавесками. Пляж находился всего в трех кварталах от дома. В ванной имелись унитаз, раковина и ванна с душем — гораздо лучше того, к чему мы привыкли в Европе. Какой бы маленькой ни была квартира, нам казалось, что лучше нее ничего не бывает.
В Мюнхене я много раз заходил к Франко в гости. Он всегда содержал свою комнату в безукоризненной чистоте. Поэтому я надеялся, что нам вдвоем будет хорошо, и мои ожидания оправдались. У нас дома царил безупречный порядок. Мы регулярно пылесосили квартиру, посуда всегда была вымыта, в мойке не громоздились горы грязных тарелок, кровати были заправлены по-военному. У нас было твердое правило утром убирать квартиру, перед тем как выйти из дома. Чем больше этим занимаешься, тем более автоматическими становятся эти действия и тем меньше усилий это требует. Наша квартира всегда была гораздо чище, чем во всех остальных домах, где я бывал, и неважно, кто там жил, мужчины или женщины. Особенно большими неряхами были женщины. Они устраивали у себя дома самый настоящий свинарник.
Франко готовил, а я мыл посуду: мы с ним так договорились. Он очень быстро нашел поблизости итальянские заведения, где покупал спагетти, картошку и мясо. Что же касается супермаркетов, то от них Франко воротил нос. «Ох уж эти американцы, — ворчал он. — Ходите лучше в маленькие магазинчики, в итальянские магазинчики». Он всегда возвращался домой с сумкой, полной пакетов и банок с продуктами, и при этом говорил: «Вот это можно купить только в итальянском магазине».
Мы жили очень счастливо — до тех пор, пока нас не выставили из квартиры. Однажды хозяин постучал к нам в дверь и объявил, что мы должны немедленно покинуть квартиру, поскольку в ней только одна спальня. В те дни считалось крайне подозрительным, если двое парней жили в квартире с одной спальней. Я попытался объяснить хозяину, что Франко спит в гостиной на кушетке, но тот был неумолим. «Эта квартира предназначена для одного человека». Впрочем, нам в любом случае
В новой квартире было много свободного места на стенах, но украсить их нам было нечем. Определенно, купить картины мы точно не могли себе позволить. Затем как-то раз в Тихуане я увидел один классный черно-белый плакат с ковбоем, держащим в руках два револьвера. Стоил плакат всего пять долларов, поэтому я его купил. Вернувшись домой, я приклеил плакат к стене скотчем. Мне он очень понравился.
Потом к нам заглянул Арти. Увидев плакат, он тотчас же начал презрительно фыркать.
— Фу! — воскликнул он. — Какая гадость!
— В чем дело? — удивился я.
— О, Рейган… я хотел сказать, о господи.
— Плакат замечательный. Я нашел его в Тихуане.
— Ты хоть знаешь, кто это? — спросил Арти.
— Ну, тут же написано: Рональд Рейган.
— Он губернатор штата Калифорния.
— Вот как? — обрадовался я. — Поразительно! Так это же вдвойне здорово. Теперь у меня на стене висит губернатор штата Калифорния.
— Да, раньше он снимался в вестернах, — сказал Арти.
Заполучив в качестве напарника Франко, я смог сосредоточиться на подготовке к состязаниям. Я был полон решимости завоевать титул Мистер Вселенная по версии Международной федерации культуризма, ускользнувший от меня год назад в Майами. Поражение Фрэнку Зейну до сих пор причиняло такую жгучую боль, что я хотел не просто взять верх: мне нужна была такая оглушительная победа, чтобы все начисто забыли о предыдущей неудаче.
Затем я собирался отправиться в Лондон и в третий раз подряд завоевать титул Мистер Вселенная по версии Национальной ассоциации культуристов-любителей. Это дало бы мне в мои двадцать два года четыре титула Мистер Вселенная, завоеванных по обе стороны Атлантики, — больше, чем у кого бы то ни было в этом виде спорта. Я снова получил бы поступательный момент, казалось, утерянный, вернул бы ореол непобедимости, благодаря которому я оставался в центре внимания. И, что гораздо важнее, тем самым я бы громогласно заявил на весь мир, что есть только два чемпиона по культуризму — Серхио Олива и я. Вот в чем заключалась главная моя задача: совершить скачок от одного из шести или восьми лучших к одному из всего двух. Я был обязан это сделать; вот ради чего я приехал в Америку. Если я этого добьюсь, мое положение в мире культуризма упрочится, и дальше я уже буду неудержим. Остановить меня не сможет никто.
Затем следующей большой целью станет победа над Серхио Оливой и завоевание титула Мистер Олимпия. Я не собирался повторять ту же ошибку, которую совершил в Майами, где был уверен в своей безоговорочной победе. Я занимался так напряженно, как только это было в моих силах.
Эксперимент с проведением состязаний за титул Мистер Вселенная в 1968 году в Майами оказался для братьев Уайдеров неудачным, и в следующем году они снова вернулись в Нью-Йорк. Чтобы подогреть интерес, они также устроили расписание так, что состязания за титул Мистер Америка, Мистер Вселенная и Мистер Олимпия проходили в один и тот же день, бок о бок, в Бруклинской академии музыки, крупнейшем зале в Бруклине.
На протяжении всего года меня вместе с другими культуристами без устали хвалили и превозносили в принадлежащих Джо журналах, однако с прошлой осени первенство за титул Мистер Вселенная должно было стать первыми крупными состязаниями, в которых я принимал участие. Мне не терпелось посмотреть, как судьи и поклонники отнесутся к моему новому американизированному телу. Состязания прошли еще более успешно, чем я ожидал. В противостоянии с сильнейшими соперниками я буквально смял их. Тысячи упражнений на тренажерах Джо Голда помогли мне отточить мышцы до такого совершенства, что я больше не боялся ни рослых, ни невысоких противников. К тому же, у меня был калифорнийский загар!