Вспышка. Книга первая
Шрифт:
– Вот так так! Чуть-чуть не успели. – Владимир перевернул вверх дном бутылку, но она была пуста. Он нахмурился.
– Почему ты остановился? – кричала Сенда, слезы разочарования градом катились из ее глаз. – Мы были так близко, черт побери! Так близко!
– Сами посмотрите, – мрачно ответил Владимир. Шмыгая носом, Сенда посмотрела направо. Поезд набирал скорость, с равномерным лязганьем двигаясь по железным пролетам моста. Затем она бросила взгляд вперед и задохнулась. На этом конце железнодорожного полотна не было больше рельсов за исключением одинокой колеи, тянувшейся через мост. Автомобильные фары освещали
Они остановились на самом краю обрывающейся вниз набережной, капот автомобиля повис в воздухе. Прямо под ними плескалась вода. Еще каких-то полметра, и они бы нырнули в ледяную купель канала.
Они были на волосок от смерти.
Сенда глядела вслед удаляющемуся поезду. В ее горле застрял комок, когда она увидела, как последний багажный вагон в облаке искр выехал с моста. Звук локомотива становился все слабее, и наконец его поглотила ночная тишина.
Сенда медленно опустилась на сиденье. Лицо ее было серым. Холод и пустота поражения атрофировали все чувства.
– Что же нам теперь делать? – поникшим голосом спросила она. – Что же нам теперь делать?
Она почувствовала, как Инга бережно обнимает ее.
– Теперь, – просто ответила девушка, – нам придется каким-то образом добраться до Женевы самим.
Вы меня научили одной вещи, – сказала она, и ее васильковые глаза сверкнули, – никогда не сдаваться. Сенда удивленно посмотрела на нее.
– Я научила?
– Вы. – Инга откинулась на спинку сиденья, сложила на коленях руки и засмеялась; в это время Владимир стал подавать автомобиль назад. – Мне бы не хотелось вновь пережить все это, но должна сказать, что мне ни разу в жизни не приходилось испытывать ничего похожего на эти сумасшедшие гонки.
Неожиданно для себя Сенда тоже расхохоталась. Возможно, от облегчения после того, как они были на волосок от гибели; но что бы там ни было, все-таки здорово остаться в живых. Возможно, все не так уж и плохо.
– Обратно через Неву? – спросил через плечо Владимир.
– Нет, на паромную станцию, – ответила Сенда.
– Вы хотите поехать в Финляндию? Надеюсь, у вас есть документы. Финны очень придираются к таким вещам.
– Документы? – тупо переспросила Сенда.
– Ну да, документы. Паспорта. И тому подобное. Сенда покачала головой.
– Нет, у нас ничего нет.
– Тогда вам лучше отправиться в Польшу. Я слышал, на польской границе ко всему относятся проще. Я бы посоветовал вам отправиться на вокзал.
– Только медленно, – умоляюще сказала. Сенда, когда он нажимал на газ. – Пожалуйста, не гони.
Спустя два с небольшим месяца они прибыли в Варшаву. Прерываемое частыми остановками путешествие завершилось печально.
Сенда заболела. Вначале она считала кашель и приступы лихорадки обычной простудой, от которой никак не могла оправиться: У нее всегда было отменное здоровье, и она не слишком беспокоилась. Но когда кашель стал вырываться из самых глубин ее легких, а лихорадка становилась все сильнее и густая мокрота начала окрашиваться кровью, Инга забеспокоилась. Она настояла на том, чтобы Сенда пригласила врача.
– Нет. Никаких врачей, – слабо протестовала Сенда со всей горячностью, на которую была способна. – Мы не можем позволить себе врача. – Несмотря на хворь, она думала
Инга не стала спорить.
Она уложила Сенду в постель и подождала, пока та уснет. Затем разрезала подкладку на пальто Сенды, куда были зашиты желтые бриллиантовые подсолнухи, и отправилась на поиски лучшего в городе ювелира.
Что с того, что она получит лишь пятую часть настоящей стоимости броши? Теперь у них будут деньги, чтобы продержаться еще несколько месяцев и на то, чтобы позвать врача.
Инга понимала, что важно, а что – нет. Сейчас самым важным было здоровье Сенды.
Доктор Бухсбаум был низеньким, похожим на гнома человечком, который, несмотря на свойственную ему доброту, всегда говорил прямо.
– Боюсь, диагноз не слишком утешительный, – нахмурясь, объявил он Сенде. – Я еще не вполне уверен, но похоже, что у вас легочная чахотка.
– Чахотка! – Сенда недоверчиво посмотрела на него.
Он серьезно кивнул и успокаивающе протянул к ней руку.
– Боюсь, это так. Но при условии, что вы получите отдых, хороший уход и свежий воздух, это еще не конец света.
Сенда прикрыла глаза, онемев от ужаса. Она не ждала хороших новостей, но такого? Сначала ей хотелось истерически расхохотаться. Какая ирония судьбы! Надо же было ее здоровью ухудшиться именно теперь, когда они были далеко от этой революции! А еще большая ирония заключалась в том, что ей предстоит наяву стать дамой с камелиями! А как же она сможет заботиться о своей дочери… и об Инге… если у нее в самом деле чахотка? Как она сможет зарабатывать деньги на жизнь? Обеспечить будущее Тамары? Через несколько месяцев кольцо тоже придется продать.
После ухода врача Сенда несколько часов лежала в кровати, харкая кровью.
Тамара, сопя, потянула ее за руку.
– Мамочка! Ты поправишься?
– Конечно, золотко. Я просто немного устала. – Сенда улыбнулась. – Мне надо немного отдохнуть. Даже мамам иногда нужен отдых, ты же знаешь.
Инга мягко выпроводила Тамару, а Сенда осталась лежать, слабая и обеспокоенная.
Ей нужна помощь, и она знала лишь одного человека, кто мог бы…
Добраться до Женевы… и Вацлава. Это теперь самое важное. Теперь, когда ее здоровье подорвано, будущее Тамары представлялось весьма неопределенным.
С принадлежащим Даниловым поместьем, расположенным недалеко от Женевы, могли соперничать лишь гигантские дворцы, которые были разбросаны по всей России. Более скромный по своим размерам и великолепию, чем те величественные особняки, что они оста вили дома, замок Жемини тем не менее был самой роскошной резиденцией, раскинувшейся на берегу озера Леман. Его окружал великолепный парк, состоящий из древних деревьев и стриженых, затейливо украшенных лужаек. Они мягко спускались к берегу озера, откуда открывался живописный вид на усеянные лодками голубые водные просторы и величественные горные хребты – серебристые вершины Альп, покрытые сверкающими шапками ослепительно белого снега. С озера можно было разглядеть огромный особняк девятнадцатого века, поднимающийся наподобие каменного острова из пучины густой дубовой листвы и древних хвойных деревьев, но с суши обзору мешала украшенная карнизом стена высотой в шестнадцать футов, которая плотным кольцом окружала все сорок шесть акров парка.