Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Шрифт:
— Надо будет это выяснить.
Я понимал, что была и еще одна причина, по которой меня с такой неохотой посылали в рекламное турне: лишь немногие актеры любят торговать. То же самое я видел и в книжном бизнесе, в отношении авторов. Типичная позиция была примерно такой: «Я не желаю становиться шлюхой. Я творец. Я не хочу дешевой популярности. Денежная сторона меня не интересует».
И совсем другое дело, когда появился я и сказал: «Давайте объездим все, что только можно, поскольку это не только принесет финансовую пользу мне, но и будет хорошо для зрителей: они увидят хороший фильм!» В конце концов, студия согласилась отправить меня в рекламное турне по пяти или шести странам. Я
Так же в точности мне приходилось спорить с издателями, когда вышла моя первая книга «Арнольд: становление культуриста». На Соединенные Штаты приходится всего пять процентов населения земного шара, так зачем же игнорировать остальные девяносто пять процентов? И киноиндустрия, и издательский бизнес сами ограничивали себя. Я еще у Джо Уайдера научился мыслить глобально.
В первую очередь я видел в себе бизнесмена. Слишком многие актеры, писатели и художники считают, что они выше продвижения своего творчества на рынке. Но чем бы ни занимается человек по жизни, продажа конечного продукта является неотъемлемой частью его ремесла. Нельзя снимать кино без денег. Даже если бы у меня в контракте не были бы прописаны обязательства по продвижению фильма, в моих интересах было бы рекламировать его, заботясь о том, чтобы он принес как можно больше денег. Я хотел принимать участие во встречах, хотел показать всем, что тружусь изо всех сил, чтобы вернуть средства, вложенные в фильм студией. Я считал своей обязанностью поднимать кассовые сборы.
«Конан» совершил прорыв сразу же после Дня святого Валентина в 1982 году. Первый пробный показ в Хьюстоне обернулся таким успехом, что в «Юниверсал» просто не могли поверить своим глазам: зрители поставили фильму 93 балла из ста возможных, что всегда говорит о небывалом триумфе. В тот же вечер мне позвонили из студии и сказали: «Это невероятно. Завтра мы хотим повторить еще раз в Лас-Вегасе. Вы сможете приехать?» Проезжая на следующий день мимо многозального кинокомплекса, мы поняли, что это будет не обычный показ. Очередь в кассы растянулась на целый квартал, и помимо фанатов комиксов, на которых в первую очередь рассчитывали в «Юниверсал», в ней стояли культуристы в обтягивающих футболках и со вздутыми мышцами, гомосексуалисты, какие-то чудики с ненормальными прическами и в очках, люди в нарядах Конана. В толпе были и женщины, но в основном она состояла из мужчин, включая многочисленный контингент байкеров в кожаных прикидах. Кое-кто из стоявших в очереди, похоже, готов был устроить бунт, если бы ему не достался билет. Но студия просто продолжала открывать все новые залы до тех пор, пока не хватило места всем желающим, — всего их потребовалось три.
В «Юниверсал» рассчитывали, что успех «Конану» обеспечат в первую очередь поклонники комиксов и романов фэнтези. Именно они должны были стать ядром зрительской аудитории: люди, которые, если фильм им понравился, посмотрят его несколько раз и порекомендуют своим друзьям. Но студия совершенно не учла моих приятелей-культуристов. В тот вечерь они, пожалуй, составляли не меньше трети от всех зрителей — можете себе представить, какие оценки они выставили Конану. Без них фильм получил бы баллов 88, но с ними он снова набрал 93, как и в Хьюстоне. Студия была в восторге. А Дино Де Лаурентис буквально сходил с ума от радости. В тот же вечер он подошел ко мне и сказал: «Я делаю тебя звездой». У него был такой сильный акцент, что я не понял, то ли он только собирается сделать из меня звезду, то ли уже сделал. Однако на этот раз я уже не стал над ним издеваться по этому поводу.
После этого триумфальное шествие «Конана» было уже неудержимым. Месяц спустя предварительные пробные показы в шестнадцати городах собрали
Заметки, появившиеся в профессиональной кинопрессе после первых показов, помогли нам получить время в сотнях кинотеатров по всей стране. Когда 14 мая состоялась общенациональная премьера «Конана», он стал первым хитом среди тех, что вышли на экраны в то лето, которое до сих пор считается лучшим летом в истории кино. В то лето вышли также «Рыцарь дороги», «Рокки-3», «Звездный путь-2», «Гнев хана», «Бегущий по лезвию», «Веселые времена в Риджмонт-Хай», «Мир согласно Гарпу», «Полтергейст», «Офицер и джентльмен», «Трон», «Тварь» и, разумеется, «Инопланетянин». И «Конан-варвар» по праву занял свое место среди них.
Глава 15
Я становлюсь американцем
Мария отпраздновала мое возвращение из Мадрида и Хайборийской эры, подарив мне щенка лабрадора, которого она назвала Конаном.
— Ты ведь знаешь, почему она подарила тебе эту собаку, да? — насмешливо спросила меня одна из ее подруг.
— Потому что у нее в семье всегда были собаки? — предположил я.
— Это же кинопроба! Мария хочет проверить, умеешь ли ты обращаться с детьми.
Тут я ничего не мог сказать, но мы с Конаном — то есть, Конан-собака и Конан-варвар — быстро нашли общий язык. Я был рад вернуться в наш дом, интерьер которого полностью преобразился благодаря нашим с Марией стараниям.
Второй большой переменой, произошедшей в мое отсутствие, стало вступление в должность Рональда Рейгана. Похоже, в Голливуде никто не знал, как относиться к тому, что он стал президентом, — даже консерваторы. Сразу же после выборов мы с Марией ужинали вместе с моими друзьями из шоу-бизнеса, которые участвовали в его избирательной кампании.
— Зачем вы продвигали этого типа? — спросила Мария. — Он же не из президентского теста. Господи, он же актер!
Вместо того чтобы защищать Рейгана, мои друзья ответили: «Знаем, но всем нравится его слушать». Они ни словом не обмолвились ни о том, что Рейган сделал для Калифорнии на посту губернатора, ни о его взглядах и планах. Возможно, они просто были вежливыми, и им не хотелось говорить при Марии, что время демократов кончилось.
Я был поражен тем, как отрицательно продолжали относиться в Голливуде к Рейгану все время его пребывания на президентском посту. И что с того, что он поднял экономику; я слышал только критику — как он сократил количество парков, как урезал зарплату государственным служащим, как выбросил на улицу авиадиспетчеров, как не занимался охраной окружающей среды, как лобызался с хозяевами нефтяных компаний и свернул проекты развития синтетического горючего, ветряной и солнечной энергии, начатые Джимми Картером. Это были одни сплошные жалобы. Никто не хотел видеть общую картину, никто не хотел признавать достижения.
Для меня же главным было то, что Рейган представлял все те ценности, ради которых я приехал в Америку. Я приехал сюда, потому что Соединенные Штаты были великой страной, открывающей перед человеком лучшие возможности, и теперь, когда она стала моим домом, я хотел, чтобы так оно было и впредь, и становилось только еще лучше. После смятения и уныния семидесятых американцы проголосовали за Рейгана, потому что он напомнил им об их силе. Мария говорила: «Не знаю, почему ты поддерживаешь этого типа». Однако все объяснялось просто.