Встреча на подсолнуховом поле
Шрифт:
Прохладная рука юноши по-прежнему легко сжимала ее ладонь.
– Говори, – сливаясь с шелестом листьев над головой, прозвучал голос Тина.
– О чем? – нервно дернулась Даша.
– Это тебе виднее, – усмехнулся он. – Ты не очень хорошо умеешь лгать.
– Я только…
– Или точнее сказать, – проигнорировав ее взволнованный шепот, продолжил молодой человек, – совсем не умеешь. Что произошло в городе? Натолкнулись на стражу или нечто в этом роде? Рассказывай, Даша, я сразу увидел страх в твоих глазах.
– Прости меня, Лорэнтиу, – дрогнувшим голосом, произнесла девушка. – Король
– Вот как, – невозмутимо протянул Тин. – И ты помнишь этот приказ?
– Да, – сжав широкую ладонь юноши, ответила Даша. – Принцесса Юна злится на тебя. Она выбрала для тебя такую ужасную смерть, пообещав лично осуществить ее, что было поддержано королем. Юна назвала тебя предателем… и сказала, что ты лишаешься всех дарованных тебе титулов и земель, теряешь звание посла королевства Уэйта и отлучаешься от семьи, навсегда обязуясь покинуть земли Уэйта. Я боюсь, что теперь она может приказать твоим бывшим подчиненным убить тебя!
– Хм, – в бледном свете луны глаза Лорэнтиу таинственно сверкнули. – Я бы поступил так же. Этим приказом снимаются все возможные претензии к правящей династии, а казнь достаточно жестока, чтобы оправдать надежды толпы, так любящей кровь и предсмертные вопли. Мне нравится. Я очень доволен ее решением.
– Но Лорэнтиу! – отчаяние захлестнуло Дашу. – Она считает тебя предателем!
– Госпожа Юна даровала мне свободу. Разве ты не слышишь это скрытое между произнесенных строк послание? – уголки губ молодого человека дрогнули в улыбке. – Вынеся такой приговор, как лишение меня себя самого, она позволила сдерживающим меня цепям рухнуть. Отныне я считаюсь для своей семьи мертвым, а для своих сослуживцев – историей. Предательство, действительно, грех, который не прощается никому. Однако я не предавал доверия госпожи Юны, и она это понимает.
– Почему ты так в этом уверен? – недоуменно нахмурилась Даша.
– Потому что я знаю ее, – хмыкнул юноша, – а она знает меня.
– Настолько хорошо?
– Я знаю госпожу Юну с детства. Ей было от силы шесть лет, когда отец стал брать ее на заседания совета, где мы и заговорили впервые. До этого последний раз я видел принцессу еще младенцем перед своим отъездом из дворца. Юну с ранних лет воспитывали не как изнеженную даму и принцессу, а как будущую королеву. Меня всегда восхищала твердость этой девочки, ни разу не посетовавшей на строгость отца, а упрямо выполняющей все его кажущиеся нескончаемыми требования и указы.
– Она очень сильная, – негромко заметила девушка.
– И решительная. Однако именно поэтому я думаю, ей будет сложно найти такого же сильного и мудрого человека. Редко кого из правителей с детства готовят к тому, что их ожидает. Зачастую юноши и девушки королевских семей проводят дни и годы в развлечениях, на досуге размышляя, как скорее занять причитающийся им царственной кровью трон и расширить границы прежней власти. И ни у одного даже мысли не возникает, что корона это не развлечение, а тяжелая ноша, возлагая которую на свою голову властелин принимает и непомерную ответственность.
– Юна это понимала?
– Да. Ее отец мудрый правитель, но Юна превзойдет его. Она станет великой королевой. Эта девочка знает, что тот, кто займет трон и возложит на себя корону, обязуется защищать и оберегать доверенное ему королевство, делая все для процветания и развития его жителей. Она уже постепенно проникает во все структуры королевства, кое-где простирая свое влияние и за его пределы. Юна, действительно, сильна. Она не делает себе поблажек только потому, что принцесса и девушка благородных кровей, наравне с другими порой проводя в зале советов не одну ночь, пытаясь разобраться с возникающими трудностями. И без страха встречает нависающую над королевством угрозу.
– Так, – продолжил Лорэнтиу, – она приняла участие в войне, которую три года назад развязало против Уэйта соседнее королевство Алькир. Юна способна убить. Убить не только на войне, но и в мире, если того требует безопасность ее народа. Она не боится крови – ни своей, ни чужой, – не боится опасности и боли, что ей могут причинить или что может причинить она сама. Она готова посвятить королевству и его жителям всю свою душу и всю, до последнего вдоха, жизнь; готова сражаться, готова трудиться, готова умереть. И того же ждет от других. Эта сила – ее главная слабость. Госпоже Юне суждено править в одиночестве.
– Она дорога тебе? – шепотом спросила Даша.
– Что я слышу, – коварно улыбнулся молодой человек, склонившись почти к самому ее лицу; отражающие хрустальный блеск луны разномастные глаза юноши, словно впитали в себя бездонное небо, простирающееся над их головами. – Ты ревнуешь меня, Даша?
– Нет! – встревоженно выдохнула девушка, вспыхнув от стыда. Но как ни пыталась она скрыть своих чувств, взгляд Лорэнтиу, казалось, проникал в самые глубины ее души, без препятствий и затруднений читая все ее эмоции и переживания, тисками сдавливающие ее мир. – А ты… разве меня не ревнуешь?
– Ты мне нравишься, Даша, но ты не моя собственность.
Она хотела было ответить, но слова застряли на подступах к горлу, когда юноша приблизился, обхватывая ее сильными руками и притягивая к себе. Коснувшись губами ее щеки, он прошептал, что время пришло. Страх охватил ее, но в это же мгновение Даша пораженно замерла: в бархатной темноте наступившей ночи начали появляться крошечные желтые огоньки. Почти от самых их ног мерцающие звездочки одна за другой поднимались ввысь, сопровождаемые мягким, едва слышимым свистом, пока не укрыли темное полотно ночи, подобно россыпи бесценных камней, отражающих свет юной луны.
– Наступила пора светлячков.
Даша завороженно смотрела на мягкие переливы золотых огней, точно изящные феи, окруженные колдовским ореолом, порхающих среди густых зарослей. В родном ей крае редко доводилось увидеть светлячков. И все же, когда ей становилось грустно и ночами она пробиралась на чердак, подолгу глядя в крошечное окошко на простирающийся вековым стражем могучий лес, там, по его кромке, порою ей виделись едва заметные желтые звездочки, бледно полыхающие в темноте. Даша прикрыла глаза, представляя, как с поляны за их домом плавно поднимаются, словно облака, множество волшебных огоньков, превращая луг в звездное небо.