Встреча с демонами
Шрифт:
— И почему это? — потребовал я ответа.
— Потому что ты моя, Лена. Мы оба это знаем. Тебе нужен не другой мужчина, а я.
— Если так, то почему бы не сделать меня своей прямо сейчас? Почему бы не отменить выбор? — Я заметила, как он закрывается, и хмурился. — Я могу хотеть тебя, Лукьян, но у меня нет выбора в этом вопросе, да и у тебя тоже, — пробормотала я. — Кроме того, я не твоя. Я тебе не принадлежу. Я своя. Вознесение — время, чтобы мне получить силы. Для меня важно сделать всё правильно.
— Что произойдёт, если тебя не выберут? Такой шанс есть всегда, — резко сказал он. — Что ты тогда будешь делать? — Он подождал, пока я пожму плечами, а затем прошептал: — Я никогда не говорил, что владею тобой; Я сказал, что ты моя.
— Я
— Демоны смертельно опасны, — протянул он, продолжая рассеянно поглаживать мой сосок.
— Вообще-то, тело моё, — объявила я, когда боль между ног стала невыносимой.
— Так ли это? — невинно спросил он, опалив дыханием мою шею, прежде чем прижаться поцелуем к учащённому пульсу. — Мне плевать на традиции, но я знаю, что как только Праздник урожая закончится, ты будешь моей во всех смыслах этого слова. Я планирую делать с тобой кое-что грязное, а ты станешь умолять меня о большем.
— Есть ли что-нибудь, что тебя волнует? — спросила я, ненавидя факт, что простое прикосновение или почти всё, что связано с ним, заводит меня.
— Сложный вопрос, — пробормотал он, садясь и глядя на меня. — Найди что-нибудь, что не разорвано; ковен запрашивает всех ведьм.
— Ну, у меня было много таких вещей, — пробормотала я, потянув Лукьяна вниз, пока наши рты не оказались в нескольких дюймах друг от друга. — До тебя, — закончила я, задыхаясь.
— Мне нравится, когда твоя одежда на полу, а не на тебе, маленькая ведьма, — сказал он, прежде чем мягко коснуться своими губами моих. Затем прикусил мою нижнюю губу, потянув, прежде чем отпустить и погрузить свой язык в мой рот. Поцелуй вышел не требовательным, но всё равно у меня поджались пальцы, а тепло затопило сердце.
Я изо всех сил старалась прижать Лукьяна к себе. Звук рвущейся ткани только усилил потребность приблизить его ко мне. Лукьян отстранился, и я вскрикнула от потери его тепла, только чтобы втянуть воздух, когда он прикусил мой сосок и всосал горячий пик, одновременно сжимая в ладони ноющее естество. Наше дыхание было затруднено, смешиваясь вместе в электрическом поле, которое заряжало соединение тел. Прикосновение Лукьяна погрузило меня в сладострастный туман опьянения, подпитываемый похотью и страстью. Я потянула его за волосы, нуждаясь в тепле его голодных губ. Он позволил, его язык притянуло приглашение моего языка. Не отрывая от меня рта, он гладил мою сердцевину, скользкую от влаги. Я почувствовала, как материал брюк поддался, почувствовала прилив успокаивающего холодного воздуха, обдувшего обнажённую плоть, а затем появилось Инферно, когда пальцами Лукьян скользнул между складками, вызывая бурную реакцию, которая пронзила тело с головы до ног. Я раздвинула ноги, открывая его жадным глазам беспорядок, который он устроил.
Лукьян ничего не сказал; вместо этого добавил большой палец к тем, что играли на моей влажной, горячей плоти, которая, казалось, реагировала так только на него. Он отстранился, и я шарахнулась от его пылающих глаз. Я почувствовала прилив паники при мысли о том, что он не хочет меня из-за нападения. Я не знаю, откуда это взялось, но это так, и я не хотела видеть, как он смотрит на меня с чем-то, кроме тепла, которое обычно крутилось в глазах. Он следил за мной, когда я начала закрываться, пытаясь прикрыть обнажённую плоть от его жадных глаз, не желая видеть, как они меняются.
