Встреча через века
Шрифт:
Но это было не все. В той же трубке, помимо текста, заключалось еще и изображение - книга была "иллюстрирована". При желании можно было не только слушать, но и следить за текстом по движущимся на стенке аппарата "живым" иллюстрациям подобно тому, как в двадцатом веке люди смотрели кинофильмы на экране телевизора.
Каким образом удавалось вместить в восьмисантиметровую трубочку довольно объемистую книгу и относящийся к ней "фильм", Волгин не мог понять.
Он часто пользовался этими трубочками при своих занятиях и скоро привык к ним. Техника чуждого ему мира становилась понятнее, если он не только читал о ней, но и видел воочию машины и аппараты.
Тем же способом он ознакомился со многими городами, описание которых было в библиотеке Мунция, видел новые виды транспорта и даже совершил полет на Луну, с огромным интересом "прочтя" описание какой-то научной экспедиции на спутник Земли. В этой экспедиции участвовал сам Мунций, и Волгин мог видеть его за работой.
Тут же, в кабинете, помещался аппарат, который назывался телеофом и являлся отдаленным потомком телефона двадцатого века.
Во всем доме не было ковров, портьер и тому подобного, люди избегали создавать скопища пыли, которые затруднили бы работу убирающих машин, но в одном из углов кабинета лежал ковер или что-то очень похожее на него. На нем стояло кресло, а на стене помещался маленький диск с концентрически расположенными цифрами. Это и был телеоф.
Действие этого аппарата было настолько поразительным и непонятным, что Волгин, несмотря на четыре прошедших месяца, так и не мог вполне привыкнуть к нему и каждый раз испытывал волнение, собираясь воспользоваться этим "телефоном".
Внешне все было просто. Он садился в кресло (пользоваться телеофом стоя было нельзя) и, нажимая по очереди на цифры, набирал личный номер Люция. Ни с кем, кроме своего "отца", Волгин не соединялся. Проходило некоторое время, и в центре диска вспыхивала зеленая точка. Это означало, что Люций услышал вызов, подошел к аппарату и сел в такое же кресло у себя дома. Тогда нужно было нажать на зеленую точку.
Каждый раз Волгин усилием воли заставлял себя выполнить это последнее действие. То, что происходило затем, казалось ему чем-то вроде галлюцинации.
Как только он нажимал на зеленую точку - в двух шагах, на другом конце "ковра", появлялось второе кресло и сидящий в нем Люций.
Они могли разговаривать совершенно так же, как если бы находились действительно в одной комнате, а не в тысячах, километрах друг от друга. Даже звук голоса Люция исходил от того места, где Волгин видел его губы.
Изображение было так реально и плотно, что предметы, находящиеся за призраком, не были видны, заслоненные им.
– Встань!
– сказал Люций во время их первого разговора по телеофу.
– Пройди вперед, и ты убедишься, что плотность изображения только кажущаяся. Как только ты встанешь с кресла, я перестану видеть тебя, но ты по-прежнему будешь видеть меня. Смелее!
Волгин тогда встал и сделал так, как советовал Люций. Он прошел сквозь кресло и сквозь человека, сидящего в нем. Оглянувшись, он не увидел ни того, ни другого. Но когда он вернулся на свое место, изображение снова появилось.
– Мне трудно воспринимать такие вещи, - сказал Волгин.
– Я их совершенно не понимаю.
– В этом нет ничего удивительного, - ответил Люций.
– Сделать такой скачок во времени, какой выпал на твою долю, - это не пустяк. Но придет время, и ты перестанешь удивляться.
– Придет ли?
– вздыхал Волгин.
Если вызов исходил от самого Люция, Волгин узнавал об этом по тихому, мелодичному звону, который раздавался во всех комнатах дома и на террасе. Тогда ему нужно было только подойти к телеофу и сесть в кресло. Изображение его собеседника появлялось сразу, и Волгин отлично знал, что там, где находился Люций, в этот самый момент появлялся и он, Волгин.
Много раз разговаривали они таким образом, но Волгин все еще не мог привыкнуть к этому чуду тридцать девятого века, был не в силах относиться к нему спокойно.
По телеофу можно было говорить с любым человеком, где бы он ни находился на Земле. И изображение каждого вызванного к разговору послушно появлялось в любом доме. Подобная радиокинотехника была недоступна пониманию Волгина.
Телеоф прочно вошел в быт уже несколько веков тому назад. Люди так привыкли к нему, что не могли себе представить возможности обходиться без него. Отсюда возникло и привилось странное выражение, которое Волгин слышал часто: "видеться в натуре". Это означало, что люди увидят друг друга не по телеофу.
Это были стационарные установки, и пользоваться ими можно было только в домах. К ним прибегали тогда, когда хотели видеть своего собеседника. Если же разговор был недолгой и люди находились вне дома, им служили карманные аппараты, называвшиеся также телеофами, но действующими иначе.
Переносный телеоф представлял собой небольшую плоскую коробку, легко умещавшуюся в кармане. Коробка не открывалась, и на ней не было ни отверстий, ни кнопок.
Каждый человек в мире имел свой личный номер, закреплявшийся за ним от момента рождения и до смерти. Например, Люций имел номер "8889-Л-33", Мунций - "1637-М-2". Первые четыре цифры назывались "индексом", а находящиеся за буквой имени - "номером". Сам Волгин получил свой личный номер в первый же день пребывания в доме Мунция. В виде исключения, а может быть, и для того, чтобы подчеркнуть необычность владельца, его номер не имел индекса и был двузначным "Д-1".
Для вызова нужного человека достаточно было вынуть телеоф из кармана и, держа его близко ко рту, назвать номер. Сигналом вызова служил звук, похожий на гудение зуммера. При разговоре аппарат находился в руке, и, чтобы слышать его, не надо было прикладывать к уху. Кроме нужного разговора, никакие другие слышны не были, так как каждый номер имел свою, строго определенную длину волны.
Крохотный "радиотелефон" вызывал чувство восхищения своим совершенством. Он был вечен. От рождения до смерти он верно служил человеку, часто переходя от умершего к его друзьям или родственникам, пожелавшим иметь его как память о прежнем владельце. В случае утери или случайной порчи карманный телеоф легко было заменить на ближайшем складе, где дежурный механик в несколько минут настраивал выбранный экземпляр на нужный номер, если новый владелец сам не мог этого сделать.