— Не делай этого, — потребовал он и раздвинули мои ноги, когда я попыталась сложить их, скрывая беспорядок и реакцию на его поцелуй. — Покажи мне всё, ведьма, — потребовал он, словно у меня был выбор. Лукьян шире развёл мне ноги, упиваясь взглядом тёмно-синих глаз. — Я собираюсь получить от тебя то, что хочу, милая. Видишь ли, я всегда получаю то, что хочу, и прямо сейчас,
Через мгновение он прервал поцелуй, и я зарычала от потери контакта. В момент, когда он отодвинулся, я почувствовала себя бесплодной и замёрзшей. Он возвышался надо мной, его лицо было скрыто в тени комнаты, и всё же я чувствовала жар его глаз, когда он смотрел на меня. Он разорвал мои очередные трусики, а брюки валялись на полу, изодранные в бесполезную кучу материала.
— Иди и переоденься, Лена, — прорычал он и поправил вставший под джинсами член. Я услышала, как что-то ударилось о дом, и с силой попыталась вырваться из тумана похоти. Следующий взрыв сильно сотряс коттедж, и я села, но Лукьян оказался быстрее. Он поднял меня и направился в сторону спальни, положив на кровать, а сам натянул одеяло и завернул в него. Он обернулся через плечо на Спайдера, который вошёл с жёстким выражением лица. Он осмотрел моё закутанное в одеяло тело, прежде чем вернуться к Лукьяну.
— У нас нежелательные гости, — объявил он.
— Разберись, — приказал Лукьян, не сводя с меня глаз.
— Хорошо, всё равно здесь стало чертовски скучно, — сказал он, игнорируя то, что я широко распахнула глаза. — Ложись! — прорычал он и исчез.
Какого хера?
Весь коттедж затрясся, и окна задрожали.
— Между нами, Лена, ещё ничего не закончено. Понимаешь? — прорычал он, помогая мне встать с кровати и вытаскивая одежду из шкафа.
Я не могла думать из-за шума снаружи, напоминающего зону боевых действий. Не хватало только сирен перед бомбами. Я вздрогнула, когда Лукьян подошёл ко мне, сунув в руки лифчик и трусики. Я заметила, что они были какими угодно, только не сексуальными, как и одежда, которую он мне протянул. Он сунул такие же вещи в сумку, и я улыбнулась, поняв, что он делает. Он отправлял меня на Вознесение во всём несексуальном.
Коттедж снова затрясся, и Лукьян остановился, изучая меня с жаром, смешанным с неуверенностью.
— Никаких деток, ты принадлежишь мне, — прорычал он и улыбнулся. — Помни об этом, когда тебе пытаются втолковать, как важно продолжить род.
Глава 29
Лукьян проводил меня до входной двери коттеджа, защищая от всего, что могло находиться снаружи, усадил в чёрную машину и отвёз прямо в аббатство под защиту ковена. Прежде чем я успела выйти из машины, он притянул меня к себе и крепко поцеловал, и даже спустя несколько часов я всё ещё чувствовала давление его губ. С кружащейся от поцелуя головой, он проводил меня до огромной главной двери аббатства и ушёл, как только я оказалась внутри, в безопасности от всего, что было за пределами коттеджа. Как только дверь со зловещим грохотом закрылась, Хелен схватила меня за руку и потащила в маленькую прихожую, где ждали другие старейшины ковена. Около часа меня допрашивали обо всём произошедшем, когда Тодд напал на меня и изнасиловал. Мне казалось, что меня судят за то, чего я не совершала, а Хелен назначила себя моим судьёй и присяжными. Я была уверена, что она с удовольствием стала бы моим палачом, если бы ей позволили. В момент, когда остальные покинули комнату, она пригрозила мне: держись подальше от Лукьяна. Очевидно, она планировала свести его со своей дочерью… Но, учитывая, что до Вознесения оставалось всего несколько часов, я не видела ни единых уз, которые связывали бы Кэссиди и Лукьяна. Это единственный способ освободиться от Праздника Урожая, но Лукьян, казалось, не был влюблён в Кэссиди, учитывая одержимость доводить меня до грани здравомыслия. По крайней мере, так я себе твердила. Я могу ошибаться. Возможно, он планировал устроить быстрый и грязный обряд, что было равносильно браку с ковеном.